Вас невозможно научить иностранному языку. - Николай Замяткин

Указание на такой подход содержится в предисловии к университетскому учебнику – очень хорошему учебнику, кстати – китайского языка профессора ДеФрэнсиса, где он обращается к студентам-первокурсникам с категорическим запретом задавать какие бы то ни было грамматические и вообще языковые вопросы своим ассистентам-китайцам. Он поясняет, что с любыми вопросами о языке и его функционировании студенты должны обращаться только к обладающему теоретическим знанием языка и опытом ответов на подобные вопросы профессору, а не к носителям языка, хотя бы и помощникам профессора. Задача же ассистентов состоит исключительно в том, чтобы быть для студентов простыми объектами языковой практики и не более того – своеобразными «боксерскими грушами», так сказать. Думаю, что не ошибусь, если выскажу предположение, что профессор ДеФрэнсис является одним из тех профессоров (вымирающий в наше время вид), которые сами писали свои докторские диссертации и даже вписывали туда свои собственные, а не чьи-то чужие мысли...

Никогда не забуду, как я написал свое первое в Америке резюме и дал посмотреть его одной девушке-американке, которая на первый взгляд выглядела вполне интеллигентно и даже училась в каком-то колледже. Она взглянула на мое резюме и тут же заявила, указывая своим отманикюренным коготком, что вот такого прошедшего времени в английском языке нет. Время это было так называемым предпрошедшим, которое, конечно, в английском языке было, есть и будет. Оно, возможно, не вполне употребительно при написании резюме, но отрицать полностью его существование не следует никому, даже носителю языка. Впрочем, спорить с дамой я не стал и ее советы принял с благодарностью, что не помешало мне, впрочем, намотать кое-что на ус. С тех пор на этот ус намоталось много чего разного...

Также вам ни в коем случае не следует слепо подражать носителям языка, слепо копировать их речь только на том основании, что они носители языка. Как я уже сказал, они обычные люди со своими недостатками. Эти недостатки могут выражаться – и выражаются – в заученных с детства словарно-грамматических ошибках и неприемлемом для подражания произношении (я, например, до сих пор с огромной неохотой говорю «непристойно» – мне такое произношение этого слова кажется неправильным и каким-то вычурным, а правильным и абсолютно логичным для меня было бы говорить «неприст р ойно» – так когда-то в детстве я его услышал и запомнил, и ничто на свете не может изменить это мое раз и навсегда запечатленное ощущение правильности и неправильности в данном случае!).

Вы должны подражать – запечатлевая, навсегда впечатывая в свой мозг! – если не совершенно идеальному, то принятому в этом языке за стандартное произношению и грамматике – на которые мы и ориентируемся при отработке нашей матрицы обратного резонанса. Иначе можно легко принять за образец произношение какого-нибудь безграмотного иностранного «хлопца» или «конкретного братка» и «обогатить» свой иностранный язык «ихней» колоритной «мовой», «та я шо? та я ж нишо!», языковой, «ты чё, козёл, в натуре!», распальцовкой или какими-нибудь другими «неприст р ойностями» (помню, как один «зеленый берет» жаловался мне за рюмкой... эээ... чая, что у них диспетчером-телефонистом посадили одну губастую негритянку, отловленную, очевидно, в каком-то нью-йорк­ском гетто, чей «английский» не был понятен ни ему, ни вообще кому бы то ни было в их группе, включая и чернокожих «африканце-американцев»).

Недавно мне пришлось общаться с одним из представителей солнечного Узбекистана, коих неисчислимое количество трудится в поте своего лица на просторах нашей страны за вполне скромное вознаграждение. Русскому языку он явно обучался без отрыва от производства прямо на погрузочно-разгрузочных работах или какой-нибудь стройке. Это стало совершенно очевидным, как только он открыл рот, откуда хлынул некий мутный поток, где преобладали слова, из которых я могу привести здесь только слово «мать». Я с трудом пересилил в себе желание немедленно с ним распрощаться для того, чтобы бегом вернуться к себе домой и принять долгий горячий душ.

А ведь это неплохой, и даже весьма обходительный человек, и я уверен, что на своем родном языке он никогда не позволил бы себе так изъясняться, а тем более с человеком, которого он только что встретил. Но дело в том, что заплетающийся от сивухи язык опустившихся и потерявших человеческий облик вырожденцев и полубомжей с сизыми носами – а он, похоже, имел дело исключительно с такими экземплярами животного мира нашей страны – он совершенно невинно и искренне воспринял как языковую норму русского языка.

Нет, не дураки придумали поговорку «простота – хуже воровства!». Не будьте и вы, мой изъясняющийся на безукоризненно чистом русском языке собеседник, незамысловато «просты» в своем подражании носителям языка, дабы не уподобиться моему новому узбекскому другу.

Иногда подражание речевым образцам дает другие, но также весьма интересные результаты. Первым преподавателем русского языка одного из моих военных американских учеников был прибалт. Этот мой ученик до сих пор говорит – прекрасно говорит, впрочем! – на русском языке с легким прибалтийским акцентом. Внешность его типично прибалтийская, и, соответственно, все в нашей стране сразу же принимают его за уроженца одной из прибалтийских стран. Иногда я подозреваю (я уверен, что совершенно безосновательно!), что он успешно использует это в своих темных шпионских делишках на Алтае, куда он постоянно возит на пешие и конные прогулки перекормленных гамбургерами и переполненных кака-колой богатеньких американских обывателей. Однако стоит мне посмотреть в его невинные голубые глаза и услышать его приятный едва уловимый прибалтийский акцент, как мои ни на чем не основанные подозрения рассеиваются, как зыбкий юрмальский туман под лучами жаркого узбекского солнца...

Поправка:

Я только что узнал из надежных агентурных источников, что мой солнечный узбекский друг проходил углубленный курс изучения русского языка на местном рынке, где он последние десять лет честно трудится дворником все более широкого профиля. Так что со стройки и ее мирных тружеников, несомненно, изъясняющихся на родниково-чистом русском языке («Будьте столь любезны, сударь, передайте мне вон ту ванну с цементным раствором! Благодарю вас!» – «Ну, что вы, право же, не стоит благодарности!» – «Прошу извинить покорно, милостивый государь, но я хочу обратить ваше внимание на то, что вы уронили вашу кувалду мне на ногу!» – «Тысяча извинений! Уверяю вас, что это произошло совершенно непреднамеренно! Впрочем, если вы, любезный коллега, хотите сатисфакции, то выбор оружия за вами! Я и мои секунданты, конечно, всегда к вашим услугам! Извольте в таком случае встретить нас после работы у ларька!»), мои обидные подозрения снимаются как не имеющие под собой совершенно никаких оснований. М-да...

А о чем они поют?

Ни о чем они не поют! И ради всего святого прекратите меня об этом спрашивать! На коленях умоляю!

Почему-то бытует представление, что все, кто хоть в какой-то мере знает иностранный язык, непременно обязаны понимать вопли, стоны, урчание, хныканье и прочие извержения, льющиеся непрерывным потоком на наши головы (впрочем, точнее будет сказать – на ваши, поскольку до меня эти грязные волны докатываются весьма редко) из теле-, радио- и других ассенизационных коллекторов.

Вас, мой любезный собеседник, это может снова удивить, но носители языка очень и очень часто не имеют никакого понятия, какие именно слова выплевывают на них все эти бесконечные группы и группочки (восприятие происходит на полубессознательном уровне), корчащиеся на экранах в судорогах «творчества». Я знаю – когда-то давно я спрашивал. Потом перестал.

Впрочем, даже если вы услышите – или прочитаете – все слова, то никакого такого «смысла» вы там все равно не обнаружите.

«Люби меня, как я тебя! И чем чаще, тем лучше! Хе-хе-хе!», «Я продал душу диаволу за мешок денег и вам того же желаю! Трали-вали!», «Я самка с плотным телом. Оно всё как в огне. Отдамся по сходной цене. Гы-гы-гы!», «Мочи ментов – козлов позорных! Пора пойти кольнуться! О-хо-хо!», «Я молод, здоров, красив и похотлив, как козел, и так будет всегда! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!», «Бога нет и никогда не было! Я произошел от шимпанзе – в зеркале это очень хорошо видно! Тебе – как сейчас мне! – будет хорошо, если ты будешь жить, как свинья! Я-я-я!», «Пахать землю и вообще работать – стыдно! Такая жизнь – для идиотов! А мы с тобой ведь умные! Е-е-е!».

Можно продолжать с небольшими вариациями до бесконечности, но стоит ли? Не нужно искать пресловутую черную кошку в этой темной, затхлой комнате. Даже если она там и есть, то смрадный дух идет именно от нее. Если уж порождения какого-нибудь Леннона или обезьяноподобного Джаггера считаются вершиной смысла, то что говорить о тысячах их жалких подражателей?