Грубиян - Хельга Дюран

Девушка чувствовала себя не в своей тарелке в моей спальне – это было очевидно. Весь ее игривый задор улетучился. Она сидела, нервно дергая ногой, не глядя на меня.

Может, зря я ее сюда притащил? Чпокались бы и дальше в ее опочивальне? Мне нужно было предпринять что-то, чтобы успокоить и отвлечь девчонку, причем немедленно!

– Раздевайся! – громко сказал я, отрывая Танюшу от созерцания моих медалей на стене.

Мне хотелось, чтобы она заинтересовалась сейчас моим членом, а не заслугами перед отечеством, которые сейчас не помогали мне заняться сексом с девушкой, а только мешали.

Я разделся быстрее Танюши, сложил вещи, и теперь терпеливо ждал, пока она возится со своей одеждой.

– Ты очень красивая, Танюша, – сказал я ей, когда она, наконец, обнажилась полностью.

Ее губки тронула еле заметная улыбка, и я понял, что двигаюсь в правильном направлении. Я уложил девчонку на кровать так, как мне было нужно, и навис над ней сверху, вглядываясь в разрумяненное лицо.

– Ты самая добрая и заботливая, – продолжил я, покрывая ее щеки и губы поцелуями. – Думаю, ты заслужила королевский куни!

– Что? – хихикнула Танюша.

– Сейчас папочка сделает тебе бомбический фейерверк! – самонадеянно заявил я.

Я очень сильно хотел, чтобы Танюша сделала то, зачем мы сюда пришли – взяла у меня в ротик и смачно мне отсосала, но теперь было нужно настроить ее заново на этот подвиг.

Девчонка томно вздохнула, закрыла глаза и расслабилась под напором моих губ и рук. Чем дольше я ласкал нежное, податливое тело Танюши, тем сильнее бесновался мой обманутый питон. Он был готов насадить пигалицу на себя немедленно, о чем сигнализировал мне каждую секунду.

Отвлечься от собственных потребностей и сосредоточиться на чьих-то еще, стоило мне невероятных усилий. Я дурел от Танюши самым дичайшим образом. Ее миниатюрность, мягкость и даже запах, сводили меня с ума, пьянили, заставляя забыть о существовании других женщин, о боли в спине, о том, что мы ежедневно играем в доктора и пациента.

Я старался быть максимально нежным и неторопливым. Таким собранным я не был ни перед одним боем! Я хотел эту девчонку до боли в яйцах, до скрежета зубов. Самое трудное было, когда я добрался губами до ее киски.

Танюша уже была мокренькой для меня, и осознание того, что мелкая сучка течет по мою душу, создавало дополнительное давление на член.

Моя! Только моя собственная! Эти сладкие губки, эта тонкая шейка, сладко пахнущая жвачкой, эти упругие полные грудки с остренькими сосочками, этот мягкий животик, подрагивающий от моего языка, эта нежная, розовая щелочка – все мое!

Когда я развел бедра Танюши, открывая себе доступ к самому вкусному, она сладко застонала от предвкушения. С каким-то особенным удовольствием я раздвинул пальцами ее мокрые лепесточки, добираясь до ее клитора. Перед глазами все помутнело, и захотелось кончить только от одного вида этой шикарной кисы.

Вначале я провел языком по сочащимся складочкам, горячо и размашисто. Танюша ответила мне протяжным стоном и развела бедра еще шире, доверяя мне свое сокровище. Упругий клитор уже превратился в тугую горошинку, напрашиваясь на мой язык. Сначала я втянул его в рот, осторожно посасывая, а затем начал усердно работать языком, вылизывая ароматную женскую плоть.

Результат не заставил себя ждать. Танюша приподняла бедра мне навстречу и тихонько всхлипнула.

– Все, Рома, все! – задыхаясь, простонала она, отползая от меня выше на подушку. – Иди ко мне!

Ну, что я говорил? Я мастер кунилингуса! Властелин женского оргазма!

Девчонка протянула руки мне навстречу, призывая меня к более активным действиям. Боже, я был так счастлив от своей победы, что готов был наяривать языком Танюшину дырочку снова и снова, но мой питон был не совсем согласен с моими мечтами, поэтому мне пришлось пойти у него на поводу.

31. Таня

Мама дорогая, это был самый ужасный кунилингус в моей жизни! Вот вам крест!

Не так часто и много мне его делали, сами знаете, мужиков хрен на это уломаешь, но это...

Даже не знаю, с чем сравнить. Пощекотали меня чем-то мокрым между ног – вот и все. Реально было щекотно. Я и так бедрами и сяк – Рома все равно лизал меня как-то не так. Да, он что-то упоминал о том, что может делать это нежно, но что-то он уж слишком в нежнятине погряз. Обслюнявил мне там все.

И все.

Я хотела подсказать ему, как мне нравится, как я люблю, но я растерялась. Вдруг бы он обиделся? Один раз зачмори мужика в койке, и капец, больше никаких тебе плюшек! А Морозов настолько самовлюбленный, что критики вообще не терпит. Вот я и лежала, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать.

В конце концов, мое терпение закончилось. Ну, что делать? Не получается у Ромы ничего, так зачем его мучить? И сказать-то неловко, и имитировать не охота. Один раз похвалишь ни за что, на свою же голову, точнее вагину, Рома потом оттуда не вылезет, так стараться будет ради похвалы и моего притворного удовольствия.

Задачка, так задачка!

Выждав время, я просто остановила мужчину, не придумав ничего лучше, чем отвлечь его тем же самым, только в отношении его. Надеюсь, мой минет ему понравится больше, чем мне его куни? Тут выяснять особо не придется, мужики оргазм симулировать не умеют. Если уж кончил, так на потолок!

Морозов счастливо улыбнулся, понимая по моему движу, что я собираюсь сделать. Он вальяжно улегся на подушку, закинув одну руку за голову, и широко раздвинул ноги. Смотрел на меня мужчина высокомерно из-под полуопущенных век.

Король! Победитель! Ромка-щекотун!

Я прикусила губу, чтобы не прыснуть от смеха и поспешила выполнить запланированное. Питон выглядел довольно угрожающе, поэтому стало не до смеха. Он смотрел на меня, а я на него – довольно завораживающее зрелище. Татуированный член был воистину красив. Налюбовавшись вдоволь на змеиный окрас, я взяла головку члена в рот.

– Да, детка! – не сдержался Морозов.

Поиграв языком с твердой головкой, я увлажнила ствол слюной и принялась неторопливо посасывать его. Морозову нежности тоже не вкатили, поэтому я сначала почувствовала довольно крепкий захват на своем затылке, а затем глубокий толчок значительно увеличившейся головки члена в самое горло. Я закашлялась от неожиданности и попыталась вырваться из захвата, но где уж мне! Рома зафиксировал мою головенку намертво и принялся работать одновременно и бедрами, вдалбливаясь