Химера - Александр Варго

Митя еще раз оглядел латунное изделие.

– Семь секунд, – задумчиво повторил он.

Для прослушивания записи устроились в спальне, где ночевал Леонидыч.

– Кстати, – сказал инспектор, закрывая окно, – видел этих, о ком ты рассказывал.

– Кого? – не понял Митя.

– Сладкую парочку на большом джипе.

Митя вспомнил двух незнакомцев в кремовых рубашечках Ralph Lauren, которые терзали его вопросами о фараончике возле ресторана.

– Приехали сразу после криминалистов, – продолжал Леонидыч. – Побродили по берегу, покрутили харями и уехали. Думаю, те самые, про кого ты говорил.

– Кто они? Из какого ведомства?

– Без понятия. Горюнову корочки какие-то показали. Фэйсы, наверно.

– Они что-то знают, – задумчиво сказал Митя. – Они знают про фараончика. Когда они задавали вопросы, создалось впечатление, что они знают больше меня.

– Знали бы – не спрашивали… Ладно, шут с ними, давай включай.

Он сел на застеленную кровать. Митя положил айфон на тумбочку, устроился рядом на стуле. С двух сторон они окружили маленькую черную коробочку, хранившую голос убитой девушки.

Перед включением записи Митя замешкался: он вдруг понял, что не хочет ее слышать. Ему было страшно. Застыв над дисплеем, он долго мял и растирал пальцы. Леонидыч, не выдержав, подстегнул его грозным:

– Ну?!

Митя покорно тронул иконку.

Как и в первый раз, динамик изверг непонятные шумы, всхлипывание, вслед за которыми раздался тонкий голосок:

– Меня зовут Марина Бевенис… мне пятнадцать лет. И сейчас я нахожусь в логове монстра. – Молчание. – Я не помню, как сюда попала. Я плавала возле пляжа отеля, а потом вдруг оказалась здесь. Это какая-то пещера. Здесь темно, холодно, сыро и страшно…

– Пещера, – отметил Леонидыч.

– У меня нет еды, нет одежды. Хорошо, что айфон еще работает, он был в чехле и не испортился. Мама купила мне этот чехол в Анталии, где мы отдыхали в прошлом году. Я пыталась позвонить, но мобильник не ловит сигнал. Поэтому я могу лишь оставить сообщение на диктофоне. Надеюсь, когда меня спасут, я опубликую эту запись в своем блоге, и обо мне все узнают. Может, даже по телевизору покажут.

Митя слушал эти слова, думая о том, в каком состоянии они нашли девушку несколько часов назад. К горлу подкатил ком.

– Кажется, я начинаю вспоминать, что произошло на пляже. Вот заговорила об этом и вспомнила. Я пыталась достать кувшинку в бухточке за причалом. Такая красивая кувшинка. Но на пути к ней было много водорослей, терпеть их не могу. Так вот кувшинка… я почти ее достала, когда что-то схватило меня за ногу под водой. Что-то сильное. Схватило и потащило вниз.

Митю охватило удушье. Сразу вспомнилось собственное утопление. Реалистично и ярко. Песня над рекой… чмоканье белья… и страшное чудовище внизу…

– Я сопротивлялась, как могла, а потом… потом я очнулась здесь, в пещере. То, что здесь сыро и холодно, я говорила. Что еще сказать? – Она шмыгнула носом. – Пол здесь твердый и ровный. Рядом плещется вода. Я пыталась доползти до стены, но наткнулась на что-то, ладонь уколола… – Девочка стала запинаться, ей было трудно продолжать. – А когда… когда я включила айфон, чтобы посветить на это место, я увидела… я… ТАМ БЫЛИ КОСТИ. ОЧЕНЬ МНОГО КОСТЕЙ!!

Она горько заплакала и долго не могла вернуться к рассказу. Микрофон безучастно записывал каждое рыдание и всхлипывание. В какой-то момент они превратились в булькающий кашель.

Леонидыч внимательно слушал каждый звук.

– Мама… – жалобно протянула девочка, справившись с собой. – Мамочка… Мне страшно. Мне очень страшно. Этот человек, который живет в пещере – не знаю, человек ли он вообще, – он как-то странно со мной разговаривает. Я ни слова не понимаю. Я не знаю, чего он от меня хочет. Больше всего страшно от того, что не знаешь… мама, мамочка, я устала, я замерзла, я хочу домой… кххх-кх… и еще этот кашель меня донимает…

– У нее развивается отек легких, – наконец определил Леонидыч. – После утопления. У нас на судне помощник кока свалился за борт и наглотался воды – тоже так дохал. Судовой врач едва откачал…

Девочка высморкалась, затем продолжила:

– Я думаю, что нужно исследовать пещеру. Вдруг найдется выход! Я раньше этого не делала, потому что боялась его. Он всегда был тут, рядом, где-то в темноте. Но сейчас его нет, он ушел. Поэтому я и решила включить диктофон. Но, пожалуй, лучше попробовать осмотреть пещеру. Диктофон оставлю включенным.

Послышался шорох ног, скрип камушков. Движение.

– Я ползу… ползу… снова кости лезут под руки. Они тут повсюду на полу. Не знаю чьи, но не очень большие… так… так… мне кажется, за углом есть свет. Доползти бы туда. – Снова шорохи и хруст. – Точно, свет. Падает с потолка. Там дырка, очень маленькая, поэтому свет слабый. Мне до нее не добраться… Боже, сколько здесь костей! Сколько костей!

– Давай, малышка, – подначивал Леонидыч, – соберись и дай нам ориентиры!

– …и запах… меня сейчас стошнит. Ох…

Из динамика действительно раздались звуки рвоты. Митя смущенно уставился в пол. У него не было сил слушать запись. Вскоре девочка укротила спазмы и поползла дальше. В течение нескольких минут из динамика раздавались шорохи и незначительные комментарии. Наконец они услышали:

– Я не нашла выход. Там, где светло, его нет. А где темно – я туда боюсь идти…Вот что, мне кажется, я слышу какой-то гул снаружи… Интересно, это будет слышно на записи?

Митя увеличил громкость, но ничего не разобрал.

– Нет, это точно не галлюцинация, – продолжала девочка, – я определенно слышу гул… Возможно, рядом есть дорога. Может, меня услышат. ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ-Е-Е!!!

Она кричала не меньше минуты, потом столько же захлебывалась кашлем. Затем умолкла. Через несколько секунд из динамика вырвался шепот:

– Он возвращается!

Вслед за этим Леонидыч и Митя услышали плеск воды, тяжелый чмокающий шаг… еще один… Частое напуганное дыхание девочки, вновь сорвавшееся на кашель, который заглушил все звуки. Затем глухой мокрый удар – что-то тяжелое опустилось на пол. Митя взглянул на Леонидыча, но тот покачал головой. Он тоже не понимал, что происходит.

– Как же мне плохо, – устало прошептала девочка. – У меня двоится в глазах…

Несколько минут на записи шла череда звуков, по которым было невозможно что-либо разобрать. Наконец снова голос:

– На этом все, больше не могу говорить. Если меня не спасут, эта запись поможет узнать, что случилось. – Она снова всхлипнула. – Мамочка, я тебя очень-очень люблю!

Последовало прощальное рыдание, и запись оборвалась.

Митя выключил айфон, встал и открыл окно, чтобы впустить свежего воздуха. Комнату наполнил запах зелени, беззаботный шум с пляжа.

Леонидыч сидел на застеленной кровати мрачный, до крайности задумчивый, вертел в руках айфон.

– Что за шум она слышала? – спросил он.

– Она сказала, шум дороги.

– Но это может быть не дорога, верно?

– Может, – не стал возражать Митя. – Я вот на что обратил внимание. Девочка сказала, что у пещеры ровный и твердый пол.

– Ну.

– А что, если фараончик использует человеческую постройку? Выдра зачастую обживает готовые подземелья: русла пересохших ручьев, кротовьи норы. Фараончик гораздо крупнее выдры, кротовья постройка ему не подойдет, а вот человеческая – вполне. Что, если он поселился в некоем прибрежном сооружении? А этот ровный и твердый пол – бетон?

– Все сооружения осматривались не по одному разу.

– Но только те, которые известны и расположены на поверхности. Смотрите. Вы сами говорили, что до затопления здесь находились деревни. Быть может, остались какие-то подземные ходы, штольни, подвалы. Некие подземные сооружения, вход куда после образования водохранилища оказался под водой.

– Вот именно. Должен быть вход, а мы такового не нашли. У меня есть другая зацепка. Как я говорил, человека можно оживить через шесть минут после утопления. Позже – маловероятно. Если Бевенис очнулась в пещере, то это произошло через шесть минут, не позже. Улавливаешь? Можно очертить зону, в которой может находиться логово. Скорость фараончика мы протестировали утром, тридцать пять километров в час. Разделить на шестьдесят минут и умножить на шесть… – Леонидыч достал из кармана огрызок карандаша и на обложке рекламного буклета сделал вычисление: – Значит… логово находится где-то в радиусе трех с половиной километров от отеля.

– Хорошая зацепка. Только мы ведь осматривали этот район.

– Осматривали, – с сожалением вздохнул Леонидыч.

– Может, логово на другом берегу?

– Вряд ли. Фараончика замечали только у этого. Мы что-то упускаем…