Наколдованная любовь - Юлия Фирсанова

Сейчас вот, лежа в кровати в привычной позе на боку, рука под подушкой, вспомнилось, что дядя Борис от щедрот широкой души звал на отдых и племянницу, а Оля не поехала из-за Игоря. Не захотела оставлять своего парня одного. Кто же знал, что он и так один не останется. Мысли перескочили дальше. Дядя после смерти родителей вообще звал ее переехать, она отказалась. Во-первых, было бы далеко ездить в институт с другого конца города, во-вторых, никому не хотела быть обузой, а в-третьих, и, наверное, в главных, девушке казалось, что она каким-то образом предаст память родных, если позволит шумной веселой семье дядюшки закружить ее в своем круговороте. Там, на старой квартире ей иногда еще слышались шаги мамы, голос отца, восторженный крик братишки, в одном из шкафов лежали вещи родных, и если становилось слишком тоскливо, можно было уткнуться носом в мамино платье и просто поплакать, тогда становилось теплее и легче на душе. Оля представила те самые звезды, о которых говорил Аш и улыбнулась. Какой он все-таки хороший, пусть и притворяется черствым.

Сознание поплыло, погружаясь в теплые объятия сна. Но вместо сладкой дремы, девушка вдруг вспомнила разодранные штаны сейфара, пожеванный сапог Ламара и едва не захлебнулась под леденящей волной ужаса, разорвавшей уютную вату грез на клочки. Ее новые друзья ведь могли сегодня погибнуть. Если бы Коренус не успел открыть портал, то эти противные лягушки могли убить их. Олю затрясло от нахлынувшего запоздалого ужаса потери. Нет, только не еще раз, не надо, больше не надо!

Пытаясь справиться со своим жалким состоянием, девушка присела на кровати, завернулась поплотнее в одеяло, как в кокон, и замотала головой. Да что же это такое, все ведь нормально, нет, все хорошо и никаким лягушкам, будь они даже зубастее акулы, Аш и Ламар не по зубам! Но предательский ужас, растревоженный богатым воображением, и не думал убираться прочь в свою норку. Темнота перестала быть утешительницей, она забивалась в рот и ноздри, как стекловата. Оля начала задыхаться и всхлипывать.

- Только не говори, что здесь водятся привидения или тараканы!

Голос Аша прозвучал так неожиданно, что девушка вскрикнула, потом опознала в темном силуэте на фоне дверей сейфара и, с трудом попадая зуб на зуб, отозвалась:

- Нет, не водятся.

- Тогда чего ты опять боишься? - устало привалившись к косяку, уточнил мужчина.

- Все в порядке, извини, - вяло оправдалась девушка, не зная, как объяснить свои глупые страхи, притянувшие сюда сейфара, ощущавшего ее состояние на расстоянии после обоюдного распития крови.

Аш откачнулся от косяка, мелькнул в пространстве и оказался у самого изголовья кровати. Толкнул девушку двумя пальцами на простыни и строго велел:

- Спи, кобылица. Я посторожу.

Одним махом сейфар взлетел на верхнюю кровать и затих. Оля еще чуть-чуть повозилась, попыталась помучиться совестью от того, что Аш должен спать тут, а не со всеми мужчинами. Вдруг опять будет чего-нибудь нехорошее думать Ламар? А потом наплевала на все заморочки разом и умиротворенно прошептала:

- Аш, спасибо. Я дура, вдруг перепугалась, когда думала, что вы там, на болотах, погибнуть могли. Все ведь хорошо кончилось.

- Конечно дура, кобылица, - лениво отозвался сейфар, - если бы мы погибли, то и ты тоже. Страдать некому было бы. Спи!

- Ага, - Оля почему-то опять успокоилась от этих натурально жестоких слов и мгновенно заснула.

Она уже не видела, как снова спустился с верхней кровати Аш, как присел на корточки и долго-долго смотрел на спящую девушку. То ли в самом деле берег покой, отгоняя кошмары, то ли что-то пытался найти в ее лице. Наверное, нашел, потому потер пятерней лицо и запрыгнул на свое ложе.

Глава 8. В гостях хорошо, а в путь надо

Утро в каникулы, особенно утро в безопасном месте да после целого дня физической нагрузки на свежем воздухе должно начинаться поздно и лениво. Чтобы отдохнувший организм просыпался постепенно, медленно потягивался, нежился и осознавал себя в комфортной реальности. Кому должно, тому утро простило и началось с отчаянного вопля, разнесшегося по четырехномнатной квартире дяди Бориса:

- О горе мне, горе! Семеро, за что караете?!!

Белогривые лошадки сновидений быстренько ускакали в конюшни бодрствования. И еще раньше, чем распахнула глаза, Оля поняла, что кричит магистр Коренус. Ужаснувшись неизвестной беде, приключившейся с дедушкой магом, девушка соскочила с кровати, схватила халат и, на ходу запахивая его, поспешила на голос. Сознание машинально отметило, что Аша в комнате уже нет. Скорее всего, сейфар ушел, когда девушка заснула поспокойнее, без триллеров в программе грез.

Магистр сидел за кухонным столом, рвал на себе и без того небогатые остатки белых волос и жалобно стенал. Перед ним на столешнице красовалось нечто яркое и абстрактно-загогулистое. Пальцы, лицо, фиолетовая мантия, сменившая спортивный костюм, были измараны в порошках из поясных запасов.

Аш, заспанный Ламар и озабоченная бабушка Вера стояли рядом и пытались добиться от мага разъяснений касательно поданной во всеуслышание жалобы. Оля молча присоединилась к коллективу.

После нескольких минут расспросов удалось узнать, что магистр, почти не спавший по причине злоупотребления бодрящими цветами, поднялся нынче утром самым первым. А чтобы не тревожить отсыпающуюся компанию, отправился на кухню немного поколдовать и прояснить ситуацию с порталом. Когда не сработало первое заклятье, Коренус сотворил второе, по другому принципу, но и оно обернулось пшиком. Тогда маг забеспокоился поосновательнее и попробовал вызвать обычный шарик-фонарик. Света не возникло! Мало того, магистр даже не почувствовал отклика мира на свои действия. Вот тогда-то пожилого волшебника осенила ужаснейшая мысль: он утратил дар! Из-за беспорядочных ли скачков по чужим мирам, недопустимым для порядочного мага или вследствие неких действий в Фодажском лесу, навлекших гнев богов на седины - неясно, но очевидно одно - он больше не могущественный волшебник, а обычный старик-пустозвон!

Еще пару-тройку минут столь рьяных терзаний и Коренус всерьез рисковал лишиться своей и без того жидковатой бороденки. Мало смыслящие в магии таравердийцы, может, и рады были бы как-то подбодрить магистра, да только вот чем? Если маг говорит, что лишился силы, стало быть, так оно и есть, и тогда здорово попали они все. Застрять в мире Оли, чтобы зарабатывать на хлеб, разыгрывая из себя тех самых героев, о которых рассказывала девушка, никому не хотелось.

Бабушка Вера звучно бумкнула кувшин с водой на стол, налила пол стакана, потом булькнула в рюмку из коньячной бутылки и решительно сунула под нос Коренусу: