От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции - Михаил Колесов

27 июля произошло столкновение отряда с военным патрулем. В итоге: 4 убитых солдата и один раненный. Забрав оружие, партизаны отступили.

30 июля на рассвете («астма меня прижала достаточно, и я провел всю ночь без сна») произошел вновь бой с патрулем, партизаны отступили в беспорядке. В перестрелке был убит боливиец «Рауль», «Рикардо» и «Пачо» ранены. «Отступление было очень трудным, таща двух раненных…» К вечеру умер кубинец «Рикардо», о котором Че пишет, что он был «наиболее недисциплинированным из кубинской группы и тем, кто мало был готов к каждодневному пожертвованию, но он был необычным бойцом и старым товарищем авантюр…»

Подводя итог боя, Че 31 июля отмечает:

«…Ночью объяснил ошибки акции: 1/ плохо был расположен лагерь; 2/ плохое использование времени, что позволило расстрелять нас; 3/ отсутствие доверия, что привело к гибели Рикардо и затем Рауля при отступлении, 4/ недостаток решимости для спасения всего обоза. Потеряны 11 рюкзаков с медикаментами, биноклями и другими полезными принадлежностями, как магнитофон, на котором копировались послания из Манилы, книга Дебре, с моими пометками и книга Троцкого, не считая того политического клада, который означал для правительства этот захват, и воодушевление, которое он придал солдатам…».

Анализируя события за месяц, Че пишет:

«Сохраняются негативные моменты предыдущего месяца, например: невозможность контакта с Хоакином и с внешним миром и потеря людей, сейчас нас 22 с 3 неходячими, включая меня, что замедляет движение. Мы имели 3 стычки, включая взятие Сумайпата, произведя у армии 7 убитых и 10 раненных, приблизительные цифры, согласно с распространяемыми сообщениями. Мы потеряли двух человек и одного раненного.

…Наиболее срочные задачи:

Установить контакты, набрать бойцов и достать медикаменты».

Отряд пытался оторваться от преследования, углубляясь в горы. Питались мясом убиваемых лошадей.

«Астма дает мне о себе знать очень тяжело, и я уже закончил последнюю антиастматическую инъекцию, не осталось ничего, кроме таблеток на 10 дней». «Попробовал вовнутрь инъекцию новокаина, безрезультатно».

В «Партизанской войне» Че отмечал исключительно важное значение медицинского обслуживания:

«Партизану нередко приходится довольно трудно, когда он сталкивается лицом к лицу с критическими обстоятельствами. Это, в частности, относится и к тем случаям, когда он ранен или заболел. Поэтому роль врача в партизанском отряде велика.

Хотелось бы отметить моральное значение присутствия врача в партизанском отряде. Бойцы нередко видят в нём истинного святого отца, несущего им утешение. На человека, который страдает, простая таблетка аспирина, поданная рукой друга, понимающего и разделяющего его страдания, оказывает тем большее действие. Врач, участвующий в первом периоде войны, должен быть человеком, верным революционным идеалам, ибо его «проповедь» легко усваивается партизанами».

7 августа Че был обеспокоен невозвращением двух разведчиков «Мигеля» и «Анисето», и отправляет на их поиски «Бенигно». Но вскоре все трое появились в лагере. «Это было горькой каплей, которую Мигель заставил испытать меня», — записал Че. Подводя итог 9-ти месяцам герильи, Че отмечает: «Из первых [людей] два мертвы, один исчез и два ранены, я с астмой, не зная как ее прекратить».

8 августа Че отправил вперед группу из 8 человек для разведки в окрестностях старого лагеря у реки Ньякахуасу. Ночью Че собрал всех и произнес речь: «Мы находимся в тяжелой ситуации. …Это изменится, но ситуация касается всех и, кто не чувствует себя способным вынести это, должен сказать. Это один из тех моментов, когда надо принимать важные решения; этот вид борьбы дает нам возможность стать революционерами, самая высшая ступень человеческого существа, но также она нам позволяет считать себя мужчинами; те, кто не может достичь ни одного из этих двух состояний, должны сказать и оставить борьбу».

Все кубинцы и несколько боливийцев выразили намерение продолжать борьбу до конца. Другие были не столь уверены и перевели разговор на выяснение бытовых неурядиц, который Че прервал, но это ему не понравилось.

9 августа утром ушла группа разведчиков. Из–за открывшейся раны в ноге и усталости группы Че принял решение остановиться на несколько дней.

10 августа радио передало «длинный доклад Фиделя, в котором он выступил против традиционных партий, и, кроме того, против венесуэльской; похоже, что ссора за кулисами была большой».

«Мачетерос» («рубщики») в очистке дороги в джунглях продвигались «очень медленно» (по 35 минут в день) из–за слабости. Одновременно проводилась активная разведка вокруг местности. В горах шли дожди, было очень холодно, и донимали «маригуи» (москиты). Для еды забили лошадь.

12 августа радио сообщило о бое группы Хоакина и гибели боливийца Антонио Фернандеса де Тарата («Педро»). «Баррьентос объявил о закате герильи и вновь угрожал интервенцией на Кубу, был столь же глуп, как всегда», — записывает Че.

14 августа — вновь «черный день». Че описывает его так: «По активности он был серым, и не было новостей, но ночью программа новостей передала, что захвачен шурф, куда направлялись посланные, с признаками столь точными, что невозможно сомневаться. Я сейчас прикован страдать от астмы на неопределенное время. Также у нас захватили документы всех типов и фотографии. Это самый сильный удар, который нам был нанесен; кто–то заговорил. Кто? Это неизвестно».

Это был сокрушительный удар по герильи и лично по Че.

15 августа радио сообщило о боях с группой Хоакина, армией захвачены двое пленных, которые «заговорили» (боливийцы «Чинголо» и «Эусебио»).

На следующий день партизаны покинули лагерь. Че передвигался на лошади. Достигли берега Роситы, затем вышли к Рио Гранде.

17 августа «радио объявило, что будут представлены документы и доказательства из 4 шурфов из Ньакахуасу, которые указывают также, что пропала и [пещера] обезьян».

«Астма третирует меня достаточно хорошо, по обстоятельствам», — записывает Че. Он упорно продолжал следовать цели встретиться с группой Хоакина. Боливийцы «Камба» и «Чапако» (Хаме Арана Комперо) объявили о своем желании покинуть отряд. Че пытался их отговорить, обещая разрешить им уйти позже (в течение полугода!).

Заболел врач («Моро»). А также исчез посланный в разведку «Бенигно» (которого не было 10 дней). Партизаны питались мелкими зверьками, которые попадали в ловушки, опасаясь обнаружить себя охотой.

25 августа радио вновь сообщило о бое войск с отрядом Хоакина вблизи Камири.

26 августа произошла неудачная стычка партизан Че с военным патрулем. «Все вышло плохо». Партизаны вынуждены были отступить, но больной «Моро» тормозил продвижение. Следующий день прошел «в безнадежном поиске выхода, результат которого все ещё не ясен». Находясь вблизи Рио — Гранде, партизаны не могли найти брода для её пересечения. Высота — 1300 м. Вода закончилась. Но была и «хорошая новость или хорошая случайность», появились пропавшие «Бенигно», «Ньято» (боливийский коммунист Хулио Луис Мендес) и кубинец «Хулио». «Их одиссея была грандиозна», — записывает Че, так как они натолкнулись на плотное кольцо окружения войск. Они узнали, что захвачена «пещера Медведя» (шурф с продовольственными припасами). По мнению «Бенигно», несколько человек «Хоакина» прошли там несколько дней назад.

28 августа Че записывает: «Серый день и что–то тоскливо». Нет воды, для еды забили кобылу.

29 августа — «день тяжелый и достаточно тоскливый». «Мачетерос» продвинулись очень мало. Поставили лагерь на высоте 1.600 м., на относительно влажном месте, где рос тростник, мякоть которого подавляет жажду. Некоторые были обессилены из–за отсутствия воды.

30 августа: «ситуация уже оборачивается тоскливо; мачетерос чувствуют себя обессиленными, Мигель и Дарио [боливиец Давид Адриасоля] пьют мочу и другие, вплоть до Чино, с роковыми результатами диареи и судорог». Но, наконец, разведчики внизу ущелья нашли воду и поднялись с ней в лагерь. «Худшее осталось позади», — считает Че.

В своем «резюме месяца» он отмечает:

«Был, без сомнения, самый плохой месяц, который мы имели с тех пор, как идёт война. Потеря всех шурфов с документами и медикаментами была сильным, кроме того, психологическим ударом. Потеря 2 людей в последние дни месяца и последующий марш на конском мясе деморализовали людей, дав первый случай пораженчества, Камба, что ни дало нам ничего, кроме выигрыша, но не в этих обстоятельствах. Отсутствие связи с внешним миром и с Хоакином и то, что их захваченные пленные, дают показания, также немного деморализовало отряд. Моя болезнь ещё посеяла у некоторых неуверенность, и всё отразилось в нашей единственной стычке, в которой мы должны были произвести у врага несколько потерь, но лишь произвели одного раненного. С другой стороны, трудный марш по горам без воды обнаружил некоторые негативные черты людей.