Антимир - Сергей Сергеев

— Дело в том, что, возможно, я не смогу понять их объяснения или пойму, но не смогу трансформировать на человеческий язык и тогда возможен коллапс моего сознания, я начну жить в понятом лишь мной мире, — и Андрей Викторович довольный откинулся на спинку стула, так как ему показалось, что его, наконец-то, поняли.

— Проще говоря, вы сойдёте с ума, — подтвердил его догадку о взаимопонимании Рогалёв.

— Возможно, это просто так будет выглядеть для окружающих, — чуть-чуть скорректировал позицию Хрусталёв.

— Хорошо, допустим, я понял вас, но что вы конкретно хотите от меня, — на полном серьёзе спросил учённый.

— Я хочу от вас, чтобы вы ставили мне конкретные задания, чтобы, держа их в голове, я не утрачивал связи с реальностью, — просто пояснил Андрей Викторович.

— Ну и ставьте сами себе такие задачи и гуляйте с ними, сколько вам хочется, — также просто ответил ему Рогалёв.

— Себя не обманешь, не может быть в человеке двойного стандарта для себя, не может он раздвоиться внутри себя, там он живёт или в согласии с Миром или в антимире, т. е. мире, выдуманном им и удобном для него, — терпеливо и последовательно объяснялся Хрусталёв.

— Вот вы и держите в голове вопрос про коллайдер, — опять на полном серьёзе, без намёка на сарказм, предложил ему вариант выхода из затруднительного положения Алексей Борисович.

— Мне о нём фактически ничего неизвестно, а трактовки учёных — это всё равно, как объяснения умалишённых, люди просто знают, что это учёные и верят им, не вникая глубоко в суть изрекаемого ими, — честно признался Андрей Викторович.

— Получается, если верить душевно больным и вникать в суть их бреда, то есть возможность узнать что-то интересное? — домыслил недосказанное Рогалёв.

— О таком говорят уже давно, но я не об этом, я о конкретном задании, которое было бы интересно и вам, и доступно моему разуму, но вот, например, антиоружие, — решился ещё одно своё креативное рассуждение придать огласке Хрусталёв.

— Простите, что? — переспросил его учёный, жаждая подтверждения, что он не ослышался.

— Анти-оружие, — повторил внятно и с небольшим интонационным разрывом после приставки слово Андрей Викторович.

— Для меня это понятие такое же, как для вас коллайдер, мы опять на разных полюсах, — сделал свой вывод Рогалёв и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди в замок.

— Вопрос мог бы звучать так: "Можно ли создать антиоружие, которое нейтрализовало бы любое оружие, созданное или придуманное человеком для уничтожения себе подобных", — выпалил скороговоркой Хрусталёв, явно опасаясь, что его не только скоро перестанут понимать, но, возможно, и слушать.

— Хорошо, объясните мне, возможно, я пойму, как понял, для чего нужен коллайдер, — не стал противиться Алексей Борисович продолжению разговора и, разомкнув руки, положил их на стол.

— Человек мыслит, затевает дурное, но скрывает это, а вот антиоружие обнаруживает такую злую, чёрную энергию и при помощи световой энергии рассеивает её, тот человек уже не испытает злобы и не хочет кому-то причинить зла, — снова с энтузиазмом взялся пояснять Хрусталёв.

— Но это, простите, из области телепатии и гипноза, внушение своих идей и замыслов другому субъекту, — мягко возразил учёный, ожидая очередного поворота беседы в неизвестную сторону.

— Телепатия и гипноз — это промывание мозгов, а здесь уничтожение чёрной энергии, которая способствует зарождению в голове злых замыслов, т. е. работа на более ранней стадии, — торжествовал Андрей Викторович.

— Хорошо, допустим, что я всё понял, ваше антиоружие — это антизло, но вот вам другая скороспелая идея, спросите их: мифы — это выдумка или реальность? — несколько оживился и Рогалёв.

— В их мире это одно и то же, выдумал, значит, уже сделал, — не задумываясь, ответил за тех, кому вопрос предназначался, Хрусталёв.

— Получается, мифы — реальность, — сам себе прокомментировал услышанное учёный.

Наконец-то наступила долгожданная пауза, и оппоненты разбежались по своим внутренним закоулкам, начиная осмысливать и переваривать итоги разговора.

Рогалёв посмотрел в лицо Андрею Викторовичу, улыбнулся приветливо и произнёс:

— Если бы я не знал про браслет, то это выглядело как беседа двух сумасшедших.

— Многие добиваются высоких трибун, а потом несут такую чушь, но их слушают, верят им и не объявляют сумасшедшими, — улыбнулся в ответ Хрусталёв.

— Хорошо, Андрей…, - слегка замялся Рогалёв, видно, вспоминал отчество, — Викторович, если я не ошибаюсь, я обдумаю ваше предложение в общем и конкретные вопросы в частности.

— Как я узнаю результат? — спросил Хрусталёв.

— Вы оставьте свой телефон, вдруг мне придётся ещё консультироваться по конкретным вопросам, — ответил Алексей Борисович, поднимаясь из-за стола и показывая, что на сегодня уже разговоров достаточно.

Книга вторая. АНТИМИР.

Часть вторая

Суд же состоит в том, что свет пришел в

мир; но люди более возлюбили тьму, нежели

свет, потому что дела их были злы;

Евангелие от Иоанна 3:19.

Глава 11

Прошло две недели, а Рогалёв так и не звонил. Хрусталёв уже начал корить себя за своё косноязычие, ставшее тем камнем преткновения, который, как ему казалось теперь, и не позволил учёному понять его. "Возможно, он просто избавился от меня". Андрей старался меньше думать о том разговоре, размышлять о чём-то другом, например, почему его беспокоит любопытство, когда оно сформировалось в его подсознании и как это произошло.

"Нужно вернуться в прошлое и отыскать корни моей любознательности", — однажды пришла ему такая идея. Поначалу он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, но она оказалась цепкой и устойчивой и повторялась снова и снова. Тогда он попытался освободиться от неё простым способом, разбив на составляющие и проанализировав части, выпустить их на свободу, но получилось всё наоборот: как только он привёл первый контраргумент, который тут же и превратился в аргумент, дающей ей право на существование и оправдывающий её.

"Пойди туда, не зная куда, и найди то, не зная что. Хотя последнее и известно, но остальное… Стоп, — то же самое мне говорил Рогалёв, я требовал от него, а он не понял и начал обороняться. Я делаю то же самое по отношению к идее".

"Что же произошло в детстве? Что смогло разжечь огонь любопытства, который горит столько лет? Что? Ведь в детстве всё объясняют взрослые или сверстники, если ты неудовлетворён, тогда ищешь ответ сам. А если объяснили, и ты не согласен, а ответа так и нет, возможно, ты будешь искать его всю последующую жизнь".