Сумма теологии. Том VI - Фома Аквинский

Возражение 1. Кажется, что обрядовые предписания не являются метафоричными. В самом деле, как говорит Августин, учитель обязан находить такой способ выражения, который было бы нетрудно понять[155], что представляется особенно необходимым в том случае, когда речь идет об установлении закона, поскольку предписания закона должны быть доведены до простолюдинов, которым, как указывает Исидор, причины закона должны быть очевидны[156]. Таким образом, если предписания Закона были представлены в виде некоторых метафор, то Моисей должен был дополнить эти предписания разъяснением того, что они означали.

Возражение 2. Далее, что бы ни делалось при поклонении Богу, в нем не может иметь место что-либо недолжное. Но представление людям выполненных другими действий, похоже, напоминает театральную постановку, поскольку театральная постановка есть исполнение театрального действа, в котором представляются действия других. Поэтому похоже на то, что при поклонении Богу ничего подобного происходить не должно. Но, как было показано выше (1), обрядовые предписания определены к поклонению Божеству. Следовательно, они не могут быть метафоричными.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «Бога нужно почитать верой, надеждой и любовью»[157]. Но предписания веры, надежды и любви не метафоричны. Следовательно, и обрядовые предписания не должны быть метафоричными.

Возражение 4. Кроме того, Господь говорит: «Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:24). Но метафора, в которой одно переопределяется другим, сама по себе не является истиной. Следовательно, связанные с поклонением Божеству обрядовые предписания не могут являться метафорами.

Этому противоречит сказанное апостолом: «Итак, никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу: это есть тень будущего» (Кол. 2:16, 17).

Отвечаю: как уже было сказано (1), обрядовыми являются те предписания, которые относятся к поклонению Богу. Но поклонение Божеству бывает двояким, внутренним и внешним.

В самом деле, коль скоро человек составлен из души и тела, то при поклонении Богу должно использовать то и другое: душу – для внутреннего поклонения, тело – для внешнего, в связи с чем [в Писании] сказано: «Сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу живому» (Пс. 83:3). А поскольку тело определяется к Богу через посредство души, то и внешнее поклонение определяется через посредство внутреннего. Далее, внутреннее поклонение заключается в соединении души с Богом умом и расположенностью. Поэтому внешние действия поклоняющегося Богу человека направляются к этому поклонению различными способами сообразно тем различным способам, которыми его ум и расположенности поистине соединяются с Богом.

Так, в состоянии чаемого блаженства человеческий ум будет созерцать божественную Истину такою, какою она есть. Поэтому в его внешнем поклонении не будет ничего метафоричного, но оно будет одним проистекающим из внутреннего знания и расположения прославлением Господа, согласно сказанному [в Писании]: «Радость и веселие будет в нем, славословие и песнопение» (Ис. 51:3).

Но в нынешнем состоянии нашей жизни мы не способны созерцать божественную Истину такою, какою она есть, и потому нуждаемся в луче божественного света, который бы, как пишет Дионисий, просветил нас посредством неких «прообразовательных символов под многоразличными покровами и притом приспособительно к собственному нашему естеству»[158]. В самом деле, в Старом Законе нам не была явлена божественная Истина, как она есть, и ещё не был, как говорит апостол, «открыт путь во святилище» (Евр. 9:8). Поэтому в силу необходимости внешнее поклонение в Старом Законе было метафоричным не только в отношении той истины, которая будет явлена нам в нашем небесном Отечестве, но и в отношении Христа, Который суть путь, ведущий нас к этому небесному проявлению. Но в Новом Законе этот путь указан, и потому уже не было больше нужды предвозвещать его как нечто ожидаемое в будущем, но надлежало донести до наших умов как нечто бывшее и настоящее, в то время как грядущую истину славы, которая ещё не была явлена, все ещё необходимо было предвозвещать. Именно это имеет в виду апостол, когда говорит, что «закон имеет тень будущих благ, а не самый образ вещей» (Евр. 10:1), поскольку тень – это меньше, чем образ, так что образ принадлежит Новому Закону, а тень – Старому.

Ответ на возражение 1. Божественное должно быть представлено человеку только «приспособительно к его естеству», иначе существовала бы опасность, что он отвергнет то, что не в силах уразуметь. Следовательно, уместно было явить божественные тайны необразованным людям «под покровом прообразовательных символов», чтобы таким образом они, используя эти метафоры при прославлении Бога, могли познавать их хотя бы неявно.

Ответ на возражение 2. Как человеческий разум подчас не в состоянии схватывать поэтические выражения вследствие недостаточности содержащейся в них истины, точно так же он не в состоянии совершенно схватывать божественные вещи вследствие величественности содержащейся в них истины, и потому в обоих случаях возникает необходимость в использовании указаний посредством [тех или иных] чувственных образов.

Ответ на возражение 3. Августин в настоящем случае говорит о внутреннем поклонении, через посредство которого, как уже было сказано, должно быть определено поклонение внешнее.

То же самое можно сказать и в ответ на возражение 4, а именно что Он практически преподал людям более совершенное духовное поклонение Богу.

Раздел 3. ДОЛЖНО ЛИ БЫТЬ МНОГО ОБРЯДОВЫХ ПРЕДПИСАНИЙ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что обрядовых предписаний не должно быть много. В самом деле, то, что способствует достижению цели, должно быть адекватно этой цели. Затем, обрядовые предписания, как уже было сказано (1, 2), определяют к поклонению Богу и к предзнаменованию Христа. Но «у нас один Бог – Отец, из Которого все… и один Господь – Иисус, Христос, Которым все» (1 Кор. 8:6). Следовательно, обрядовых предписаний не должно быть много.

Возражение 2. Далее, в связи с обилием обрядовых предписаний имели место случаи их нарушения, согласно сказанному Петром: «Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы?» (Деян. 15:10). Но нарушение божественных предписаний препятствует спасению человека. Поэтому коль скоро всякий закон, как говорит Исидор, должен способствовать спасению человека[159], то похоже на то, что обрядовых предписаний должно быть немного.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (2), обрядовые предписания направлены на внешнее и телесное поклонение Богу. Но Закон должен был умалять это телесное поклонение, поскольку он определял людей к Христу, Который учил поклоняться Богу «в духе и истине» (Ин. 4:23). Следовательно, обрядовых предписаний должно быть немного.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Написал Я ему важные законы Мои» (Ос. 8:12); и еще: «И открыл тебе Бог тайны Своей мудрости, и явил тебе Свой Закон»[160] (Иов. 11:6).

Отвечаю: как уже было сказано (96, 1), каждый закон устанавливается ради [общей пользы] людей. При этом в обществе проживает два типа людей: во-первых, люди, склонные к злу, которых, как было показано выше (95, 1), надлежит принуждать в соответствии с предписаниями закона; во-вторых, люди, которые – кто по природе, кто по обычаю, а кто и по благодати – склонны к добру и которых нужно посредством предписаний закона научать и улучшать. И все это находит свое отражение в обоих видах закона. Так, в Старом Законе содержится много обрядовых предписаний, и это разумно в отношении обоих типов людей. В самом деле, в те времена было немало таких, которые склонялись к идолопоклонству, и потому существовала необходимость вынудить их отвратиться от поклонения идолам и обратить к поклонению Богу с помощью обрядовых предписаний. А поскольку люди поклонялись идолам разными способами, то, с другой стороны, надлежало придумать разные средства для того, чтобы избавиться от каждого из них по отдельности и при этом обременить такого рода людей столь разнообразными относящимися к поклонению Божеству обязанностями, чтобы у них попросту не оставалось времени на служение идолам. Что же касается тех, кто был склонен к добру, то и в отношении них было необходимо наличие многих обрядовых предписаний – как потому, что благодаря этому их ум многообразно и как можно более часто обращался к Богу, так и потому, что предвозвещаемая этими обрядовыми предписаниями и обещавшая принести миру много добра тайна Христа должна была быть представленной на рассмотрение этим людям с помощью различных церемоний.