Библия сегодня - Меир Шалев

Как правитель Неемия мог бы предпринять некоторые шаги для поднятия духа общины, шаги, которые любой израильский министр финансов предпринял бы и глазом не моргнув. Он мог бы, например, снизить цену на колесницы или отправить делегацию для сбора средств среди богатых собратьев в Персии. Делегаты могли бы объяснить персидским евреям, что их пожертвования будут употреблены исключительно на ремонт Храмовых стен, даже если на самом деле в виду имелись совсем другие цели. Они могли бы попросить у дружественного правительства в Сузах выделить им дополнительный заем или предложить евреям после того, как все пожертвования были собраны, приобрести облигации Храмовой стены с гарантированной выплатой процентов.

Неемия ничего из вышеперечисленного делать не стал. У него были свои идеи, представлявшие собой необычное сочетание пророческого провидения с прагматизмом. Он был опытным администратором, но не технократом. И сумел внушить обществу, что свою энергию ему лучше всего направить на выполнение полезных национальных проектов. Неемия сумел убедить евреев Иудеи восстановить Иерусалим и Храм собственными руками. Он не разрешил им ограничиться только денежными взносами и не обратился за помощью заграницы. Он сказал: «Пойдем, построим стену Иерусалима». Потом сам засучил рукава и взялся за работу.

Подобно многим великим идеям, идея Неемии была на удивление простой. Каждый человек, или семья, или селение, или профессиональное объединение брали на себя реконструкцию такого-то участка стены. Каждый по способности. Богатые и влиятельные вроде Елияшива, первосвященника, и его семьи построили Овечьи ворота и вставили двери. Шаллум, сын Галлохеша, начальник полуокруга Иерусалимского, построил кусок стены вместе с дочерьми. Читателю предоставляется вообразить, как важный начальник дает указания своим потеющим дочкам, пока они перекатывают камни с места на место или стоят на лесах, передавая ведра с глиной. Малхия, сын Рехава, начальник Бефкаремского округа, чинил Навозные ворота: «…он построил их, и вставил двери их, замки их и засовы их».

Дальние города Иудеи также прислали добровольцев для участия в восстановлении. Иерихонцы построили часть возле Овечьих ворот. Каменщики из Фекойи «чинили… на втором участке, от места насупротив большой выступающей башни до стены Офела». Текст содержит кое-какие любопытные сведения о фекойцах: «знатнейшие из них не наклонили шеи своей поработать на Господа своего». Иными словами, богачи Фекойи остались дома. Быть может, они предпочли более удобный способ, послали чек почтой — или как там это делалось в пятом веке до н. э. А вот жители Заноаха, должно быть, явились в полном составе, потому что они чинили ворота Долины: «они построили их, и вставили двери их, замки их и засовы их; и еще чинили они тысячу локтей стены до ворот Навозных».

Неемия воззвал ко всему народу, а не только к богачам. Он устроил так, что в восстановлении Иерусалима могли участвовать даже беднейшие. Ведь для него немедленное восстановление города не было главным — самым важным было возрождение духа общины. Многозначителен пример Азарии, сына Маасеи, — он «чинил… возле дома своего». Это вся информация, которую предлагает нам текст, но из него со всей очевидностью следует, что Азария не был богат. У него не было средств отстроить ворота или башню. Но когда работы были завершены, даже простой человек Азария знал, что в стенах есть и частица его труда. Серебряных дел мастера и торговцы, в большинстве своем тоже бедняки, взяли на себя ремонт стены от углового помещения до Овечьих ворот.

В восстановленном городе царило ликование. Когда аммонитяне и арабы услышали об успешных восстановительных работах, они «сговорились все вместе пойти войною на Иерусалим». Люди испугались, и некоторые сомневались, что сумеют продолжать восстановление города и одновременно оборонять его. Среди тех, кто пришел издалека, пошли разговоры о возвращении в свои безопасные селения. Но Неемия спас положение. Он организовал военные отряды из строителей. «Строившие стену и носившие тяжести, которые налагали на них, одною рукою производили работу, а другою держали копье. Каждый из строивших препоясан был мечем по чреслам своим, и так они строили».

Пробудив в людях столь неукротимый дух, Неемия увидел, как его великий проект стал воплощаться в жизнь. Через пятьдесят два дня стена была закончена. Все ее части были полностью восстановлены, и, когда измученные строители, утирая потные, запорошенные пылью лица, наконец подняли глаза, чтобы осмотреть дело рук своих, они поняли, в чем заключалось величайшее достижение их лидера. Ему удалось укрепить их дух. Он дал им видение будущего и вселил в них решимость. Бедные кузнецы и энергичные дочери Шаллума, жители Заноаха из горного края, священники, начальники округов и торговцы объединились для создания нового общества.

Величие Неемии отражено еще в двух других его свершениях. Во-первых, он был достаточно дальновиден, и в процессе восстановления стены увеличил ее протяженность, так что внутри нее оказалось новое свободное пространство. И когда строительство завершилось, он сказал: «Город был пространен и велик, а народа в нем было немного, и домы не были построены». Конечно, Неемия рисковал, расширив город больше, чем требовалось в тот момент, но таким способом он объявил миру, что народ Израиля возвращается в свой город и на свою землю навсегда. Городу еще предстояло застраиваться и заселяться дальше. Это прекрасно поняли как возвратившиеся изгнанники, так и их враги.

Второе его свершение носит социальный характер. Многие бедняки, чтобы избежать голодной смерти, наделали долгов. Заплатить долги они не сумели, и богатые кредиторы выгнали их из родных домов. Неемия воспользовался пробудившимся национальным духом и убедил «знатнейших и начальствующих» вернуть поля и виноградники их прежним владельцам.

Таких успехов Неемия добился не только благодаря величию своих планов, но и с помощью собственного примера. Он и его слуги принимали активное участие в строительстве стены и ее обороне, появляясь всюду, где возникала нужда. Кроме того, он отказывался извлекать какую бы то ни было личную выгоду из своего положения правителя: «В продолжение двенадцати лет, я и братья мои не ели хлеба областеначальнического. А прежние областеначальники, которые были до меня, отягощали народ, и брали с них хлеб и вино, кроме сорока сиклей серебра».

Не мне советовать министрам Израиля ходить путями Неемии. Однако почему лидерам страны, которая клянчит у своих соотечественников в изгнании, требуется так часто повышать собственные оклады?

Неемия не отличался скромностью. Он прекрасно знал себе цену. История его рассказана в первом лице, и он то и дело повторяет: «Помяни, Боже мой, во благо мне все, что я сделал для народа сего!» Мудрецы не одобряли того, что Неемия «соблюдал свои интересы». Они предпочитали Ездру Книжника. Опекал ли Бог Неемию или нет, нам знать не дано. Да это и неинтересно. А интересно то, что Неемия получил самый замечательный памятник, какой только мог предложить ему еврейский народ, — место в Библии. К его чести, он упомянут в его собственном отчете наряду со множеством других людей, которые восстановили Иерусалим 2500 лет назад, людей, которые, презрев филантропию, просто засучили рукава. Таких людей, как Езер, сын Иисуса, Ханания, сын Шелемии, Ханун из Заноаха, Садок, сын Иммера, будут помнить среди прочих еще долго после того, как последний из израильских сборщиков пожертвований от моря и до моря будет забыт.

ВОЛОСЫ

И родила жена сына, и нарекла имя ему: Самсон. И рос младенец, и благословлял его Господь. И начал Дух Господень действовать в нем в стане Дановом, между Цорою и Естаолом.

Одним из самых унизительных поражений, какое могло угрожать библейскому герою, была гибель от руки женщины. Тем не менее немало именитых мужчин претерпели этот позор. Ханаанский генерал Сисара получил смертельный удар от Иаили; повстанец Савей, сын Бихри, в буквальном смысле потерял голову из-за умной женщины в Авеле, которая ее отсекла; а Авимелех, сын Гедеона, погиб от обломка жернова, сброшенного на него женщиной со стены Тевеца. Впрочем, у Авимелеха хватило соображения, как выйти с честью из скверной ситуации. При последнем издыхании он сказал своему оруженосцу: «Обнажи меч твой и умертви меня, чтобы не сказали обо мне: «женщина убила его». Ну и оруженосец послушно пронзил его.

Однако все вышеперечисленные убиения не несут в себе ничего специфически «женственного». С тем же успехом их могли совершить и мужчины. Но не такова судьба Самсона. Ловушка, расставленная Далидой, чтобы поймать нашего героя, самого сильного человека во всей Библии, могла быть подстроена только женщиной, изучившей слабости своего любовника и жертвы.