Вольная птица - Ронда Грей

— Нельзя ничего принимать, не проконсультировавшись с врачом.

— Дай мне чертов аспирин! — Он попытался сесть, но боль уложила его снова. — Если он не вернется в лагерь, его кореша бросятся искать его. При моем состоянии и с ним на буксире, мы от них не уйдем.

— Что же делать? Придется рискнуть!

— Дай аспирин, и я скажу тебе, что делать.

Дасти покорилась. Если бы она послушалась его с самого начала и повернула назад, ему бы не досталось.

Проглотив таблетку, Мигель настоял на допросе пленника, прежде чем объяснить свой план. Мужик попытался послать их подальше, но Мигель не стал разводить антимоний. После пары ударов ногой пленник назвался Сэмом Миллером, сообщил, что его два дружка — Джейк Джонсон и Мелвин Ньюмэн находятся в лагере в полумиле за установленным ими знаком.

— Хорошо, — проворчал Мигель и опять сел. — Развяжи его руки по очереди, — велел он Дасти. — Сними его куртку и надень на него мою, а также мою шляпу и очки.

— Зачем?

— Делай, что тебе говорят! — резко бросил он, и Дасти поспешила выполнить его указания. Он держал Сэма под прицелом, пока она переодевала его.

— Я надену его куртку, очки и бейсболку и приведу вас в лагерь, — объяснил Мигель. — Спрячь его пистолет в свой карман, а свой револьвер держи за спиной, как если бы твои руки были связаны. Я возьму ружье. Мы застанем их врасплох.

— Это опасно, — возразила она.

— Придумай что-нибудь получше.

Дасти покачала головой, чувствуя себя совершенно несчастной.

— Извини, — прошептала она, — это все из-за меня. Если бы я послушалась тебя, мы могли бы вызвать помощь.

— Сейчас нет времени на разговоры, — хрипло проговорил он и напялил на себя куртку, бейсболку и очки Сэма.

Дасти наблюдала за ним, больше всего желая сейчас ободрения с его стороны, любого свидетельства его любви.

— Вставь ему кляп, — приказал Мигель. — Не то он криком предупредит своих дружков.

Скованными движениями Дасти исполнила его приказ, но прежде, чем пуститься в путь, она все же намочила в ручье шейный платок и, сложив его в квадратик, сунула под кепи Мигеля над кровоподтеком на правой стороне его лица.

— Холод уменьшит опухоль, — пояснила она и добавила шепотом: — Я люблю тебя.

Если он и слышал ее, то не подал вида. Он попросил надеть свой рюкзак на спину Сэма и расслабить веревки так, чтобы тот мог идти. Когда они зашагали по тропе, Дасти поглядывала на Мигеля, опасаясь, что он потеряет сознание, но он, казалось, пришел в себя. Когда они дошли до кустов, где она оставила свой рюкзак, он велел ей надеть его, переложив самые тяжелые вещи в рюкзак на спине Сэма. Вес рюкзака не должен сковывать ее движений, когда они придут в лагерь.

— Иди рядом с Сэмом, — подсказал Мигель, когда они приблизились к знаку, извещавшему о ложном камнепаде.

Лагерь, как успел сказать Сэм, в полумиле за знаком. Мазурики, видно, считают, что знак и удаленность лагеря уберегут их от любопытных глаз. Три оранжевые походные палатки были поставлены вдоль тропы, и бандиты даже спилили деревья, которые скрывали скальное поселение. Веревочные лесенки вели к его обрушившимся входам. Дасти расслышала звон от ударов кирок по камню.

Их не ждали. Появившийся в одном лазе мужчина обругал Сэма за то, что он привел людей в лагерь. Пока он спускался по веревочной лестнице, в лазах появились еще двое мужчин, и Дасти едва успела подавить готовый сорваться с ее губ крик, узнав лохматую белую голову своего отца.

Она скорее почувствовала, чем увидела, как Сэм попытался опередить ее, и подставила ему ножку. Отяжеленный рюкзаком, он грохнулся всем телом, но тут же начал тереть свой рот о плечо, стараясь освободиться от кляпа. Мигель сделал быстрое движение, поставил ногу на его грудь и приставил ствол ружья между его глаз. Сэм перестал дергаться.

— Держи руки за спиной, — напомнил Мигель Дасти, в волнении она опустила их.

Мигель наклонил голову при приближении других мужчин, но Дасти заметила, что отец узнал ее. Однако он не поздоровался с ней. Он шагал между двумя другими мужчинами, на поясах которых висели кобуры с револьверами. Один из них внезапно остановился, его рука устремилась к кобуре, пока его взгляд метался между Мигелем и мужиком, распростертым на земле. Мигель наставил на него ружье, но Сэм собрался с силами, выбросил ноги вверх и отбил ствол в сторону. Дасти пригнулась и, держа револьвер в обеих руках, прицелилась в незнакомца с воплем: «Брось пушку!»

13

Дасти переводила свой револьвер с одного бандита на другого, но никто не обратил на нее внимания. Ее отец схватился с мужиком, пытавшимся выхватить свое оружие. Сэм подкатился к Мигелю, пытаясь сбить его с ног. Третий мазурик кинулся в укрытие. С силой сжав револьвер, чтобы погасить его отдачу, Дасти прицелилась и выстрелила чуть выше его головы и, опустив ствол, еще раз нажала на спусковой крючок, заметив, как пыль у ног бандита взвилась с земли.

— Следующая попадет в твой позвоночник! — крикнула она, заглушаемая отразившимся от стен каньона эхом выстрелов.

Бандит остановился как вкопанный, подняв руки над головой. Мигель отшатнулся в сторону от Сэма и снова наставил ружье на амбала, упавшего на рюкзак и лежавшего неподвижно. Джек выбил револьвер из руки своего противника и врезал ему кулаком в челюсть. Бандит пошатнулся, но тут же нырнул за револьвером. Однако Джек успел первым.

— Лежать! Лицом вниз! Руки за голову! — прорычал он. — Перекатись на живот, Сэм. — Обремененный рюкзаком, он никак не мог это сделать, и Мигель перевернул его ногой. Двое других неохотно подчинились, и Джек забрал у них еще один револьвер и ножи, засунутые за отвороты ботинок. Мигель бросил ему тесьму, и Джек связал им руки, а затем, воспользовавшись их шнурками, и ноги.

Все было кончено. Дасти поставила револьвер на предохранитель и тут же уронила эту внезапно отяжелевшую железяку. Она стряхнула с себя рюкзак и с облегчением расслабила плечи.

— Что вас так задержало? — спросил Джек, поворачиваясь к ней с улыбкой и приглашающе раскрывая руки.

Издав не то рыдание, не то смешок, Дасти бросилась к нему, но ноги подвели ее, она пошатнулась, споткнулась и стала падать вперед. Джек подхватил ее, приняв в поистине медвежьи объятия. Она приникла к нему, дрожа всем телом. Он с силой прижал ее к себе, похлопывая по спине и шепча слова любви и ободрения. Дасти почти не слышала отца. С ее губ слетали бессвязные слова, которыми она пыталась поведать ему о неделях, потраченных на бесплодные поиски, о своей неудержимой гордости, из-за которой Мигель был пленен, об ужасе, который она испытала, приставив ствол револьвера к голове человеческого существа и зная, что может быть вынуждена нажать на спусковой крючок, но у нее так и не получилось ни одного связного предложения.