Медленный скорый поезд - Сергей Абрамов

– Откуда ты знаешь про приборчик? – Зло не ушло совсем, тяжелело где-то в груди, требовало выхода.

– Некто Шухрат рассказал. Он же с вами был. А как ушел, так мы его притормозили и вопрос задали.

– С какого перепуга ему это рассказывать?

– А под дулом пистолета чего не скажешь? Тебе ли не знать…

– Где он сейчас?

– Живой, живой. Злой только очень. Сидит у меня в купе. Как король на именинах. Ну разве что приковали его наручниками к полке, чтоб не трепыхался. А твоя бабуля, кстати, тоже сидит и тоже в купе. Только в своем. И не прикованная. Зачем обижать пожилую женщину?.. И с ней – очень толковый человек, мой человек, он, представь себе, колледж литературный у вас там в Москве окончил.

– И что он у тебя делает?

– Он вообще-то из всей великой литературы только боевики и любит. Ну, фантастику еще… А у моей команды жизнь – чистый боевик с легкой примесью фантастики, то, что доктор прописал. Так что он ко мне удачно попал. Но ты не бойся, они с бабушкой о литературе разговаривают, ей не страшно и не скучно. Мы с тобой сейчас к ним и пойдем.

– Зачем?

– А чтоб бабушка… Мариной ее зовут, да?.. достала свой замечательный приборчик и отправилась бы с нами в параллельное пространство. Я правильно термин употребил?

– Мы трое?

– Ни в коем случае. Дуэль так дуэль! Кого ты хотел бы видеть в качестве своего секунданта?

– На кой*censored* мне секундант?

– Чтоб по правилам и красиво. Я своего выбрал. Начальник поезда. Фигура! А у тебя секундант, ясный пень, этот фраер Стрелок?

Пастух преотлично понимал, что все это – никакая не игра, что стреляться и впрямь придется, хотя очень не хочется, но все козыри сейчас на руках противника, как ни мрачно.

– Да мы до Ишима не успеем, – сказал Пастух.

– А тебе очень надо в Ишим? – удивился Слим. – Может, обойдешься?.. Или ты о нашем возвращении в вагон волнуешься? Насколько я знаю, прибор твоей Марины вернет нас в вагон… – Оборвал фразу, засмеялся. – Ну, не всех нас, увы, кто-то один так там и останется, а остальные вернутся вне зависимости от расстояния. Да и какое между нашим и параллельным пространствами расстояние? Насколько я знаю фантастику – никакое. Миг. А ты: Ишим да Ишим… Все равно окажемся в поезде, пусть он даже до Тюмени докатится…

– Ты и я плюс секунданты? Они-то тебе на фиг? Что за детские игры?

– Взрослые, Пастух, сильно взрослые. И более того, на дуэли будут присутствовать ты, я, твоя Марина и начальник поезда со своим восточным друганом… Маринин приборчик всех осилит, в вашем прошлом походе вас немало было. Кого добавим до кучи – шестым?

Пастух окончательно понял и принял: разговор всерьез. Отказываться невозможно. Стрелять вдруг здесь и сейчас – ну не дело это, пассажиров вокруг – тьма, перегородки между купе – картонные. Самому прямо сейчас выстрелить – так Слим палец на курке держит, опередит, да люди кругом абсолютно невинные и в стрельбе не заинтересованные. Паника в вагоне – штука, наверно, страшная…

И добавил «своего»:

– Стрелок, конечно. Иных уж нет…

– Идет, – согласился Слим. – И не будем тянуть. Прямо сейчас и тронемся. Пошли к твоей Марине, остальных участников сафари в течение пяти минут приведут мои люди. Марина за это время приборчик свой к работе приготовит. Пошли, Пастух. А если Ишим пропустим ненароком, то и хрен с ним, не переживай. У нас впереди Тюмень будет. Для тех, кто жить останется…

– Не получится, – сказал Пастух.

– Не понял, – удивился Слим.

– Марина, мягко заметим, не поймет идеи дуэли.

– А мы ей не скажем про дуэль. Оставим для сюрприза… Кончай бздеть, Пастух, ты мужик или кто? Когда в меня стрелял, не колебался… – засмеялся. – И теперь не бзди, опять в меня стрелять станешь. Прям привычка и удовольствие!..

И они пошли.

По дороге Слим заглянул в свое купе, бросил на ходу:

– За нами.

И некий орангутанг, телесно и даже рожей похожий на молодого Шварценеггера, вывел из купе начальника поезда. Орангутанг профессионально шел левее и сзади своего подконвойного, а в правой руке держал красивый австрийский револьвер «Магнум-357», длинное дуло которого навязчиво упиралось в левую почку начальника.

Так, не торопясь особо, и пошли в родной вагон.

И пришли без эксцессов.

Хотя… как сказать… По пути к родному вагону встретили Шухрата, не выдержавшего, вероятно, присутствия в купе Марины нового персонажа – чувака с литературным образованием из команды Слима. Шухрат не сразу сообразил, на кого напоролся, но миляга Слим тут же разулыбался и, опережая вопрос Шухрата, куртуазнейшим образом зачастил:

– Как хорошо, что мы вас встретили! Вы нам так нужны! Идемте обратно, обратно, дело не терпит… – И даже попробовал руками развернуть Шухрата в обратный путь.

И не вышло бы у него ничего, но Пастух сказал:

– В самом деле, Шухрат, разворачивайтесь назад. У них стволы, а у меня еще и обещание дадено – содействовать воплощению замысла вот этого господина… – И указал на Слима.

– Какого замысла? – очень недовольно спросил Шухрат, но все ж развернулся и пошел обок, поглядывая на оружие в руках Слима и его «пса». Ответа на свой вопрос не получил.

Так и шли. Хорошо, что никто из посторонних и нервных пассажиров им не попался.

В купе Марины и впрямь сидел интеллигентного вида мужичок лет эдак тридцати с копейками, а Марина выглядела если и не довольной разговором на высокие литературные темы, то по крайней мере не злой и не усталой.

– Я гостей привел, – сказал Пастух. – Представлять не стану, смысла нет, они ненадолго… – Сделал легкую паузу и добавил: – Но! Нам… ну-у-у… обстоятельства такие получились… короче, Марина, нам очень нужно повторить некий… ну-у-у… эксперимент, который вы однажды провели с нами.

– Какой такой эксперимент? – искренне не поняла Марина.

– Я – о вашей «коробочке», – казенным голосом сказал Пастух. – Непреодолимые обстоятельства требуют от нас еще одного путешествия в параллельное пространство. Вот примерно в таком составе. Плюс, разумеется, вы.

– Вот оно как… – сказала Марина, глядя на вполне серьезные пистолеты в руках двоих из непрошеных гостей. Что-то ей в казенном голосе Пастуха не понравилось. Повернулась к нему: – И никак иначе?

– Можно иначе, – честно сказал Пастух. – Но очень не хочется войны в тесном вагоне.

– А где хочется? – спросила Марина.

– Да какая война! – влез в разговор Слим. – Никакой войны и быть не может. Просто прогулка, экскурсия, немножко научной фантастики, мы ж слышали о ваших и вашего супруга научных разработках, краем уха, краем уха, ну я и предложил моему старому знакомому Пастуху попросить вас, чтоб мы… ну, воспользоваться вашим прибором… или механизмом, я не знаю… ну, чтоб не здесь, а где-то там, ну… – Понял, что велеречивость ведет его куда-то не туда, перестроился и закруглился: – Короче, очень просим… – И посмотрел на Пастуха.

В принципе этакий своенравный монолог можно было б и не понять, можно было б, конечно, все сразу отменить, объяснить всем и Марине особенно, что грядет афера или, если совсем честно, смертоубийство, то есть, по формулировке Слима, дуэль, что смертоубийство и есть. Марина начнет отказываться, Слим – или его амбал – начнет пугать стрельбой в вагоне, а то и постреляет, за ним не заржавеет. Поэтому проще завершить прелюдию, чтоб уж скорее началась эта хренова пьеса для двух пистолетов и поскорее закончилась.

Но пугать Марину заранее не хотелось. Пусть думает, что все это станет прогулкой… где?.. ну, на свежем воздухе, безрисковой прогулкой, как уже было ранее: перенеслись из поезда на травку, погуляли и возвратились в поезд, почувствовав себя причастными некоему чуду под ником «Маринина коробочка».

– Прошу вас, Марина, сделайте так, как предлагает Слим. Ну не отказывать же достойному человеку, знакомому моему давнему в такой в общем-то нетрудной просьбе.

Сам не очень понял, откуда в нем столько злости накопилось, пусть даже и позитивной по сути. Злости на все: на свою дурость, не позволившую ему понять, что Слим тогда, в первом столкновении живехоньким остался; на свою безалаберность, которая не подтолкнула его сто раз проверить: а жив ли впрямь противник; на свое вроде бы и красивое свойство не перелопачивать прошлое, не вытаскивать оттуда своих и чужих покойников. А сейчас, получается, прошлое тебя нагнало, и ты хочешь его подправить. Верно ли это?

И сам себе ответил: это верно.

И Марина вроде как ждала молча этого не услышанного никем «верно». Сказала:

– Все – в купе.

Нормальная женщина, конкретная. Если надо, так надо. И – никаких соплей.

Все вошли в купе и сели.

В итоге ладно и тесновато поместились Марина, Пастух, Стрелок, Шухрат, начальник поезда, Слим и еще тот Слимовский мужик, который с литературным образованием. Ему, правда, Слим с ходу приказал отбыть в расположение команды, в другой вагон. Он слинял мухой, и дверь тут же захлопнули, заперли даже. Особо просторнее не стало.