Инкубатор - Лев Пучков

– Я в шоке, – признался Домовитый после повторного просмотра. – Я просто глазам своим не верю… Семен, что скажешь?

– Выраженное лихорадочное состояние, – принялся перечислять доктор. – Неестественный апломб, нетипичная жестикуляция… Думаю, не ошибусь, если скажу, что Веник на записи находится под воздействием психоактивного вещества. Я знаю этого парня более десяти лет. Совершенно очевидно, что это не его слова и… не его инициатива. Вплоть до того, что он читает с листа. Вывод: им явно кто-то манипулирует.

– А как насчет второго комплекта? – Ольшанский кивнул на пакеты с «вещдоками» – балахоном и маской, которую мне довелось примерить во время следственного эксперимента.

– Хороший «кончик», – согласился доктор. – Есть за что ухватиться. Единственно, что смущает: вполне возможно, что этот «кончик» нам бросили намеренно.

– Не думаю, что это забота о нас, – возразил Ольшанский. – Скорее всего, это аванс на следующую акцию. Чтоб потом ни у кого не возникло вопросов по характерным опознавательным деталям. Согласитесь, коллеги, это уже своего рода стиль.

Поскольку не все поняли эту милую беседу, Петрович терпеливо объяснил: вполне можно ожидать, что на какой-нибудь очередной великосветской тусовке появится обалахоненный шизоид в чумной маске и опять будет резать кого попало или как минимум просто всех до смерти перепугает.

– В итоге у нас появляется второе направление, – констатировал доктор. – Думаю, стоит поискать мастера, который делал для Веника маску. Не факт, что второй комплект делал он же, но через него наверняка можно выйти на коллег по цеху.

Ольшанский идею в целом одобрил, но тут же выразил глубокое сожаление в связи с нереальностью ее осуществления. Дело в том, что сегодня седьмое января, вся страна еще как минимум неделю будет пребывать в глубокой коме, так что найти мастера по горячим следам – задача почти что невозможная.

– Мы можем сделать это прямо сейчас, – неосторожно пообещал я. – Видите ли, я хорошо знаю мастера, который разрабатывал дизайн аналогичной маски. Я помогал ему с чертежами, он человек в городе известный и знает наперечет всех прочих мастеров – их у нас совсем немного.

– Да ты у нас просто золото! – обрадовался Петрович. – Немедленно звони ему. Немедленно!

* * *

Доводилось ли вам звонить кому-либо из знакомых (или не очень знакомых) в семь утра седьмого января? Если нет, доверьтесь моим впечатлениям, выберете себе экстрим попроще: сэкономите время и нервы.

– Что мы можем пообещать камраду за моральный ущерб? – спросил я, плотно прикрыв ладонью трубку, обещавшую взорваться от яростного кипения эмоций и высокочастотного праведного негодования.

– Ну… Эээ… Может, пару коллекционных «Майбахов»? – неуверенно предложил Веня. – Яхту на Рождество в этой климатической зоне предлагать вроде бы неуместно… А каковы вообще предпочтения твоего приятеля?

– Понял, – я быстренько произвел сословно-классовую калькуляцию и пообещал клокочущей трубке: – С нас дюжина «Чивас Ригал»… ммм… не помню точно, какой, в общем тот, который у тебя под замком в буфете. В любое время, когда захочешь.

Такой диковинный припадок щедрости вызвал немалое замешательство с обратной стороны:

– Ты что… банк ограбил? – хрипло удивился мой приятель.

– В этом нет необходимости, – заявил я. – Прямо передо мной сидит самый крутой банкир страны, готовый в любой момент открыть хранилище: ты только скажи «да», и все будет как обещали.

Ошеломленный столь впечатляющим ресурсом, приятель тотчас же сдался и вывалил всю потребную информацию.

Оказалось, что права на свою эксклюзивную маску он недорого продал троим коллегам, которые занимаются изготовлением аксессуаров. Спустя пару минут мы располагали адресами и телефонами этих мастеров.

В связи со скоропостижным возникновением второго направления мы разделились. Ольшанский с Юрой, под плотным патронажем (или, что вернее, материально-техническим обеспечением) со стороны Вени продолжили готовиться к мониторингу загадочного Инкубатора. Все прочие, во главе с Домовитым, убыли отрабатывать линию «аксессуары».

Да, следует отметить, что целую минуту Степа сосредоточенно думал, решая дилемму.

Юре с Ольшанским он бы пригодился.

Нам тоже.

Несмотря на кажущуюся простоту задания (пообщаться с мастерами), был определенный риск пересечься с камрадами, которые вполне могли в это же время «заметать следы». По мнению Степы такое пересечение было чревато совершенно предсказуемыми последствиями. Поэтому он немного подумал и решил отправиться с нами.

На прощание Ольшанский предупредил всех насчет возможности прослушивания и строго порекомендовал общаться друг с другом по телефону только в крайних ситуациях, при этом продумывать легенду и ничего не говорить открытым текстом. Скорее всего, это было сказано специально для эмоционального Вени. Для всех остальных это было и так своего рода нормой жизни.

* * *

Перед выездом из усадьбы Домовитый честно признался, что не видит своей роли в грядущих оперативно-розыскных мероприятиях. Если поддержку оказать, спецназ подтянуть, пропедалировать какой-то административный вопрос, это всегда пожалуйста. Но слоняться по «масочникам» в рождественское утро…

– А кто вообще приглашал? – без всякого пиетета хмыкнул доктор.

– Ну… Верховный вообще-то поставил задачу…

– Забудь об этом, – посоветовал доктор. – Ты начальник, твое дело доложить о результатах. Все прочее оставь плебсу.

– Все правильно, – поддержал Степа. – Справимся сами. Как обычно.

Памятуя о том, что у нас есть неслабые шансы пересечься с нехорошими людьми, шеф сказал, что может выслать нам своих телохранителей, когда приедет домой. Дома у него есть секьюрити, так что он запросто обойдется без бодигардов.

Степа отказался от такого щедрого предложения, напомнил о вчерашней попытке нападения и настоятельно порекомендовал шефу поостеречься и до полного разрешения проблемы держать возле себя как можно больше боеспособных товарищей.

На этой оптимистичной ноте наши пути разошлись: шеф отправился домой, а мы убыли на базу.

* * *

Чтобы не терять времени даром, по дороге на базу я начал «наводить мосты» с мастерами.

Первый по списку был категорически недоступен.

Второй приятно удивил бодрым тоном и радушием, но наказал перезвонить минут через десять, так как в настоящий момент по другой линии общался с клиентом.

– Обалдеть, – прокомментировал я. – Можете себе представить, чтобы кто-то трудился в восьмом часу утра седьмого января?

– Мы трудимся, и что? – не понял юмора Спартак.

– Я имею в виду нормальных людей.

– Ох уж эти мне иудеи, – хмыкнул доктор. – Хлебом не корми, дай пару шекелей поднять в рождественское утро…

Третий мастер был доступен, но неоправданно груб и отчасти даже невменяем. Он с ходу возненавидел меня за столь ранний звонок, уведомил, что мой номер определился, и после четырнадцатого января он непременно найдет меня и сломает челюсть. В двух местах. Под занавес он доверительно сообщил, что является КМС по боксу и весит сто двадцать кило.

– Степа, ты сколько сейчас весишь?

– Где-то в районе восьмидесяти.

– А как насчет бокса?

– Мне больше нравится пулемет.

– Понял, спасибо…

Еще раз, если кто-то пропустил: утренне-рождественские звонки разным людям это еще тот экстрим. Если есть возможность отказаться от такого рода развлечений, доверьтесь моим впечатлениям – откажитесь.

Через десять минут я перезвонил второму мастеру, и мы конструктивно пообщались.

Начал я, как оказалось, не с самой верной ноты: представился другом Олега (разработчика маски) и сообщил, что это он дал мне координаты мастера. Радушия в голосе мастера резко поубавилось, и он осторожно уточнил, чем может быть полезен в такое время другу столь выдающегося человека. Похоже, у них были какие-то свои, сугубо профессиональные проблемы, так что я не стал углубляться в дебри и резво переехал на запасную позицию – сообщил, что также являюсь другом Вениамина Голденберга, был у него на балу, видел шикарную, сногсшибательную (ага, двое там так и не встали), восхитительную маску и остро возжелал себе точно такую же.

– Видите ли, мы с друзьями на старый Новый год планируем костюмированный бал. Поэтому нам понадобится три таких маски, в одном концептуальном решении, но чтобы немножко отличались друг от друга.

Мастер тотчас же вернул мне всю былую доброжелательность и даже добавил пару пунктов приязни сверх нормы. Ну разумеется, он сделает нам маски! Однако до 13 января осталось совсем немного времени, это будет колоссальная работа в сумасшедшем темпе, так что…

– Мы заплатим сколько скажете, – торопливо пообещал я. – Мы знаем, что это отличные маски, я сам примерял ту, что была у Веника, это было совершенно непередаваемое чувство! Итак, когда мы можем встретиться?