«Венгерская рапсодия» ГРУ - Попов Евгений Владимирович

Откровенно говоря, я не придал большого значения его словам, поскольку считал, что пленный, желая расположить к себе допрашивающего офицера, приукрашивает обстановку. Тем не менее я добросовестно изложил на бумаге все, что он мне рассказал, с собственной оценкой его показаний. Этот материал, к моему удивлению, заинтересовал заместителя начальника Управления генерал-лейтенанта Онянова. Он приказал еще раз побеседовать с вольноопределяющимся и уточнить, из каких источников он черпал свою информацию, насколько серьезны и сведущи его друзья, выяснить, как он сам оценивает достоверность этих данных.

Оказалось, что бывший учитель совсем недавно был призван на военную службу, и его информация не потеряла своей актуальности. Среди его друзей было немало журналистов, врачей, юристов, которые так или иначе связаны с влиятельными политиками Северной Трансильвании или с их окружением. Выяснилось, что в тесном кругу друзья откровенно обсуждали свежие новости, делали прогнозы, критиковали пассивную политику венгерского правительства. Наиболее информированными в этой среде были журналисты местных газет.

Из рассказа моего собеседника складывалась весьма своеобразная картина: венгерская аристократия в Трансильвании, напуганная приближением Красной армии, панически боится, что промедление с заключением перемирия с русскими может привести к утрате Венгрией Северной Трансильвании, а следовательно, к потере их главного богатства — землевладений. Для венгерских магнатов промедление было равноценно самоубийству. Но в Будапеште, отметил мой собеседник, не спешили договариваться с русскими, все еще рассчитывая задержать советские части в Карпатах.

Пленный рассказал о многих подробностях, которые по-новому осветили обстановку в стране. Выяснилось, что в Клуже на тайной встрече представителей левых сил (коммунисты и профсоюзы) с руководителями так называемой трансильванской партии[29] обсуждался вопрос о необходимости выхода Венгрии из войны. Представители Трансильвании заявили, что если правительство Венгрии не положит конец напрасному кровопролитию и не встанет на путь переговоров, то они самостоятельно попытаются установить контакт с командованием советских войск.

О своем решении представители трансильванской аристократии, по словам пленного, информировали сына Хорти, который обещал рассказать об этом отцу.

Благодаря стараниям историков сегодня стали известны некоторые важные детали, связанные с направлением венгерской официальной делегации в Москву для ведения переговоров о перемирии.

Граф Ладомер Зичи

Венгерский журналист Петер Бокор разыскал графа Ладомера Зичи в 1976 г. и встретился с ним в Западной Германии, чтобы из первоисточника получить информацию о роли, которую сыграл этот аристократ в переброске делегации через фронт. Трудно сказать, все ли рассказал граф венгерскому журналисту о своей роли в этих событиях. Наверняка что-то забылось, что-то осталось недосказанным, что-то он, по-видимому, не счел нужным предавать гласности. Но как бы то ни было, он, несомненно, был одним из главных действующих лиц в сценарии развернувшихся событий, и его свидетельства имеют бесспорную ценность.

Граф Ладомер Зичи принадлежал к трансильванской аристократии. В конце 20-х гг. он перебрался из Трансильвании, где находилось имение его матери, в Словакию. Здесь семье Зичи также принадлежала относительно небольшая земельная собственность по обе стороны границы. Будучи венгерским подданным, имевшим недвижимость на территории Словакии, он мог свободно перемещаться через венгеро-словацкую границу. В Словакии у него были хорошие деловые связи, что давало графу большие преимущества. Зичи не терял связей с трансильванским лобби в Будапеште. Этому способствовал и брак его сестры с бароном Даниэлем Банфи, депутатом парламента от трансильванской партии. Банфи занимал пост министра земледелия и относился к числу особо доверенных лиц регента.

Благодаря своим родственным и дружеским связям Зичи был в курсе многих «закулисных» дел в правительственных кругах. Он знал, что идея выхода из войны занимает умы ближайшего окружения адмирала Хорти. Старый друг графа, посланник Венгрии в Ватикане Габор Апор, в свое время рассказал ему о попытках премьер-министра Каллаи еще в 1943 г. установить конфиденциальные связи с англо-американскими дипломатами, чтобы подготовить выход Венгрии из союза с Германией. О том, что в последнее время предпринимаются попытки лиц из окружения Хорти установить прямую связь с Москвой, граф узнал от друга детства барона Ацела.

Когда в Словакии в августе 1944 г. вспыхнуло народное восстание, Зичи смог трезво оценить обстановку и пришел к выводу, что Словакия — именно то место, где сложились уникальные возможности для нелегальной переброски венгерской делегации в СССР, чтобы начать переговоры о заключении перемирия. Об этом он не раз беседовал со своим другом бароном Банфи. Воспользовавшись удобным случаем, Зичи 13 сентября при содействии словацких друзей встретился с представителями советского партизанского отряда, действовавшего в районе Кремницка, неподалеку от города Зволена. Из этой встречи он узнал, что партизаны не только имеют постоянную радиосвязь с «Большой землей», но к ним регулярно прилетают самолеты.

Вернувшись из Словакии, граф первым же поездом выехал в Будапешт. К счастью, шурин был дома. Банфи проявил живейший интерес к тому, что рассказал ему Зичи. Как только представилась возможность, барон организовал встречу с лидером трансильванской партии Белой Телеки. Его интересовало, готов ли Зичи снова встретиться с партизанами, чтобы переправить с их помощью делегацию трансильванских политиков в Москву.

19 сентября Зичи был приглашен на совещание у адмирала Хорти. Кроме регента в совещании приняли участие сын регента, начальник кабинета Амбрози, начальник военной канцелярии генерал-лейтенант Ваттаи, инспектор жандармерии генерал-лейтенант Фараго, Банфи и консультант по Советской России — депутат парламента Кальман Рац.

Обсуждался вопрос о посылке делегации в Москву при содействии советских партизан. Ваттаи и Фараго были против этого предложения, Рац высказался за переговоры, но… в Швейцарии. Идею посылки официальной делегации в Москву через Словакию поддержали только Хорти младший, Банфи и Зичи.

Обсуждение зашло в тупик. Однако в этот момент произошло невероятное — прибыл начальник Генерального штаба Янош Вё-рёш. Он доложил адмиралу Хорти, что в районе г. Шалготарьян от советских партизан получено письмо на имя регента с условиями, на которых могли бы состояться переговоры в Москве. Под письмом стояла подпись подполковника Макарова.

Хорти ознакомился с содержанием письма и сказал, что принимает решение направить делегацию в Москву. Письмо внимательно прочли и другие участники совещания. Содержавшиеся в нем предложения превзошли самые оптимистические ожидания участников совещания. Вопреки неоднократным публичным заявлениям советских руководителей, что переговоры с Германией и ее союзниками могут вестись только на основе безоговорочной капитуляции, в письме содержался целый перечень условий, на которых мог бы начаться диалог с Венгрией. В нем, в частности, говорилось, что в случае если венгерская делегация прибудет в Москву для переговоров о перемирии, союзники немедленно прекратят бомбардировки городов, сел и военных объектов на территории Венгрии. Что же касается Трансильвании, то даже в случае если между СССР и Румынией будет достигнуто временное соглашение относительно этой территории, в конечном счете судьба Трансильвании будет решена на мирных переговорах на основе плебисцита на ее территории. В письме указывалось, что в Венгрии при известных условиях будут сохранены полиция, жандармерия, не будет разоружена армия. Органы местной администрации будут продолжать функционировать. Гарантировались независимость Венгрии и право на такой государственный строй, который она сама изберет. Подчеркивалось, что в Москве венгерская делегация будет вести переговоры с тремя великими державами, составляющими основу антигитлеровской коалиции, и что члены делегации будут пользоваться дипломатическими привилегиями.