Сами мы не местные - Ю. Жукова

— Ну и какая у меня главная черта? — спрашиваю я, рассеянно глядя в текст.

— Доброта, — тут же говорит Азамат.

— Злоба непомерная! — одновременно с ним выпаливает Алтонгирел.

Я обвожу их выразительным взглядом.

— Хотите сказать, у меня уже раздвоение личности?

Поскольку они не находятся, что ответить, я снова утыкаюсь в несчастную статью в энциклопедии. О, да тут есть картинки! И…

— Оно не так выглядело! — радостно восклицаю я.

— Как — не так? — хмурится Алтоша.

— Ну вот, гляди, тут нарисовано, как выглядит древесная слюна. В трёх вариантах, трое разных больных рисовали. Она похожа на паутину, такие лучики по веткам приклеены, а в середине собственно плевок. А то, что я видела, выглядело по-другому. Оно только вниз свисало, а сверху был такой комок поплотнее.

Духовник смотрит на картинки с сомнением.

— И что, ты думаешь, если оно другой формы, то это не то? Но у нас ничего похожего больше не водится…

— Это я уже поняла, — перебиваю я. — Но согласись, это повод понадеяться на лучшее?

Он растерянно пожимает плечами.

— Не знаю… конечно, лучше бы ты была здорова, но что-то мне в это плохо верится.

— Неужели? — удивляюсь я. — А я-то была уверена, что ты мечтаешь меня со свету сжить!

Духовник резко выпрямляется и бросает испуганный взгляд на Азамата.

— Смотри, уже начинается!

Я фыркаю. Азамат криво ухмыляется.

— Не волнуйся, это как раз для Лизы нормально. Она тебе так и не простила, как ты её на корабле к стенке прижал. Так до сих пор и ждёт, что ты её придушишь.

Духовник бубнит что-то о бешеных тёлках, и я не отвешиваю ему подзатыльник только чтобы буйнопомешанной не сочли.

— И что мы теперь будем делать? — спрашивает духовник, проворчавшись.

— Лично я собираюсь пойти обратно на пляж и взять пробу этой штуки, а потом прогнать несколько анализов.

Мужики переглядываются.

— Это звучит разумно, — с нажимом говорит Азамат.

— А вдруг она ещё сильнее заразится? — выдаёт Алтоша.

— Это как, прости? У вас бывают градации степени заражённости одного организма?

Алтоша мнётся, не зная, что ответить, но в итоге сдаётся, заявив только, что одна я никуда не пойду. Поэтому меня торжественно провожают в номер за чемоданом, а потом на пляж.

— Вы только близко не подходите, — говорю я им. — Ещё не хватало, чтобы вы тоже заразились.

Я надеваю перчатки и встаю на прихваченный от постоялого двора ящик, чтобы удобно было дотянуться до объекта. Сначала я пытаюсь отщипнуть кусочек, но вещество загадочной дымки оказывается плотным, как ткань, так что приходится отпиливать ножом. Упаковав добытый кусочек в пробирку, я приглядываюсь к утолщению наверху. Мне кажется, оно из чего-то другого. Я протягиваю руку пощупать — оно твёрдое и окружено волосками. Тут у меня из-под руки раздаётся какой-то звук, и в ту же секунду в гуще дымки мелькает искажённое лицо. Я с визгом отпрыгиваю, грохаюсь с ящика и задним ходом на четвереньках мчусь прочь, пока не натыкаюсь на Азамата.

— Лиза, ты что?!

— Мне померещилось, — я стараюсь отдышаться и никак не могу отвести взгляда от злополучного дерева. — Как будто там какое-то лицо…

Азамат меня поднимает и отводит в сторонку. Я судорожно сжимаю в руке закупоренную пробирку.

— Какое ещё лицо? — не своим голосом спрашивает Алтонгирел.

— Не знаю, какое. Я не то чтобы хорошо его разглядела. Просто оно сначала как будто застонало, а потом появилось лицо. Звука вы тоже не слышали?

Азамат мотает головой, а духовник запускает пальцы в волосы.

— Ну откуда у древесной слюны лицо?! Она ведь гриб!

— Значит это не древесная слюна, что я могу, — огрызаюсь я. Кажется, я уже могу стоять без посторонней помощи.

— По-моему, это значит, что у тебя крыша едет уже сейчас! — заявляет Алтоша. — Отдай-ка мне свою стекляшку.

— Зачем тебе пробирка? Ты в неё ещё чего-нибудь постороннего напустишь.

— Затем, что психам нельзя давать бьющиеся вещи.

— Она небьющаяся, а я не псих!

— Конечно не псих, только лица на деревьях видишь!

— Да вы тут понавыращивали всякой дряни на своей дурацкой планете, заразили меня чёрт знает чем, а теперь считаете чокнутой!

— Мы вырастили и заразили? — переспрашивает духовник. — Азамат, ты это слышишь? У неё уже бред!

— Азамат, скажи ему, чтоб он от меня отстал! — принимаюсь ныть я.

— Но Лиза, это действительно странно, — озабочено говорит он. — Я никак не понимаю, откуда там могло взяться лицо. А если тебе примерещилось, то это довольно серьёзно…

— Правильно, давайте меня повяжем и запрём под замок для верности! — не выдерживаю я. Он ещё будет соглашаться с этим гадом!

Азамат делает шаг вперёд и пытается взять меня за руку. А вот не дамся! Отскакиваю назад.

— Лиза, ты чего?

— А чего ты меня хватаешь? Правда, что ли, вязать собрался?

И тут у него становится такое лицо — похоже, он и правда решил, что я рехнулась.

Я пячусь, переводя взгляд с одного на другого и в ужасе понимая, что если Азамат мне не верит, то и никто, никто на всей планете…

И тут я спотыкаюсь и падаю.

Темно. Ну ничего себе я головой приложилась! И холодно. Чёрт, неужели потеря крови? Караул! Эти двое ведь не допрут, как остановить! Мамочки-помогите!!!

А где они вообще? Тихо что-то. И нигде не болит. Странно. Но очень-очень холодно. И почему темно? А, о, вижу что-то светлое. Ощупываю голову — цела. Лежу на песке, но он холодный. Или у меня что-то не так с восприятием температуры или… что? Даже если я тут до ночи провалялась, ночи на Орле тёплые. А мне очень-очень холодно! Да и почему бы Азамат с Алтонгирелом оставили меня лежать, что за чушь?

Попробуем встать. Ну или хотя бы сесть. Хм, голова не кружится, конечности на месте. А светлое — что-то типа двери. То есть, я в тёмном помещении. Уже легче.

— Азамат? — зову негромко. Тишина. Голос звучит гулко. Осторожно встаю и медленно бреду к двери, прощупывая пол мыском ноги прежде чем сделать шаг. Наконец дохожу до проёма.

Холодно. И ветер. Вокруг тёмно-зелёные горы. Я стою у входа в пещеру. Чёрт, да я сейчас задубею! Что за бред творится? Я правда рехнулась, что ли?

Слева замечаю какое-то движение. Присматриваюсь — там, ниже по склону, стоят две машины, рядом возятся люди, какие-то тюки загружают. Ба, да это же почта! Вон и край стадиона виден! Но как я тут оказалась?

Настолько быстро, насколько позволяет не очень пологий склон, поросший мхом, я спускаюсь к почте. Одна машина уже уехала, но вторая ещё стоит. Когда я подхожу, хозяин как раз появляется на пороге почтовой пещеры. Я его не знаю, но это не так важно.

— Здрасьте, — говорю, стуча зубами. — Не подбросите до города?

Он смотрит на меня, как на полоумное привидение. Не удивительно: на мне маечка, лёгкая летняя юбка и босоножки, а вокруг всё те же плюс десять.

— К Старейшинам? — наконец выдаёт он.

— Да-да, — охотно соглашаюсь я. Оттуда до дома добежать — нечего делать.

— Ну садитесь, — без особого энтузиазма приглашает он, распахивая дверь. В машине тепло, и это прекрасно.

По дороге я понимаю, что у меня нет ключей от дома. Это значит, что сначала придётся забежать к Арону, у него запасные. Заодно от него позвоню Азамату, чтобы не волновался.

М-да, пробирку я потеряла где-то. Может, он найдёт? А то кроме меня эту дрянь никто и не видит! Но неужели он и правда решил, что я двинулась? У меня нет ни малейшего представления, что у них тут делают с психами, но воображение подсказывает домик на отшибе с решётками на окнах. Азамат ведь не даст меня в обиду, правда? Боже, да как я могу в этом сомневаться? Он меня любит! Но он так на меня смотрел… А если Алтоша его убедит, что это вовсе не я уже, а проросшие споры слюны? Господи, да кто же меня защитит от всего этого произвола?! Нет, я буду, конечно, до последнего надеяться на Азамата. Может, он хотя бы отвезёт меня на Гарнет, а там уже будет проще, там есть психотерапевты. Но всё равно остаётся шанс… меня мутит от одной мысли об этом, но всё же… Мне нужно, чтобы кто-то влиятельный мне поверил. О, есть же Унгуц! Ну конечно! Вот к нему и побегу, это тоже близко! Он мудрый, он мне поверит! И, кстати, он может быть в самом Доме Старейшин. Ещё лучше… А вот мы и приехали.

Я спешно благодарю водителя и ныряю в дверь Дома Старейшин. Там, как всегда, душно. Из соседней комнаты возникает чей-то ученик, пытается объяснить мне, что в зал Совета сейчас нельзя, но я его откровенно посылаю. У меня очень важное дело, и лучше не откладывать разговор, а то ещё Алтоша позвонит кому-нибудь, меня изловят и запрут, и всё. Да, я паникёрша, но это уже не раз меня спасало.

Я врываюсь в зал Совета. Увы, Унгуца там нет. Там вообще только один человек. Это Старейшина Ажгдийдимидин (вот же назвали идиоты!), который нас венчал, если так можно выразиться. Тот самый, который такой крутой духовник, что говорить не может. Крутой духовник. Хм. До Унгуцева дома бежать по холоду и ветру уж очень не хочется, ещё застужу себе что-нибудь. Я решительно задёргиваю занавеску и приземляюсь на ковёр рядом с духовником.