Экземпляр номер тринадцать - Мира-Мария Куприянова

глаза, пытаясь в мельчайших деталях вспомнить свою недолгую жизнь в небольшом, по столичным меркам, зеленом городке, затерянном в Западных горах.

Нет. Ничего и никого, кто мог бы осесть в моей памяти. Собственно, я и пробыла там чуть больше восьми месяцев, строго следуя принятым среди нашей братии временным рамкам. Обосновалась в очередном бабушкином доме, купленном ею много десятилетий назад на фамилию кого-то из ее экземпляров. Тихо работала, не высовываясь в светское общество. Не заводила друзей. Не наживала врагов. Быстро выяснила, что в городе есть агрессивный Накопитель, чья биография не оставляйла сомнений в его моральном облике. И начала тихую охоту. Попадалась на глаза то тут, то там. Буквально на людях светила Искрой. И добилась-таки своего. Пиявка заприметил меня каких-то три месяца спустя, на городском празднике. Дальше все шло по классической схеме. Он подкатывал, я играла в перепуганную девочку. Прогулки, подарки, напряжение местного света. Попытка аккуратно указать мне на сомнительные слухи, гуляющие вокруг потерявшего всякий стыд и осторожность Накопителя. Замершее в напряженном ожидании общество. Приглашение на зимний бал в его городской особняк. Я весь вечер специально была у всех на виду. Выслушала чуть ли ни дюжину тонких и не очень намеков на то, что вир Соло слишком плотно порос именами пропавших женщин, которых видели в его обществе. Потом его виртуозное выманивание меня из толпы в укромный уголок сада, затаскивание перепуганной меня же в тот самый злополучный подвал и… спасибо бабушке за амулет телепортации. Жаль, что он был одноразовый. Сама бы я эту тушу до дома по сугробам вряд ли дотащила! Потом вернулась тем же путем на бал и до утра грустила возле вазы с пуншем. Еще бы! Хозяин вечера куда-то запропастился. А я так была польщена его интересом к моей скромной плебейской персоне!

А пару дней спустя в Лиран приехала инквизиция. Сперва, в полицию об исчезновении хозяина заявил его дворецкий. Да и на фамильном древе, выгравированном на стене кабинета пропавшего вира, погасла последняя ветвь фамилии, вовсю намекая на смерть несчастного. Полицейские со знанием дела взялись за дело. И уже к вечеру обнаружили те самые подвалы и их страшные тайны. Город, разбалованный спокойствием горного воздуха, замер в ужасе. По улицам тенями скользили черные плащи и скрытые сумраком лица. Каждого, кто присутствовал на балу, вызвали на допрос. Не миновала сия участь и меня. Я прекрасно помнила, как меня пригласили в гостиную покойного, где по случаю допроса прямо в центре комнаты установили одинокий стул. Сами же инквизиторы сидели вдоль стены. Их фигуры скрывали бесформенные черные плащи. Лица прятались за серым сумраком, туманом клубившемся вокруг их голов. Двенадцать таинственных персон молча смотрели на меня, совершенно безэмоционально внимая моему сбивчивому рассказу.

Да, познакомились. Да, он проявлял свой интерес. Нет, с бала не отлучалась. Вир пригласил меня в сад, но я быстро замерзла и вернулась обратно. Чему свидетелем чуть ли не половина собрания. Ведь все с таким вниманием следили за развитием этих неравных отношений. Нет, вир Соло больше не появился, и я решила, что он обиделся на мой отказ и больше не заинтересован во мне… Какой отказ? Ах, мне так неловко… Он пытался, там, в саду… но я убежала. Я же такая скромная ведьмочка!

Главное, говорить правду. Просто не всю. Не до конца. Давая возможность им самим домыслить, додумать. Но не врать! Потому что ложь инквизиторы чуют сразу. Мне поверили. Сидящий посередине мужчина медленно кивнул и я тут же, попрощавшись вежливым книксеном, ушла.

Вроде все?

Нет, не совсем… Я уже покидала длинную анфиладу комнат, стремясь к парадной лестнице, как дверь за моей спиной снова хлопнула и миг спустя мое плечо обхватила горячая мужская рука. Я тогда замерла, в ужасе ожидая приказа вернуться, или вообще озвучивания приговора, но ничего не происходило. Тогда я медленно подняла лицо и со страхом вгляделась в клубящийся белесый сумрак, заменяющий инквизитору лицо. Мужчина был гораздо выше меня. Фигура поражала размахом плеч и шириной грудной клетки. Но в остальном, я бы не смогла описать человека, который теперь удерживал меня за руку.

— Я…я еще чем — то могу помочь… следствию? — неизвестно где набравшись смелости, прошептала я.

Вместо ответа, инквизитор качнул головой. И в этот миг, сумрак на его лице зашевелился и сквозь серый туман на меня взглянули холодные, светящиеся ярким льдисто-белым светом глаза.

Я ахнула и попыталась отшатнуться. Но инквизитор лишь сильнее сжал руку и, слегка наклонившись ко мне, с шумом втянул воздух у моего лица.

— Здравствуй… — прошелестел белесый туман и я, судорожно всхлипнув, вырвала руку и опрометью кинулась к лестнице, с облегчением отмечая, что никто не кинулся за мной следом.

Город я покинула той же ночью. Собственно, запрет на выезд мне никто не выдавал. Задержаться в городе так же не просили. Поэтому, я решила не искушать судьбу и, наскоро погрузив в межвременной карман все девять колб с экземплярами, оставила за спиной гостеприимный Лиран и смутивший меня эпизод с неизвестным инквизитором…

… Чтобы теперь вспомнить все это и в отчаянии взывать ко Тьме:

— Что все это значит и что мне теперь делать? — почти простонала я в чашку, одним глотком допивая чай — Что же происходит? Нет, бабуля. Как хочешь, но тебе придется мне помочь...

...

Сферить бабуле было откровенно страшно. Особенно с учетом того, что и суток не прошло с того момента, как она категорически мне это запретила. Но что я еще могла предпринять в свете открывшихся обстоятельств?

Вход все в ту же тайную комнату из моей спальни был куда как комфортнее. Проход начинался прямо за шкафом и, вместо ступеней, имел пологий спуск на пол этажа вниз. Первое время меня сильно напрягало, что практически прямо за шифоньером стоят в колбах убиенные мною экземпляры и удрученно смотрят куда-что в небытие своими навек застывшим и глазами, полными немого укора. Да и сейчас, если честно, периодически мне снится, что неслышно отползает в сторону массивный шкаф и из прохода выползают внезапно ожившие тела моих жертв. Часть из них ( особенно прижимистые при жизни) тянет ко мне свои лапищи и угрожающе орет: «Вот и раздел имущества! Отдай мою часть совместно нажитого!» Даром, что ни с кем из них я ничего нажить не успевала. Да и как за сутки успеешь? А дольше в моих мужьях, пока, еще никто и не задерживался. Но во сне логика молчит, а