Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ) - Егор Чекрыгин

— Хм… Видать ты быстро бегаешь? — Предположил Дос’тёк, чье имя кстати, означало одну из разновидностей чаек.

— Нет, — гордо ответил я. — Бегаю я не очень хорошо. Но на объяснение что означает мое имя, и почему мы отправились в далекое путешествие, потребуется немало времени. А солнце жарит невыносимо…

— …Э-э-э… — Понял намек Старшина. — Можете выйти из своих лодок и будьте гостями в моем доме. …Только сначала скажите, не имеете ли вы какого-нибудь отношение к злому разбойничьему племени, которое называет себя «ирокезами», живет разбоями и грабежом, питается трупами своих врагов, а пленников-мужчин использует как женщин!?

— Хрп-бзыдсь… — Едва не поперхнулся я от возмущения от такого поклепа. — Когда мы миновали земли Улота, мы видели разоренные деревни на берегу, поэтому вели себя очень осторожно и старались не подходить к берегу если видели вблизи людей. Вероятно это были земли того самого племени о котором ты говоришь? — Так знай Старшина Дос’тёк, что ни один честный тау’китянин, никогда не опозорит себя, даже беседой с такими сволочами, которых ты описал! (Ох, попадись мне в лапы тот черный пиарщик навыдумывавший про нас этакие мерзкие небылицы… Я ему сделаю… сказку былью!).

В тенечке деревьев перед хижиной Старшины, нас вдоволь накормили местной ухой, жареной рыбой, какими-то овощами типа редиски, и, кажется в виде праздничного дополнения к трапезе, даже расщедрились по небольшой лепешке на нос. …Судя по всему, — урожай злаковых этим летом, еще не снимали.

И лишь после того как присутствующие в изнеможении отвалились от стола, (тут его заменяла циновка), десяток уставившихся на меня глаз, ясно дал понять что пора начинать свой рассказ.

— Так вот Дос’тёк, — начал я. — Ты спрашивал меня про мое имя и зачем я приплыл в такую даль. Так вот знай, что одно тут связано с другим, и касается одного Великого Пророчества которое сделал Великими Шаман нашего Великого Царя Царей Ив’вана, которого, за добродушный нрав и большую заботу о подданных мы прозвали Грозным.

А дело было так, — Отцом моим был простой пастух, пасший стадо Царя Царей на самых дальних пастбищах, потому что сам он не имел ничего и жил питаясь со стола Царя Царей. Но в ту ночь когда я родился, в небе горела огромная хвостатая звезда, черная тень зашла на луну и на какое-то время полностью закрыла ее, земля тряслась, а гора Вез’увий начала дымиться и истекать огненной кровью.

Все это были великие и страшные предзнаменования и потому, ясное дело, наш Великий Царь Царей собрал шаманов и мудрецов со всего Царства и они камлали столько же дней сколько есть пальцев на руках и ногах человека, и приносили многочисленные жертвы спрашивая у Духов, что бы все это значило.

И снизошли до них Духи, и открыли всю правду. — Они велели Царю Царей сыскать ребенка родившегося в эту ночь и дать ему имя птицы, которая не умеет летать, зато бегает быстрее оленя. Взять его в свой Дворец и растить как собственного сына!

Я взял стоящую передо мной чашу с травяным отваром, и хорошенько приложился к ней, внимательно наблюдая за реакцией публики. Судя по отвисшим челюстями и выпученным глазам, — публика была под впечатлением обстоятельств моего рождения, и той невероятной хитрожопости с который я, будучи еще младенцем, умудрился пробраться аж в Дворец самого Царя Царей. …Что ни говори, а история разных там золушек мгновенно, по одной лишь дурацкой прихоти судьбы, вознесшихся из грязи в князи, всегда будет греть сердце простого человека.

— Так вот, — продолжил я, закончив пить. — Так и получилось, что расти я начал во Дворце, и жил словно царский сын… и даже лучше, потому что Царь Царей Ив’ван, естественно, любил меня сильнее всех своих остальных детей.

Однако ни дорогие ткани, ни слитки бронзы и даже самые жирные куски мяса сдобренные самым острым перцем и прочими специями, не радовали мое сердце. — Мне всегда хотелось чего-то иного.

И вот, когда я видел столько же зим, сколько пальцев на руках и ногах человека, — в нашу землю пришла большая беда. — Земля не рожала рожь и картошку. Олени и овцебыки ушли из Степи, а море почти не делилось с нами рыбой. И тогда Великий Шаман нашего племени, пришел к моему приемному отцу, и сказал что тот должен снарядить самую большую лодку, что только есть на нашем берегу, дать мне верную команду лучших моряков, и отпустить в дальнее плавание, по пути, которым идет солнце. И когда я достигну конца этого пути, — Духи снизойдут до нас, и вернут нашей земле все те блага, что забрали раньше.

А чтобы мне было проще в моем пути, он поменял мне имя с того, которое я больше не смею произносить, на имя птицы с самыми быстрыми ногами на земле!

…Ну что еще надо публике для хорошего блокбастера? — Несусветные катастрофы и знамения были. Магия и пророчества так же на лицо. Чудесная история золушки и возможность заглянуть в мир Элиты и Гламура, а еще далекое путешествие за тридевять земель с Великой Целью. — За блеском, пышностью и великолепием этой истории, я надеялся скрыть правду о себе. И судя по лицам моих слушателей, — они были так впечатленным моим враньем, что напрочь отключили критическую жилку в своих мозгах.

Да что там какие-то несчастные жители прибрежного поселка! — Даже когда я рассказывал эту сказку своим спутникам, включая Лга’нхи, они и то слушали эту чушь с открытыми ртами, и кажется были готовы поверить каждому моему слову.

…Так что следующие часа два, я до хрипоты рассказывал басни и небылицы про наше путешествие, мешая правду о местах где действительно был и моих реальных приключениях, с запавшими в память историями из Одиссеи и путешествий Синдбада-морехода.

— А что ты можешь рассказать о своей земле Старшина Дос’тёк, — передал я наконец эстафетную палочку разговора нашему гостеприимному хозяину. — Как близко она находится к месту, куда уходит солнце на ночь?

— Так ведь это… — Малость даже растерялся Дос’тёк. — Кто ж его знает, куды оно уходит? Дальше на запад есть большая Река. Слыхал, что наша Река, еще побольше той что течет возле Вал’аклавы… Ну там где ты победил богатыря Бег’емота.

А дальше, как рассказывали мне знающие люди, — будто бы суша поворачивает к югу, а потом снова к востоку, аж до тех самых островов, по которым к нам пришли аиотееки. …Дальше я признаться, точно не знаю. Хотя один человек, который вроде как на тех островах родился. Говорил мне, что в его краях считают что и дальше берег идет на восток. А потом сворачивает на север. …А вот как там дальше, и где там самый край земли на который солнце присаживается отдохнуть на ночь, то я не ведаю.

…Хм… — подумалось внезапно мне. — А ведь для прибрежника наверное, — весь мир это узкая полоска прибрежной полосы, и крохотный край моря. Все степи к северу от его жилища или земли лежащие по ту сторону воды, для него просто не существуют… Впрочем, это ведь чистое лирическое отступление, а говорить-то надо о деле.

— Ты сказал «аиотееки»? — Спросил я Дос’тёка, удивленно приподняв брови. — Я уже слышал название этого народа. Но никто так и не смог объяснить мне кто это такие.

— Так эта… — Как будто даже немного замялся Дос’тёк. — Скора сам увидишь. Потому как мы тебя к ним отведем… Потому как надо. Они велели приводить к ним всех, кто приплывет в нашу бухту.

— Что значит «надо»? Почему «велели»? — Опять «страшно удивился» я. — Разве ты в своем поселке не самый главный человек? Почему какие-то люди, которые, как ты сам сказал, пришли с каких-то островов, говорят тебе что делать, в твоем собственном поселке?

…Нет, мне в принципе тоже было жаль Старшину, который сейчас корчится и выдавливает из себя слова, с одной стороны объясняющие сложившуюся международную обстановку, а с другой, — оставляющие ему хоть крохи самоуважения. Но должен же я был узнать какие тут творятся дела, и каково отношение местных к моим старым приятелям аиотеекам?

Ну короче, дело было так. — Раньше оказывается все было плохо. И все поселки и племена дрались друг с другом. А на Реке так вообще жили сплошь только одни сволочи, заламывающие немыслимые цены за свое дерьмо и особенно за мед.

Но тут вдруг пришли аиотееки… и не то чтобы стало лучше. Однако местные между собой больше точно уже не дерутся. — Всех драчунов аиотееки либо поубивали, либо забрали в свое войско. «…А еще они нас от злых ирокезов защищают, которые пожирают трупы своих врагов, и используют пленников-мужчин как женщин. …Ну и вообще, — как пришли аиотееки, — порядка, вроде как, стало побольше… И дань они с нас за это берут вполне умеренную».

Да уж, — что ни говори, а человек такая скотина, что в любом положении сможет придумать себе выгоду.

— Так стало быть, — хорошие они люди, эти аиотееки? — Задал я Старшине очередной каверзный вопрос. — И вы не хотели бы жить так жили раньше, сами по себе.