Призрак на вахте - Владимир Шигин

Британское же правительство реагировало на Чесменскую победу весьма оперативно. В Средиземное море была незамедлительно отправлена эскадра вице-адмирала Сандерса, превосходившая русскую по мощи бортового залпа в два с половиной раза. К самой русской эскадре был направлен фрегат «Винчелси», имевший задание отозвать все ранее зафрахтованные в Англии транспорты, то есть лишить Орлова и Спиридова вспомогательных сил.

Тогда же покинула эскадру и большая часть нанятых английских офицеров. Былое пренебрежение к русским морякам сменилось у англичан плохо скрытой боязнью. Не желая рисковать, Сандерс держался со своими кораблями поодаль, стараясь в то же время быть в курсе всех дел на русской эскадре. Помощники для этого у него там были… Прежде всего, им надлежало выяснить, что же намерены предпринять русские и насколько их планы будут соответствовать планам британских политиков. Англичан же теперь интересовало только одно – возможная блокада Дарданелл, которая неминуемо привела бы к упадку французской торговли в Средиземноморье, а следовательно, и к росту британского авторитета в этом регионе.

Тем временем на русской эскадре происходили весьма важные события. Сразу же после Чесменского сражения на совете флагманов было рассмотрено предложение адмирала Спиридова о нанесении удара по турецкой столице и о последующем прорыве эскадры в Черное море. «Отныне перед нами лежал прямой путь к сердцу Блистательной Порты, через Дарданеллы и Мраморное море к Стамбулу. Сейчас одним прыжком можно было проникнуть в Босфор и оттуда выйти на черноморские просторы, пожав таким образом плоды Чесменской победы», – писал, оценивая сложившуюся ситуацию, историк Е.С. Юнга.

Идея Спиридова сразу же нашла поддержку у капитана бригадирского ранга Грейга, у капитанов других кораблей. «Обо всем этом тотчас после победы при Чесме советовал Орлову не один Спиридов, – писал Е.С. Юнга. – Мнение моряков полностью совпадает с мнением первого флагмана флота. Увы, стоило обстановке разрядиться, и фаворит (А.Г. Орлов. – В.Ш.) отверг советы Спиридова, несмотря на то, что даже Грейг, обычно без лишних разговоров исполнявший волю Орлова, был за поход к Босфору. А ведь все подсказывало такой поход».

Почему же заколебался в принятии решения Алексей Орлов? Ведь в случае успеха операции, нанесения удара по Стамбулу и прорыва в Черное море боевой эскадры Турция могла быть выведена из войны в кратчайшее время. Причин могло быть несколько.

Во-первых, главнокомандующий по незнанию обстановки мог опасаться огня турецких дарданелльских батарей, мимо которых пришлось бы прорываться эскадре.

Во-вторых, определенные сомнения могли возникнуть у него из-за трудностей перебазирования эскадры в Черное море.

В-третьих, А.Г. Орлов, как главнокомандующий всеми русскими вооруженными силами на Средиземноморье, не мог быть особо заинтересован в том, чтобы, отправив эскадру в Черное море, самому остаться без сил и средств.

И наконец, Екатерина II не давала А.Г. Орлову на сей счет никаких указаний!

Однако, исходя из мемуаров С.К. Грейга, можно сделать вывод о том, что А.Г. Орлов все же решился на дарданелльский прорыв. При этом было задумано вначале захватить остров Лемнос, являвшийся ключом к Дарданеллам. Грейг вспоминал: «…Сам же (А.Г. Орлов. – В.Ш.) с остальною частью флота направился к острову Лемносу с намерением овладеть им. Он считал этот остров выгоднейшим пунктом… он лежит близ входа в Дарданеллы, сквозь которые граф твердо решил прорываться по овладении островом Лемносом, что дало бы ему безопасное убежище для флота в случае неудачи в этом предприятии».

Русский военный историк А.И. Петров в своем двухтомном исследовательском труде «Война России с Турцией и польскими конфедератами в 1768–1774 годах» показал плачевное состояние турецких укреплений в Дарданеллах. Но ведь Петров изучал события русско-турецкой войны в шестидесятых годах XIX века, и, может быть, в исследования его вкралась какая-то ошибка или, по крайней мере, неточность? Существуют ли более близкие по времени к описываемым событиям источники, где бы давалась объективная картина состояния дарданелльских укреплений?

Оказывается, такие источники есть! Еще в 1793 году в Средиземное море был послан с разведывательными целями один из опытнейших капитанов Российского флота, герой сражения у берегов Балаклавы Кингсберген. Результатом его длительной поездки стала книга «Новейшее описание Архипелага», вышедшая в Москве. В ней скрупулезно описаны все острова Греческого архипелага, береговые укрепления, глубины и грунт в бухтах, подводные течения. Есть там и данные по дарданелльским укреплениям. И хотя 1770 год отстает от 1793-го почти на четверть века, видимо, общее состояние дарданелльской обороны, с учетом того, что у турок в это время не было особого повода заботиться об усилении укреплений в проливах, существенно не изменилось.

Итак, попробуем перенестись в XVIII век, на обрывистые берега Дарданелл и вместе с храбрым капитаном Ваном Кингсбергеном оценить боевые возможности турецких крепостей.

Первой на входе со стороны Эгейского моря в пролив возвышалась зубчатыми бастионами крепость Румелигиссан. О ней Кингсберген написал весьма лаконично: «…Один только корабль мог бы одолеть всю сию артиллерию».

Идем дальше! Вторая крепость: «…Сия батарея издали кажется гораздо сильнее, нежели такова она на самом деле, потому что находящиеся на ней орудия большей частью к употреблению негодные, а стены совсем обвалились. В крепости живет комендант, а гарнизона в ней не бывает».

Еще одна цитадель на европейском берегу: «…Четыре из самых больших орудий к употреблению совершенно не годятся. Двадцатичетырехвершковые употребляются обыкновенно к салютованию».

Крепость Анатолии Инги-Гиссан: «…Цитадель же хуже прочих сделана, стены ее не очень высоки…»

Но и это не все! Подведя итог общему состоянию обороны Дарданелл, Кингсберген делает ошеломляющее заключение: «Сие известно, что помянутые четыре цитадели, в рассуждении нынешнего состояния своего, не в силах отразить вступление эскадры в Дарданелльский пролив. Ежели угодно было графу Алексею Григорьевичу Орлову, то после счастливой победы при Чесме легко было б ему овладеть Дарданелльским проливом. Тяжелые орудия сих крепостей столь худо расставлены, что кораблям не много или совсем нечего их опасаться».

Не верить заключению такого опытного моряка и воина, как Кингсберген, у нас нет никаких оснований. Однако у читателя может возникнуть законный вопрос: конечно, с укреплениями Дарданелл все предельно ясно, но, может быть, у самого Стамбула перед русскими кораблями выросли мощные турецкие укрепления, пройти мимо которых было невозможно? Опять обратимся к Кингсбергену. Что же пишет он о стамбульских твердынях? «…Цитадели не могут ни к чему служить, потому что они сделаны на низменном месте при возвышении так худо, как больше не можно…»

Не в лучшем состоянии были и столичные укрепления: «…Три городские стены состоят в самом худом положении… превращаются в кучи камней; на некоторых же местах обросли травою и кустарниками… Ров… обвалившимися стенами… вконец засорился». Да, более удручающее зрелище, наверное, трудно себе и представить!

И наконец, последняя возможная преграда – дворец самого султана, расположенный на берегу моря. Но и здесь Кингсберген указывает на то, что «оный окружен… стеной с четырехугольными башнями без бойниц, которые в иных местах обвалились…»

Итак, общая картина обороны Дарданелл предельно ясна. Но сразу же возникает другой вопрос: знало ли русское командование в 1770 году о состоянии неприятельских укреплений? Даже если предположить, что полной ясности у него не было, то, учитывая активную помощь греческих корсаров в сборе разведданных, можно не сомневаться, что кое-что и Орлову, и Спиридову было известно.

В этих условиях русское командование принимает единственно верное решение: высадить десант на остров Лемнос и захватить главную крепость острова – Пилари; кроме того, было решено немедленно провести разведку Дарданелльских проливов и состояния турецкой береговой обороны. Началась самая настоящая подготовка к прорыву в Черное море. Однако здесь была допущена одна трагическая ошибка. Для проведения разведки определили наименее поврежденные в Чесменском сражении корабли – а это, естественно, были корабли арьергарда! Командовать же ими поручили… контр-адмиралу Эльфинстону!

Но почему Эльфинстон не был арестован или хотя бы как-то наказан за свое поведение в Чесменском сражении? Скорее всего, Алексей Орлов под впечатлением небывалой в истории Российского флота победы просто-напросто простил англичанина. Кроме того, в связи с отрицательной реакцией Лондона на Чесму он мог постараться сам замять это дело, чтобы не вызывать еще большей агрессивности со стороны англичан. Как бы то ни было, но чесменское предательство сошло Эльфинстону с рук; мало того, он получил возможность снова влиять на действия Средиземноморской эскадры.