Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

убрал в карман полученный от Верахвии список. Зацепка могла оказаться ложной, но он вернулся на «Вентас Аэрис».

Мария Гейц привезла от Леворукого, казалось бы, бесполезных тупиц. Однако просветленный-чтец Колин Лелев, лишь три года назад поступивший в Службу из Церковной школы, легко вытащил из них крохи полезных сведений. Один из работяг запомнил название шхуны, на которой Вейс покинул их в Греоне, перед тем как отправить с копией дальше в Вердич. Севан перерыл ворох путевых, но нашел необходимые записи.

Шхуна была зарегистрирована в Кадоме, столице Гита.

Севан напрямую связался с сэром Андрием Гранским, баронетом, руководителем местного отделения Службы, и уже через полчаса знал, что хозяин корабля проживал в пригороде с супругой, четырьмя дочерьми и обманывал налоговое управление из-за нужды в деньгах. Он вспомнил Вейса, и даже назвал его имя – Се́ннет. Тот представился торговцем антиквариатом и сказал, что должен доставить покупателю груз.

Черный металлический ящик.

Обнаружив в Зубастом логове копию, гитец не сомневался, что теперь нашел подлинник.

Кому понадобилась Длань, Севан увидел в списке Верахвии. Питай он слабость к табаку, выкурил бы целую коробку «Желтого востока». Справившись с собой, гитец ограничился тремя чашками крепчайшего кофе за разговором с Гектором Варлиным и Колином.

Они пересказали ему, что удалось узнать от экипажа «Аве Асандаро» и Крылатой пехоты. Картина дополнилась неприятной деталью. Джейс Кеч заявил, что Сеннет Вейс в курсе о расследовании Службы.

Гитец понял, что не может никому доверять. Даже сейчас – собеседникам. Из штаб-квартиры произошла утечка. На Джаллии похитители знали о ловушке и водили агентов за нос.

Не сказав коллегам о своих догадках, Севан отпустил их отдыхать. Он не собирался дважды попадаться на один трюк. Действовать требовалось деликатно. На ум сразу пришло нужное имя.

Обдумав план, Севан выдернул с мостика Леовена Алеманда.

– Итак, лейтенант Ленид, чем я могу вам помочь на этот раз? – учтиво осведомился тот.

– Вы помните фамилию Вейс? – Севана покоробило от невозмутимого голоса. Он соскользнул на официальный тон, как всегда с теми, кто был выше по положению на работе или в обществе.

– Человек, который встречал на Джаллии «Аве Асандаро»?

– Он ведет дела с достопочтенным графом Кадом.

– С Рэмом Варди́дом? – переспросил Алеманд.

– С лордом Кадом, – Севан, в отличие от него, не мог позволить себе фамильярности. – Точнее, с ним ведет дела Измаил Чевли, а Сеннет Вейс привез Длань в столицу Гита.

– Белое Солнце… – потрясенно пробормотал офицер и опустился в кресло, отстраненно поблагодарив Руфина Бертрева за чай.

Севан взял у валета четвертую чашку кофе.

Гитец смотрел на Алеманда и думал, что тот считает, будто только безродный фермер мог покуситься на святыню. Однако народ видел Вардидов героями. Они заслужили уважение и любовь жителей Гита бесстрашием и отвагой во времена Гражданской войны.

Рэму в восьмидесятом году исполнилось шестнадцать. Он участвовал в боях наравне с отцом. После победы отслужил в Крылатой пехоте и оставил армию в звании младшего офицера.

За подвиги Вардидам пожаловали Кадом. Они стали первыми гитскими аристократами. Рэм унаследовал титул после смерти отца. Подобно многим представителям молодых родов он старался насытить короткую семейную историю множеством деталей для солидности – частый способ утвердиться в глазах влиятельных людей. Все новые фамилии грешили чем-то похожим, стесняясь скромного генеалогического древа.

– Когда Служба собирается арестовать преступника?

– Ситуация деликатная, – обтекаемо ответил Севан.

Алеманд мог называть «преступником» как графа, так и Вейса. Гитец не был уверен, что последний еще в Кадоме, но чувствовал: реликвия пока не покинула графство.

– У вас есть кузина, леди Ами́лла Ке́лтрин… Вы не могли бы представить ей капитана Декс?

– Почему именно ей? – с легким недоумением спросил офицер.

– Потому что она – леди Службы, – ровно сообщил Севан.

Леди Амилла Келтрин, дочь погибшего в альконско-россонской войне достопочтенного графа Га́мчева, была просветленной-чтицей. Закончив церковное обучение, она не захотела вернуться к тихой жизни в доме матери и написала заявление в Службу государственного спокойствия Альконта. Женщинам разрешали занимать должности еще со времен королевы Элеоноры, и через неделю один из чтецов взял над Амиллой шефство.

Вскоре стало понятно, что она прекрасно работает с информацией – но не с документами, а с людьми. За полчаса разговора Амилла узнавала о собеседнике больше, чем он сам рассказал бы о себе на допросе. В этом была не только заслуга дара. Чтица умела подбирать слова, направляя чужие мысли в нужное русло.

Севан и Амилла познакомились через год после ее поступления в Службу, во время расследования убийства секретаря россонского посольства. Она, как всегда, работала, сохраняя должность чтицы в тайне. Пока гитец перебирал подозреваемых, Амилла шутя отыскала преступника. Беседа на приеме, ужин – архивариус посольства даже не узнал, где оступился. Ее нетипичный подход искренне восхитил Севана.

Архивариус принадлежал к радикальной группе, выступавшей против мирного договора между Альконтом и Россоном. Секретарь стал случайным свидетелем встречи заговорщиков. Преступник застрелил его и сжег труп. Поймав архивариуса, Служба раскрыла всю сеть.

Больше Севану сотрудничать с Амиллой не доводилось, о чем он искренне сожалел. Среди многих девушек чтица выделялась не только умом. Миловидная, веселая и словно озаренная аурой непринужденного очарования, она обладала и прекрасными манерами, и безупречным чувством такта. Изредка сталкиваясь с ней в городе, гитец снова и снова чувствовал себя околдованным мальчишкой. Она пьянила, как сладкое вино.

По счастью, Амилла редко появлялась в штабе. Севан в ее присутствии изо всех сил старался думать о чем-нибудь бытовом, банальном, чтобы ненароком не оскорбить истинную леди восхищением безродного гитца. Он давно хотел пригласить Амиллу на прогулку или на обед, но не смел. Происхождение разделяло их глубокой, бездонной пропастью.

О чувствах Севана знал лишь Колин, однажды подслушавший его мысли. Чтец относился к несчастью друга с сочувствием, хотя и бессовестно подшучивал над влюбленностью. Гитец огрызался и втайне ему завидовал. Он мечтал пройти церковное обучение, но не обладал даром. Звание просветленного позволило бы ему ухаживать за леди Амиллой на равных и заставило бы остальных не обращать внимания на отвратительное увечье.

– Впервые слышу, – раздраженно ответил Алеманд. Кузина никогда не говорила ничего о работе, и ему не понравился тон гитца. – Вы интересуетесь родственными связями всех своих коллег?

Севан скрыл замешательство, глотнув кофе и отправив внутрь вместе с напитком стыд. Офицер находился выше него на социальной лестнице, и гитец не имел возможности противостоять ему в обществе. Однако слишком уж явно прозвучал намек, будто Севан охотился за богатой невестой.

– Случайность.

– Ваша просьба выходит за рамки оговоренного с Флотом сотрудничества, – прохладно отказал офицер. – Я веду дела с капитаном Декс только в небе и устал терпеть эту женщину. Из-за нее пострадали мои люди.

– Мне сообщили о лейтенанте Юстасе Дирове, – гитец не собирался ничего объяснять и тем более спорить. – Служба одобрила четыре кандидатуры для вердийской группы. Приказа на