Четыре покойника и одна свадьба - Дарья Калинина

Чтобы исключить этот вариант, Вася решил завтра же прямым ходом сходить в ближайший храм. Пока он думал, куда лучше завтра обратиться, в большой собор или, наоборот, в маленькую церквушку, Иринке позвонили.

Звонок Васю насторожил. И не сам звонок, а то, как отреагировала Иринка. Очень тепло, надо сказать, она отреагировала.

– Да, да, я тебя слушаю. Могу я разговаривать. Могу.

Голос у Иринки звучал почти нежно. Словно бы она разговаривала с ребенком или кем-то ей очень дорогим. При этом лицо у нее приобрело то самое выражение, какое Вася уже подмечал в ней. И он догадался, что Иринке звонит тот самый мужчина, с которым она один раз уже разговаривала при нем. А потом той же ночью отправилась на кладбище на Пороховые.

– Ну, солнышко мое, Игорек, – проворковала Иринка. – Перестань ревновать. Это же глупо. И с чего ты взял, будто бы я не одна?

Вася насторожился еще больше. Выходит, этого мужчину зовут Игорь. Игорь – это Гарик. Это же какой такой Игорь звонит Иринке? Уж не тот ли самый, что крутился возле Ленки-покойницы?

Почему-то это соображение наполнило Васю такой тревогой, что он еле дождался окончания разговора Иринки. Впрочем, конец наступил быстро. И как понял Вася, собеседник не стал слушать оправданий Иринки, а бросил трубку. Иринка выглядела опечаленной.

И частично, чтобы ее отвлечь, а частично, чтобы проверить свою догадку, Вася произнес:

– Я сегодня видел дома у Нины Ивановны одну ее фотографию. Она там с молодым человеком. Говорят, это ее новый садовник. Хочешь взглянуть?

Иринка взяла фотографию без всякого интереса. Но, едва взглянув, так и окаменела. Вася был готов поклясться, что она узнала молодого светловолосого юношу с лазурным взглядом, который улыбался рядом с покойницей тещей.

С трудом переведя дыхание, Иринка спросила:

– Где, говоришь, ты взял эту фотку?

– Она стояла рядом с кроватью Нины Ивановны. На ней она сама и ее новый садовник.

– Ты лжешь!

Слова Иринки, а еще больше ее тон несказанно поразили Васю. Никогда еще Иринка не повышала при нем голоса. А уж на него и подавно. Но сейчас из-за этой фотографии она пришла в такое волнение, что прямо кричала.

– Ты знаешь этого человека с фотографии?

Но Иринка не ответила. Вместо этого она решительно поднялась из-за стола и сказала:

– Давай спать.

И ушла, ничего не пожелав объяснить Васе. Пришлось ему устраиваться на ночлег на знакомом диване. Он слышал, как Иринка несколько раз звонила кому-то, но всякий раз нарывалась на автоответчик и наговаривала на него жалобные покаянные сообщения. Слышать, как она унижается, было для Васи невыносимо. Кулаки так и сжимались, чтобы начистить этому «солнышку» рожу.

Так как уснуть он все равно не мог, то взял планшет и влез в Интернет. Вася хотел найти подходящую церковь, к священникам которой мог бы обратиться завтра за помощью в своем трудном вопросе. Большие и маленькие храмы мелькали перед ним. Лица священников были самые разные – пухлые, худые, бледные и, напротив, румяные. Но Вася никак не мог остановить свой выбор на ком-то одном. Все они казались ему недостаточно компетентными для его непростого дела.

Прыгая от одной ссылки к другой, он внезапно оказался на занятном сайте, не имеющим ничего общего с православной церковью, но зато заполненном молитвами к древним богам – Перуну, Мокоши и Даждьбогу. Но не эти имена заинтересовали Васю. Он прямо оцепенел, когда ему в глаза бросились четыре цифры.

– Вот оно что! – прошептал Вася. – 7524 год от сотворения мира.

И хлопнув себя по лбу, он воскликнул:

– Я понял! 7488 – это никакой не код от сейфа, это дата! Как я с самого начала и думал.

Он поспешно вытащил фотографию пухленького младенца и сверился. Точно. Тут первые четыре цифры были 7488. Значит, на фотографии и впрямь дата. И родившемуся в этом году мальчику сейчас должно было исполниться… Если отнять от семи тысяч пятисот двадцати четырех семь тысяч четыреста восемьдесят восемь, то получится…

– Тридцать шесть лет!

Но кто сейчас считает свою дату рождения по такому устаревшему календарю? Давно весь мир живет от Рождества Христова. И Россия в том числе тоже. Только какие-то сектанты, которым нет дела до того, как живет современный мир.

– Понимаю, что имела в виду Пупсик, когда говорила, что у Гарика с головой непорядок. И он ведь тоже считал свое рождения восьмым тысячелетием!

Разумеется, как всякий более или менее образованный человек Вася знал, что смена летоисчисления произошла в стране при третьем из Романовых. Тогда император Петр, круто развернув землю русскую в сторону Запада, принял вместе со всем прочим и западное летоисчисление. Если прежде русичи по своему календарю жили в восьмом тысячелетии и прекрасно себя чувствовали в нем, то волею самодержца они вдруг одним махом помолодели почти на шесть тысячелетий. Стало ли кому-то от этого лучше, неизвестно.

Но зато Вася чувствовал себя победителем.

– Если взять 7524 и отнять от него 7488, то получается, что родиться этот тип должен был в восьмидесятом году прошлого века 11 ноября. Все! У меня есть дата его рождения.

Теперь Вася знал, когда родился мальчик на фотографии. Но что проку, если он не знал, где произошло это событие? Вася вновь взялся за изучение старой фотографии. Теперь он изучал ее очень пристально с помощью мощной лупы. И ему показалось, что он различает в окне за спиной мальчика знакомый вид пожарной каланчи. Такую каланчу Вася видел на Садовой улице. Она сохранила свой исторический вид и находилась на Садовой улице, как раз напротив дома 63.

А чтобы увидеть ее под таким ракурсом, нужно было проживать где-то в районе третьего или четвертого этажей. И Вася почувствовал, как его буквально подмывает поехать в этот дом и пробежаться там по подъездам. Авось и найдется парочка старых жильцов, которые смогут сказать, что за ребенок запечатлен для истории на фотографии. Вася с трудом удержался, чтобы не поехать прямо сейчас. Но он опасался, как бы в его отсутствие Иринка не предприняла еще какую-нибудь ночную экспедицию. И поэтому Вася решил подождать утра.

Глава 15

Ночью Иринка никаких визитов ни на кладбище, ни куда-либо не предпринимала. Зато несколько раз вставала, выходила на кухню, потом возвращалась к себе. Вася также слышал всхлипывания, которые ему совсем не понравились. За ночь желание начистить рожу неизвестному хмырю стало еще сильней. У Васи появилась идея позвать Иринку с собой, прогуляться до Садовой. Но потом он эту идею оставил. Доверять Иринке полностью он больше не мог. Что-то она знала, чем не хотела делиться с Васей.

И он поехал один.

Наверное, знай он, какой головной болью и нервотрепкой ему эта поездка обернется, то засунул бы свою гордость за пазуху и позвал бы Иринку с собой. Но он не стал, ушел от нее, даже не попрощавшись.

Добраться до Садовой не составило особого труда. Вася нашел нужный дом, убедился, что каланча находится на своем месте, что располагается она тут точно под таким ракурсом, как и на фотографии, и после этого позвонил в первую квартиру подъезда. Диалога не получилось. Женский голос обложил его густым пятиэтажным отборным русским матом и посоветовал думать прежде, чем будить незнакомых людей в такую рань. Вася подсчитал, что если бы баба не орала на него и не ругалась, а просто открыла дверь, то сэкономила бы самой себе кучу нервов, а ему времени.

Но сдаваться Вася не собирался. Он позвонил в следующую квартиру. Там люди жили то ли более занятые, то ли просто миролюбивые, но выслушав, что Вася хочет пройти к щиткам приборов электроучета, ему открыли дверь, чтобы он мог попасть в подъезд.

Разумеется, ни к каким щиткам Вася не пошел. Он остался в подъезде, изучая двери. Вот эта дверь совсем новая, она не годится. Ясно, что поставили ее не больше двух-трех лет назад. А это скорей всего значит, что прежние жильцы отсюда выехали, а новые въехали и поспешили сделать ремонт. Васю такие жильцы не интересовали, он хотел пообщаться со «старичками», с теми, кто жил тут тридцать шесть лет назад.

Сам дом был постройки начала позапрошлого века. Дореволюционное строительство и квартиры тут должны были быть преимущественно коммунальными. Вот жильцов таких коммуналок Вася и искал. Он поднялся на самый верх, где на пятом этаже обнаружил две одинаковые потрепанные жизнью двери.

Вася даже заколебался, на которой же из них остановить свой выбор? Но в конце концов остановился на той, которая выглядела так, словно по ней палили из пулемета. Эти дыры в деревянной обшивке были памятью о тех многочисленных замках и звонках, которые ставили прежние владельцы этих хором. Вася позвонил один раз – никакого проку. Позвонил два – снова тот же результат. И лишь после троекратного надавливания на звонок за дверью послышался шум шагов.

Открывший ему дверь мужик выглядел хмуро. Серые штаны, серая майка, серое лицо. Да еще плюс щетина. Типичный образчик питерского алкоголика.