Этот томительный дым - Ксения Мартьянова

вату в какой-то жидкости, она немного подождала, а затем медленно опустила её на ранку. Дарен с

силой стиснул зубы, и она не смогла этого не почувствовать.

- Почему ты тренировался без бинтов? – Неожиданно тихо спросила Элейн, не поднимая глаз. – Почему

так настойчиво хотел сделать себе больно?

Последний вопрос заставил его застыть. Она не должна была думать так. Не должна быть считать,что он нарочно причинял себе боль. Его сестра не окажется втянутой во все это. Он ни за что не

потащит её за собой.

- Я не смог найти их, - соврал Дарен. - Думал, что потренируюсь всего несколько минут, а затем просто

потерял счет времени.

Повисло недолгое молчание. Дарен уже хотел вздохнуть с облегчением, но неожиданно услышал:

- Возможно, я на самом деле не знаю многих вещей, - она осторожно бинтовала его руки. – И

безальтернативно прикована к коляске, не имея возможности спуститься вниз и убедиться, что всё

именно так и есть. Я даже могла бы поверить в то, что так разбить свои пальцы можно просто колотя

боксерскую грушу, - затем она остановилась и подняла на него свои глаза. - Но неужели ты

действительно думаешь, что я не пойму, когда мой брат меня обманывает?

Он увидел в её зеленых глазах столько боли и горечи, что его сердце невольно сжалось. Он не мог

выносить её слез. И готов был убить любого, кто только посмел бы её обидеть. Его маленькую

сестренку, которую он поклялся всегда оберегать. И вот сейчас он сам стал тем, кто заставил её

страдать. Но что он мог сделать? Разве у него был выбор?

- Эл…

- Я закончила, – сказала она, быстро отводя свой взгляд и складывая все обратно в аптечку. – Не мочи

руки хотя бы несколько часов. Мазь должна полностью впитаться.

- Эй, - он взял её за запястье, не позволяя уехать, а затем опустился на колени рядом. Элейн повернула

голову в сторону и на мгновение закрыла глаза, и Дарен сильнее сжал её руку. - Да, я такой. Но ты

знаешь, что ты – всё для меня. И если я обманываю, то лишь для того, чтобы защитить тебя. Ты можешь

злиться на меня за это. Можешь обижаться. Кричать. Ругать. Или даже швыряться вещами. Обещаю, я и

слова тебе не скажу. Но только прошу, не отворачивайся от меня, - он сглотнул, невольно сделав паузу.

- Еще раз я этого просто не переживу.

При этих словах Элейн медленно повернулась к брату. В её глазах блестели слезы, но вместо обиды и

горечи в них теперь горело сожаление. Он заметил в них так же и боль. Но не её собственную. Ей было

больно из-за него. Из-за того, что он заставил её вспомнить. И из-за того, через что ему пришлось

пройти.

Она кинулась брату на шею и крепко зажмурилась, прижимая его к себе и качая головой. Дарен слышал

её тихое «прости» и чувствовал, как по щекам текут слезы. В её руках ему всегда становилось

спокойнее. Он чувствовал себя нужным и важным. Чувствовал, что у него есть семья.

- Так ты расскажешь мне о своей новости-просьбе-требовании? А то у меня уже колени затекли. –

Слегка навеселе признался Дарен и ощутил, как Элейн улыбнулась. Она уже не плакала. Её голова

спокойно лежала на его груди, а руки ласково обнимали за плечи.

- Ладно-ладно, я уже и сама больше не могу молчать, – рассмеялась она, осторожно выпрямляясь и

внимательно смотря на брата. – Но ты должен пообещать мне, что скажешь «да» несмотря ни на что.

Дарен нахмурился.

- Почему мне кажется, что если я послушаю тебя, то обязательно об этом пожалею?

- Потому что ты параноик, – невозмутимо пожала плечами Элейн, а затем задорно улыбнулась. – Но

если ты не попробуешь, то не узнаешь наверняка.

- И в кого ты такая лиса ?

- В одного невыносимого зануду. Но не будем называть имен, - тут же отмахнулась она, заставляя

Дарена тихо рассмеяться. Он покачал головой, и она тоже не смогла сдержать невольной улыбки.

Только Элейн могла заставить его лицо светиться от счастья. Та, которая каждую минуту дарила ему то, чего за долгие годы жизни так и не смогли дать самые, казалось бы, родные ему люди. Любовь. Заботу.

И бесконечную нежность. И он хотел бы иметь возможность дарить то же самое в ответ. Хотел бы

взять и просто обменять все отведенные ему секунды радости на её счастливую улыбку. И отдать свою

жизнь за то, чтобы она снова могла ходить. И он бы отдал. Если бы только мог. – Эй, прием-прием, -

Элейн помахала своими руками перед его лицом, - очнитесь, мистер Бейкер. На календаре уже 2064, вам 80, автомобили летают, а инопланетяне захватили планету.

- Очень смешно, - снова нахмурился Дарен, и его сестра не удержалась и залилась звонким смехом.

Когда он поднялся с колен, Элейн откинулась на спинку кресла. - Так ты скажешь мне, что задумала

или нет?

- Да, - ее улыбка стала шире, - когда услышу знаменитое слово Дарена Бейкера, которое не нарушается

ни при каких обстоятельствах.

Он бросил на сестру мимолетно гневный взгляд, но он исчез лишь при одном виде ее улыбки.

- Хорошо, - сдался он, скрещивая руки на груди. - Я даю тебе свое слово. Теперь ты скажешь, за что я

имел несчастье продать свою душу?

Элейн бросила ему белую бейсболку с надписью "Wild Man", которую Дарен тут же поймал налету.

- Тебе это понадобится, - ответила она, не дожидаясь его вопроса, но замечая многозначительный

взгляд. - И оденься немного... посвободнее, - затем улыбнулась. - Сегодня это будет к месту.

***

Он не верил, что согласился на это.

Сказал своей безумной сестре «да» и теперь стоял на площади и, сунув руки в карманы джинсовых

шорт, смотрел на огромную вывеску "Бронкский зоопарк".

Какого черта он тут забыл? Хороший вопрос, верно? Мало того, что теперь он весь день должен был

гулять по парку, расточительно тратя время впустую, вместо того, чтобы заключить парочку выгодных

сделок, так еще и одет был, как самый настоящий ребенок. Шорты, майка, бейсболка? Господи, хоть бы

никому из его знакомых не пришло в голову сегодня прогуляться по зоопарку.

- Эй! Ты долго будешь стоять у входа? Ну же, мы уже устали тебя ждать, - крикнула ему Элейн, широко

улыбаясь и махая рукой. Ей было хорошо. Она любила такие места. Обожала радость, веселье и

беспечность, наверное, потому, что, отчасти, и сама была именно такой. Только вот Дарен таким совсем

ни был, поэтому и пребывание в этом месте его вовсе не радовало.

- Я тебе мороженого купил, - улыбнулся ему Пол и протянул сливочный рожок, посыпанный