Враги поневоле - Валерия Чернованова

— А ты не думаешь, что граф, увидев меня в нем, вспомнит наряд своей матери и рассердится за такое самоуправство? Хейли приложила к лифу серебряную брошь-камею.

— Граф был ребенком, когда умерла леди Айрис. Сомневаюсь, что он помнит каждый наряд матери. К тому же после наших кардинальных преобразований платье будет не узнать. Ну так что, делаем вырез? Сейчас это очень актуально. Я неуверенно улыбнулась. И откуда только Хейли знает о новых веяниях моды? В отличие от девушки я смутно видела разницу между простой шнуровкой и серебряной лентой, которой она собиралась украсить корсет. Но решила довериться вкусу служанки и позволить ей самой решать, что делать с платьем. Расхищением сундука леди Айрис Хейли не ограничилась. Видимо решила, раз уж мы сюда заглянули, грех не использовать такую возможность и не изучить содержимое остальных сундуков.

Пока она шуршала в дальнем углу комнаты, надеясь отыскать кринолин и ленты, я решила взять пример с девушки и все осмотреть повнимательней.

— Где ты научилась шить? Извлекая из сундука ворох юбок, Хейли сказала:

— Моя сестра была одержима модой, постоянно придумывала новые наряды. И меня научила шить.

— Придумывала? Хейли вздрогнула и, отвернувшись, стала запихивать юбки обратно.

— Она умерла. Я сконфужено замолчала. И дернул же меня нечистый спрашивать ее о семье! Чтобы нарушить гнетущую тишину, спросила:

— Хейли, сегодня утром ты сказала что-то насчет того, будто все тут прокляты. Что ты имела в виду? Девушка нахмурилась.

— Иногда мне кажется, что над Горнвиллем действительно довлеет проклятие. Ты слышала об убийствах? Я кивнула.

— Сейчас, хвала Всевышнему, они прекратились, но зато в замке стали происходить все эти кошмары. Кровь. Сегодня утром, когда увидела, думала, с ума сойду от страха. Ноэ, здесь творится что-то неладное. Мне страшно. Хотела сказать, что мне тоже, но вовремя прикусила язык. В глазах слуг доводилось быть кем-то вроде спасителя, который обязан был избавить их от напасти. Они верили, что высшая непременно поможет и отыщет преступника. Вот только кто бы помог самой высшей во всем разобраться.

— И что ты намерена делать? Покинешь Горнвилль? — Я опустилась около сундука, в котором лежали платья покойной графини, заглянула внутрь.

— И куда подамся? У меня нет ни дома, ни родных. Горнвилль — вот мой дом и моя семья. Я посочувствовала девушке. На дне деревянного монстра заметила связку писем, перетянутых черной тесьмой. На одном из конвертов красивой вязью было написано «Черствуд. Барону М. Галахарду». Интересно, кто такой этот барон Галахард? Почему письма не сожгли, а сохранили? И как они оказались в Горнвилле? Я никогда не страдала чрезмерным любопытством и старалась не вмешиваться в жизнь других. А уж чтение чужих писем казалось мне верхом неприличия. Но в тот день на меня действительно что-то нашло. Сначала поругалась с графом, затем прибрала к рукам платье покойной графини с явным намерением предстать в нем перед знатью Олшира, а теперь еще и вознамерилась прочесть чужую корреспонденцию.

— Ну что, пойдем? — послышался голос Хейли. — Мне еще нужно снять мерки. Машинально спрятав письма за пазуху, поднялась с колен. Заметив в руках девушки бусы, ленты и прочие аксессуары, хихикнула:

— Если ты решила нашить все это на платье, то бедные гости, увидев меня в этом наряде, просто попадают от изумления. Стоит ли их так шокировать? Служанка рассмеялась.

— Я, конечно, хочу, чтобы ты произвела фурор, но не такой. Пойдем, мне предстоит много работы.

Простившись с Хейли, я отправилась на поиски графа. Письма оставила в импровизированном тайнике рядом с мамиными украшениями.

В кабинете Моркеса не оказалось. После долгих скитаний по замку нашла д'Орана в одном из залов. В кресле возле камина заметила Илэйн. Графиня делала вид, будто читает книгу, но по рассеянному взгляду женщины было ясно, что мысли ее витают где-то далеко. Рядом с графиней сидел лорд Гортейн. Старик неотрывно смотрел на сад, простиравшийся за окном. В ответ на мое приветствие Илэйн хмуро кивнула и уткнулась в книгу. А Гортейн, стоило мне заговорить, издал какой-то странный гортанный звук, больше похожий на предсмертный хрип, пальцы старика импульсивно задергались. И почему я вызываю у него такую реакцию? Понять бы что это — радость, которую лорд д'Оран выражал при виде меня таким необычным способом или же что-то другое. Может, старый граф на всех так реагирует?

Решив не забивать голову лишними вопросами (в последнее время их накопилось и так слишком много), я подошла к Моркесу. Присев в реверансе, несмело начала:

— Лорд Моркес, я…

— Пойдем в мой кабинет, Ноэминь, — сказал он и, поддерживая меня под руку, словно боялся, что добровольно я с ним никуда не пойду, вывел из зала. Пока шли, я ни на секунду не замолкала, заверяя графа, что очень раскаиваюсь и впредь не позволю себе подобной вольности. Взгляд мужчины смягчился. А после того, как я рассказала ему о ритуале, который намеревалась провести этой ночью, Моркес совсем растаял и начал петь мне дифирамбы; оказывается, он давно уже понял, какая я умная и находчивая девушка. Хм, кажется, еще несколько часов назад его сиятельство был иного мнения о моих умственных способностях.

— Значит, этой твари после ритуала станет плохо, и мы поймем, кто все эти месяцы издевался над моей семьей! — в ажиотаже воскликнул д'Оран и кровожадно усмехнулся.

— Болезнь не сразу даст о себе знать, вероятнее всего, через два-три дня. Но чувствовать себя этот человек будет действительно скверно. Ему не удастся скрыть свое состояние. О втором варианте исхода событий я предпочла умолчать. Граф обрадовался моей идее словно ребенок, получивший в подарок на именины маленького пони. Наверное, уже предвкушал, как собственноручно наказывает злоумышленника. Было бы жестоко омрачать его радость и рассказать всю правду о возможных последствиях ритуала. Взяв с Моркеса клятвенное обещание не говорить никому о моей затее, даже графине, я отправилась в библиотеку.

К сожалению, задуманное пришлось отложить до следующей ночи. Мне не хватало некоторых ингредиентов для приготовления зелья, способного вывести меня из транса после проведенного ритуала. Поэтому утром я первым делом отправилась в лес на поиски нужных трав. Вплоть до самого вечера готовила снадобье и заучивала формулу заклятия, которое, к счастью, удалось отыскать в библиотеке. Около полуночи Алесс зашел за мной, и мы отправились в башню.

— Что я должен делать? Запалив последнюю свечу, я еще раз внимательно осмотрела октограмму. Ничего не забыла? Рисунок был начертан на том же месте, где он появился в первый раз. На каждом конце восьмилучевой звезды горело по свече, в центре должна была стоять я.