Подаренная ему - Алиса Ковалевская

знает, – сквозь зубы процедил он так, будто бы выругался, и обхватил мою грудь. Губы его прошлись по моей скуле, по подбородку, и впечатались в рот. Одна ладонь переместилась на затылок.

Жадно целуя, Алекс сгрёб мои волосы, разжал кулак и пропустил пряди между пальцами. В груди его опять возникло нечто напоминающее урчание, язык ворвался в мой рот. Закрыв глаза, я чуть откинула голову назад и сильнее ощутила нажим пальцев. Алекс склонился ко мне и принялся целовать так голодно, что у меня перехватило дыхание. На нём всё ещё были джинсы, но это не мешало мне чувствовать его возбуждение и нетерпение. Не понимая, что делаю, я потянулась к нему и тронула щёку, провела по щетине.

– Колючий, – выдохнула я, когда он на пару секунд прервал поцелуй.

Он снова подхватил мою нижнюю губу. Втянул в рот и провёл языком. Сделал шаг назад и, глядя на меня, принялся расстёгивать ремень на джинсах.

Я ощутила странное покалывание в пальцах и нервно сжала первое, что попалось под руку. Чёрный бархат… Несколько колец со звоном упали на пол, и я уставилась на них, не зная, что делать дальше. Алекс пнул одно, что было к нему ближе всего, мыском ботинка и, оказавшись рядом, буквально впечатал меня в себя. Его руки были везде: на моей пояснице, на спине, на плечах. Он шарил по моей спине, задирая рубашку, потом принимался гладить ноги и снова возвращался к спине. Сгребал волосы, отпускал и гладил плечи. И всё это время не переставал жадно целовать меня.

– Как же тут неудобно, – просипел он сквозь поцелуй, подтягивая меня ближе к краю витрины.

Поначалу я не сообразила, что он имеет в виду. Кольца… и серьги? Да… это же какая-то там эксклюзивная коллекция. Должно быть, они целое состояние стоят…

– Чёрт! – ругнулся Алекс, и тут до меня дошло, о чём он. Витрина была выше обычного стола и доходила ему примерно до поясницы. Так что…

Не выдержав, я откинула голову и засмеялась. Но ситуация забавной Алексу, похоже, не казалось, ибо на лице его так и было написано раздражение. Я хмыкнула и приподняла бровь. Думать долго он не стал – сдёрнул меня со стекла, но не успели ноги мои коснуться пола, подхватил под ягодицами и приподнял. Мне стоило оставаться безучастной… Стоило, вот только в голове, как и тогда, в душе, замелькали безрассудные мысли. А что, если… Быть его игрушкой несомненно лучше, чем, каждый раз засыпая в новом пристанище, надеяться, что ночь пройдёт спокойно. Вопрос лишь в том, в какие игры он будет со мной играть? Потому что… Потому что несмотря ни на что, к повторению того, что было перед его отъездом, я не готова.

Обняв за шею, я обвила Алекса ногами и тут же ощутила толчок. Тихо выдохнула и услышала собственный стон. Господи…

– Да ты у меня даже влажненькая, – усмехнулся он, лаская меня за ухом языком. – Мне нравится.

А мне… Мне это совсем не нравилось! Потому что я и в самом деле была немного влажной, и от этого даже самое первое его проникновение породило во мне странные ощущения. Лёгкая боль, сплетённая с ноющим желанием продолжить начатое. Облизнув губы, я оперлась одной ладонью о витрину, и тут же почувствовала, как бархат заскользил куда-то вниз. Звон…

– Чёртовы кольца! – процедил Алекс, ни на секунду не останавливаясь. Перехватил меня и вошёл ещё глубже. Я опять не сумела сдержать стон. Цепляясь за его плечо, отклонилась назад, и он, воспользовавшись этим, припал губами к моему соску. Тепло внизу живота стало сильнее. Оно как будто закручивалось в спираль – прежде совсем тоненькую, а сейчас более отчётливую, сжималось пружиной и посылало импульсы выше – к груди, бёдрам. Паника смешивалась со страхом и непривычным для меня удовольствием. Мне хотелось дотронуться до Алекса, дотронуться до себя, а его ритмичные толчки…

– Боюсь, я слишком сильно тебя хочу, – рыкнул он и, удерживая меня одной рукой, схватил за волосы. Заставил откинуть голову и занялся шеей. И снова звон…

– Кажется, это серёжки… – простонала я, чувствуя, как он ведёт языком по пульсирующей вене. Обвила его бёдра ещё крепче и подалась навстречу.

Боль отступила практически сразу, осталось лишь тепло. Щекотное тепло, название которого я, конечно же, прекрасно знала. Желание. Слабое, пугливое, непривычное и противоестественное желание. Я хотела Алекса… Чёрт подери, моё тело хотело этого сукина сына, и доводы разума не имели никакого смысла! За эти три недели он столько раз унизил меня, выпачкал в грязи, вывернул остатки моей души и выпотрошил жалкие руины моего мирка, а я…

Подцепив колье зубами, он сдвинул его в сторону и толкнулся в меня ещё пару раз.

– Хочу видеть тебя, – не переставая двигаться, сказал он так, что я поняла – не желание – приказ. Разжала пальцы и откинулась на холодное стекло.

Тело моё было разгорячённым, и контраст заставил меня выгнуться. Открыла глаза и поймала взгляд Алекса. Пламя… Костёр на фоне готового вот-вот разверзнутся ураганом неба. И снова мне захотелось спрятаться, но я не могла. Спрятаться? Я даже глаз отвести не могла – так и горела в этой серебристой мгле. А он крепко держал меня за бёдра и толчок за толчком доказывал, что я – его игрушка. И он будет играть со мной до тех пор, пока ему это не надоест. Только вот что будет после?

– Волчонок… – зарычал он, упираясь влажным лбом мне в плечо.

Я чувствовала его пульсацию внутри себя, чувствовала бугрящиеся под пальцами мышцы и легко гладила его сильные плечи. Выдохнула. Как же мне было плохо. Плохо и чуточку хорошо. Могло бы быть и наоборот, если бы не полнейшее понимание, чем грозит всё это моему переломанному сознанию.

– Может быть, ты меня отпустишь? – спросила я. Голос мой звучал странно, и я потихоньку кашлянула, чтобы избавиться от ставшей куда более заметной хрипотцы.

– Не поверишь, но последнюю неделю я только и думал о том, как трахну тебя, – признался он, опуская меня на пол. Обнял и прижал к себе – практически голую, тогда как сам он только джинсы спустил.

Под ногой у меня что-то хрустнуло, и я тут же приподняла её. Колечко…

Глянув вниз, Алекс пнул его в сторону.

– Дел дохрена, а в башке…

– Мог бы вызвать шлюху, – бросила я, неуклюже натягивая легинсы. Одеваться под его взглядом было как-то… Так и казалось, что я делаю что-то не то.

Наконец Алекс осмотрел устроенный беспорядок. Кольца, рассыпанные