Ничего личного - Дмитрий Бондарь

— Ну вот, и Карнаух продает это золото по семь тонн за раз по цене в 35 долларов за унцию. Деньги немалые — по восемь с половиной миллионов долларов за раз. Но дело в том, что параллельно наш Юрий Юрьевич смотрит на текущий курс золотых котировок, который за это время поднимается с 35 баксов до сорока. По курсу в 35 долларов эти восемьдесят тонн стоят точненько сто миллионов, а по курсу сорок — почти сто пятнадцать! И наш финансист такого вынести не может. К тому же выясняется, что в тройке банков–покупателей начался разлад: один из них зажал советское золотишко! Потом обращается второй банк, а потом и сам "нарушитель конвенции" — UBS. Каждый из них желает единолично в будущем проводить подобные операции! Карнаух чешет репу и завязывает знакомство плотнее. Учится премудростям торговли благородными металлами, и в конце концов — решается! Он обращается к руководству с предложением наладить через банк "Восход–Хандельсбанк" продажу золота по текущим котировкам. А продажей золота тогда монопольно занимался еще один "серый конь" из СССР — Моснарбанк, торговавший на площадке в Лондоне по фиксированным ценам. Каким‑то образом Карнаух и его начальники продавили опытную продажу пары тонн и прибыль превзошла самые смелые ожидания! Следующие "опытные" две тонны тоже ушли со значительным сверхплановым профитом… Ничего не напоминает?

— Прямо как у нас: сначала мелочь под честное слово, потом еще — на пробу, а потом…

— А потом ему отдали ВСЕ золото, проходящее по государственному валютному плану! 200–300 тонн ежегодно! — Захар вылил в себя остатки скотча из тумблера и плеснул нам еще. — Представляешь? На полмиллиарда долларов ежегодно в ценах начала семидесятых! И все так же их возили в рейсовых пассажирских самолетах! Много лет. Под устное поручительство швейцарцы перечисляли на счета, указанные Карнаухом, деньги за десять–двенадцать тонн золота! Это десятки миллионов долларов — под устное поручительство! Но важно даже не это. Суть рассказа герра Ханса Йохима Шрайберга, с которым я встречался в Сингапуре, и который лишился своего поста в Дрезденском банке как раз из‑за этой истории — в другом. Нет, хороший вискарек, зря я на него напраслину возводил. Еще?

Я согласно кивнул, и бутылка опустела уже наполовину.

Захар устроился поудобнее на приступке, предназначенной для того, чтобы пассажир, сидящий в кресле, складывал на нее ноги, и продолжил:

— В те годы на рынке было два очень больших игрока — ЮАР и СССР. ЮАР продавал больше золота, но денег имел существенно меньше — потому что не мог противиться условиям покупателей. Если южноафриканцы продавали свои драгметаллы в Лондоне по фиксированным ценам, то советским трейдерам, научившимся пользоваться всеми преимуществами и инструментам трейдинга, удавалось получать большие деньги на существенно меньших объемах! Здесь нужно заметить, что советская экономика лучше всех научилась создавать искусственный дефицит. Казалось бы — сомнительное достижение. Но представь искусственный дефицит на международном рынке? Цены прут вверх, а ты потихоньку копишь и копишь актив, поступающий к тебе с магаданских приисков, потом сбрасываешь. Юрий Юрьевич — настоящий молодец: продавал небольшими партиями, откупал обратно при малейшей просадке, легко вступал в альянсы, если это было выгодно. В общем, торгуя свои ежегодные 300 тонн, он практически единолично определял цену на золото на всем мировом рынке! За десять лет он поднял цену на свой товар до 800 долларов — в двадцать три раза!

— Силен, дядька! — успехи советского банкира и в самом деле впечатлили меня. — Помнишь, кто‑то, по–моему, Павлов, говорил нам, что есть и такие ребята, которые орудуют на биржах? Наверное, этого Карнауха и имел в виду. И что было дальше?

— Да уж. Авторитет у него был колоссальный. Алхимов — тогдашний председатель правления Госбанка, говорил, что из пяти булок хлеба в Советском Союзе три оплачивает Юрий Юрьевич. В семьдесят четвертом он едва не обанкротил ФРС. Те были вынуждены окончательно отменить обеспечение доллара, разрешить запрещенную внутри страны торговлю золотом частным лицам, начать аукционную торговлю — Казначейство и МВФ открыли такие площадки, куда не пускали центробанки. Сделано это было, чтобы понизить цену на золото, так невыгодно растущую год от года. Но и здесь Карнаух выкрутился — он просто выкупал золото на этих тогах, не давая цене снизиться, и вскоре американцы заголосили: "зачем нам продавать золото, если его всегда выкупают русские?" Больше всего в те годы торговцы золотом боялись сговора ЮАР И СССР — тогда рынок драгметаллов стал бы монопольным и не в пользу американцев с англичанами. Директор ЦРУ Кейси летал в ЮАР запрещать им контакты с русскими.

— Понятно, сплошная красота и благолепие. Что‑то мне подсказывает, что кончилась история не очень хорошо, да?

— Конечно. Если бы она продолжалась, я не уверен, были бы мы с тобой сейчас в этом боинге. Карнаух развернулся так широко, что торговал не только советским золотом, но и вьетнамским и даже золотом Банка Австрии, которому вообще‑то законодательно было запрещено вывозить металл из страны. Но что такое запрет перед лицом прибыли? Детская условность. И австрияки воспользовались случаем, а Юрий Юрьевич получил дополнительные объемы, чтобы влиять на рынок. Его услугами пользовались еще и немцы и швейцарцы, и это сильно бесило тех, кто придумал этот рынок.

Захар посмотрел в иллюминатор:

— Красиво, черт ее дери! Иногда думаю: так и летал бы над землей — чтоб не видеть дерьма, что там — внизу. В общем, как говорится: когда правила не позволяют джентельменам выигрывать — они меняют правила. Так было и тогда. Поняв, что экономических рычагов против действий маленького банка "Восход" из Цюриха у джентельменов нет, они покинули поле честной конкуренции и стали действовать с другой стороны. Задница началась в восемьдесят третьем — сначала со своего поста по необъяснимым причинам слетел Шрайберг, который пробивал "золотой ОПЕК" Союза и ЮАР и тема такого альянса заглохла. Потом, в восемьдесят четвертом из Москвы нагрянула та самая комиссия во главе с Макеевым. Якобы на руководство банка "Восход" "поступил сигнал". Восемьдесят четвертый год. Ты помнишь, что тогда было?

— Помню.

— Ничего этот Макеев не нашел, но сообщил в ЦК — "чую что‑то неладное". Наверное, наш Золль тоже что‑то такое "чуял". И надо же такому случиться — умер! Макеев умер, — поправился Захар. — А когда труп был доставлен из Швейцарии в СССР, выяснилось, что мозга и некоторых органов у него нет!

— Инопланетянин что ли?

— Тьфу, дурак, — сплюнул Захар. — Вырезали швейцарские патологоанатомы, устанавливая причину смерти! Слышал когда‑нибудь о подобном?

— Отравили? И следы отравления удалили.

— Наверняка, — кивнул Майцев. — В восемьдесят пятом — уже у власти Горби — на Карнауха и его зама завели уголовное дело! На человека, принесшего стране миллиарды, имеющего возможности сделать миллиарды себе лично, но не воспользовавшегося этим, заводят дело, вытаскивают в СССР и старательно мурыжат на следствии. Доказательств нет, от них ждут признания хоть в чем‑нибудь, но Карнаух посылает следователей в то место, откуда они на свет появились. Наверное, вызваны эти действия были тем что цена в те годы здорово просела. Дело постепенно разваливается, но пока оно длится, банк "Восход" теряет самостоятельность, становясь филиалом Внешторгбанка, торговля золотом прекращается в Швейцарии и переводится в Лондон! А там заправляют американцы с англичанами. Все, финиш! Саудиты роняют цену на нефть, и Союзу вдруг требуется Перестройка!

— Значит, правильно мы сделали, что не полезли к официальным лицам.

— Да уж, — Захар потряс над стаканом бутылку, но ничего не выдоил из нее. — В общем, прав, наверное, Уолтер: заговор разведок, масонов, банкиров — уж не знаю кого еще — скорее всего, существует. И проник он и в верхушку ЦК тоже. Сам подумай: долгое время голосом социализма для англоговорящих стран был некий Владимир Познер. Где он сейчас? Где этот пропагандист социалистических ценностей? Разумеется, теперь он главный защитник демократии. Как можно было назначить этого человека без родины, с неясными жизненными ценностями "Голосом Москвы"? Кто это сделал? Он же тосковал по своей разлюбимой Америке — в каждой фразе, в каждом слове. Неудивительно, что те немногие сочувствующие, что были в Штатах или Канаде, при посредничестве этого деятеля перестали восторженно думать о СССР. Это же он объяснил причины ввода войск в Афган, он неуклюже отбрехивался от сбитого Боинга, он то ли оправдывал, то ли осуждал Сахарова. Если уж пропагандист социализма — полное ничтожество без ясной точки зрения, то чего ожидать от остальных? Всех этих Познеров–Гордонов–Яковлевых нужно в тюрьмы сажать — за измену Родине, а они назначаются главными духовными и идеологическими учителями. То ли и в самом деле тупые идеалисты, то ли хорошо законспирированный враг. Вот и строй с такими БАМ!