Стихотворения - Николай Клюев

Гнездо третье

Три тысячи верст до уезда,Их мерил нечистый пурговой клюкой.Баркасом — по соли, долбленкой — рекой,Опосле путина — пролазы, проезды.В домашнее след заметай бородой!Двуглавый орел — государево словоПеро обронил: с супостатом война!Затучилась сила — Парфён от гумна,Земля ячменем и у нас не скудна,Сысой от медведя, Кондратий с улова,Вавила из кузни, а Пров от рядна, —Любуйся, царь-батюшка, ратью еловой!Допрежде страды мужики поговели,Отпарили в банях житейскую прель,Чтоб лоснилась душенька — росная ельИль речка лесная — пролетья купель,Где месяц — игрок на хрустальной свирели.На праздник разлук привезли плачею —Стог песенных трав, словозвучий ладью.В беседной избе усадить на скамьюВсе сказки, заклятья и кладыУстинья Прокопьевна рада!Она сызмальства по напеву пошла,Варила настои и пряник пекла,Орленый, разлапый и писаный тоже.В невестах же кликана Устьей пригожей,Как ива под ветром, вопила она —Мирская обида, полыни волна,Когда же в оконце двуглавый орелЗаклёкал, что ставится судный престол,Что книги разгнуты — одна живота,Другая же смерти, словес красота,Как горная просинь, повеяла небом…То было на праздник Бориса и Глеба —Двух сиринов красных, умученных братом.Спешилися морем — китищем горбатым —Подводная баба кричала: Ау!И срамом дразнила: хи-хи да ху-ху.Но мы открестились от нечисти тинной.Глядь, в шубе из пены хозяин глубинный,Как снежная туча, грозит бородой!Ему поклонились с ковригой ржанойДа руги собрали по гривне с ладони,Чтоб не было больше бесовской погони,Чтоб царь благоверный дождался нас здравых,Чай, солнцем не сходит с палат златоглавыхИ с башни дозорной глаза проглядел,А сам, словно яхонт, и душенькой бел!..Ужо-тко покажем мы ворогу прятки,Портки растеряет в бегах без оглядки!..Сысоя на тысчу, Вавила же на пять…Мужик государю — лукошко да лапоть,А царь мужику, словно вёдро, ломоть!За веру лесную поможет Господь!И пели мы стих про Снафиду,Чтоб черную птицу обидуУзорчатым словом заклясть:Как цвела Снафида Чуриле всласть,Откушала зелья из чарочки сладкой,За нею Чурила, чтоб лечь под лампадкой.Вырастала на Снафиде золота верб,На Чуриле яблоня кудрявая! —Эта песня велесова, старая,Певали ее и на поле Куликовом, —Непомерное ведкое слово!Все реже полесья, безрыбнее губы.Селенья ребрасты. обглоданы срубы,Бревно на избе не в медвежий обхват,И баба пошла — прощалыжный обряд, —Платок не по брови и речью соромна,Сама на Ояти, а бает Коломной.Отхлынули в хмару леса и поречья,Взъерошено небо, как шуба овечья,Что шашель изгрыз да чуланная мышь.Под ним логовище из труб да из крыш.То, бают, уезд, где исправник живет,И давит чугунка захожий народ.Капралы орут: Ну, садись, мужики!"Да будет ли гоже, моржу ли клыкиСовать под колеса железному змию?Померимте, други, котами Россию!"Лосей смирноглазых пугали вагоны,Мы короб открыли, подъяли иконы,И облаком серым, живая божница,Пошли в ветросвисты, где царь да столица.Что дале то горше… Цигарки, матюг,Народишко чалый и нет молодух,Домишки гноятся сивухойБез русской улыбки и духа!А вот и столица — железная клеть,В ней негде поплакать и душу согреть, —Погнали сохатых в казармы…Где ж Сирин и царские бармы?Капралы орут: Становись, мужики!Идет благородие с правой руки…Аась, два! Ась, два!Эх, ты родина — ковыль-трава!.."Какой губернии, братцы?""Русские, боярин, лопарцы!..""Взгляните, полковник, — королевич Бова!""Типы с картины Сурикова…""Назначаю вас в Царское Село,В Феодоровский собор на правое крыло!Тебя и вот этого парю!..Наверно, понравитесь государю.Он любит пожитный… стебель.Распорядись доставкой, фельдфебель!"Господи, ужели меня,В кудрях из лесного огня?..Царь-от живет в селе,Как мужик… на живой земле!.."Пролетарии всех стран…" Глядь, стрюцкий!"Не замай! Я не из стран, — калуцкий!"

Феодоровский собор —Кувшинка со дна Светлояра,Ярославны плакучий взорВ путивльские вьюги да хмары.Какой метелицей тыЗанесен в чухонское поле?В зыбных пасмах медузы — крестыСредиземные теплят соли.Что ни камень, то княжья гривна!.3акомары, печурки, зубцы,К вам порожей розовой сливнойПриплывали с нагорий ловцы.Не однажды метали сетиВ глубь мозаик, резьбы, янтаряВ девятьсот пятнадцатом лете,Когда штопала саван заря.Тощ улов. Космы тины да илаВ галилейских живых неводах,Не тогда ли душа застылаГололедицей на полях?!Только раз принесли мережиЗапеклый багровый ком.С той поры полевые омежиДыбят желчь и траву костолом.Я, прохожий, тельник на шее,Светлоярной кувшинке молюсь:Кличь кукушкой царя от РассеиВ соловецкую белую Русь!Иль навеки шальная рубахаИ цыганского плиса портыЗамели, как пургою, с размахаМономаховых грамот листы?!Вон он, речки Смородины заводь.Где с оглядкой, под крики сыча,Взбаламутила стиркой кровавойЧерный омут жена палача!Вот он, праведный Нил с Селигера,Листопадный задумчивый граб.Кондовая сибирская вераС мановением благостных пап!С ним тайга, подорожие ссылок,Варгузи, пошевеливай вал,Воровской поселили подпилок,Как сверчка, в Александровский зал.И сверчок по короткой минутеВыпил время, как тени закат…Я тебя содрогаюсь, Распутин, —Домовому и облачку брат!Не за истовый крест и лампадки,Их узор и слезами не стерт,Но за маску рысиной оглядки.Где с дитятей голубится черт.Но за лунную глубь Селигера,Где утопленниц пряжа на дне.Ты зеленых русалок пещераВ царской ночи. в царицыном сне!Ярым воском расплавились душиОт купальских малиновых трав,Чтоб из гулких подземных конюшенПрискакал краснозубый центавр.Слишком тяжкая выпала ношаЗа нечистым брести через гать,Чтобы смог лебеденок АлешаБородатую адскую лошадьПолудетской рукой обуздать!

Был светел царский сад,Струился вдоль оградСмолистый воздух с медом почек,Плутовки осы нектар строчекНосили с пушкинской скамьиВ свое дупло. Казалось, дниЗдесь так безоблачны и сини,Что жалко мраморной богинеКувшин наполнить через край.Один чугунный попугайПугает нимфу толстым клювом.Ах, посмотрел бы Рюрик, ТруворНа эту северную благость!Не променяли б битвы сладостьНа грот плющевый и они?!.."Я православный искониИ Богородицу люблю,Как подколодную змею,Что сердце мне сосет всечасно!С крутыми тучами, ненастный,Мой бог обрядней, чем ХристосПод утиральником берез,Фольговый, ноженьки из воска!Моя кремнистая полоскаВзборонена когтями…" "Что ты!Не вспоминай кромешной злоты!Пусть нивы Царского СелаБлагоухают, как пчела,Родя фиалки, росный мак…""А ну тя к лешему, земляк!Не жги меня пустой селедкой,Давай икры с цимлянской водкой,Чтоб кровью вышибало зубы!..Самосожженческие срубыГодятся Алексею в сказки, —Я разотру левкас и краскиУж не на рябкином яйде!Гнездятся чертики в отце,Зеленые, как червь капустный,Ему открыт рецепт искусный,Как в сердце разводить гусей —Ловить рогатых карасей —Забава царская… Ха! Ха!..Царица же дрожит греха,Как староверка общей мисы,Ей снятся море, кипарисыИ на утесе белый крест —Приют покинутых невест,И вдов, в покойников влюбленных!Я для нее из бус иконныхСварил, как щи из топора,Каких не знают повара,Два киселя — один из мысли,Чтобы ресницы ливнем висли,Другой из бабьего пупка,Чтоб слез наплавилась река!..Вот этот корень азиатскийС тобою делится по-братски.Надрежь меж удом и лобком,Где жилы сходятся крестом,И в райку, сладостнее сот,Вложи индийский приворот,Чрез сорок дней сними удильце.Чтобы пчелою в пьяной пыльцеВлететь, как в улей, в круг людскойИ жалить души простотой,Лесной черемухи душистей,Что обронила в ключ игристыйКисейный девичий платок!..Про зелье знает лишь востокПод пляс факиров у костра!..Возьми мой крест из серебраС мидийской надписью… в нем корень!.."Я прошептал: "Оставь. Григорий!.."Но талисман нырнул в ладони —И в тот же миг, как от погони,Из грота выбежал козел,Руно по бедра, грудью гол,С загуслым золотом на рожках…И закопытилась дорожка,Распутин заплясал с козлом,Как иволга, над кувшиномЗаплакала из камня баба.У грота же, на ветке грабаКачалась нимфа белой векшей.И царский сад, уже померкший.Весь просквозил нетопырями,Рогами, крыльями, хвостами…Окрест же сельского чертогаЗалег чешуйчатой дорогойС глазами барса страшный змей."Ладони порознять не смей,Не то малявкой сгинешь, паря!"И увидал я государя.Он тихо шел окрай пруда.Казалось, черная бедаЕго крылом не задевала.И по ночам под одеялоНе заползал холодный уж.В час тишины он был досужПрипасть к еловому ковшу.К румяной тучке, камышу,Но ласков, в кителе простом,Он все же выглядел царем.Свершилось давнее. Народ,Пречистый воск потайных сот.Ковер, сказаньями расшитый,Где вьюги, сирины, ракиты, —Как перл на дне, увидел яВпервые русского царя.Царь говорил тепло, с развальцем.Купецкий сын перед зеркальцем,С Коломны — города церквей.Напрасно ставнями ушейЯ хлопал, напрягая слух, —В дом головы не лился дух,И в сердце — низенькой светлице,Как встарь, молчальницы-сестрицыБеззвучно шили плат жемчужный.Свершалось давнее. Семужный,Перечный, хвойный, избяной,Я повстречался въявь с судьбойРоссии — матери матерой.И слезы застилали взоры, —Дождем душистый сенокос,Душа же рощею березШумела в поисках луча,Бездомной иволгой крича,Но между рощей и царемЛежал багровый липкий ком!С недоуменною улыбкой,Простой, по-юношески гибкий,Пошел обратно государьВ вечерний палевый янтарь,Где в дымке арок и террасЗалег с хвостом змеиным барс."Коль славен наш" поет заряНад петропавловской твердынейИ к милосердной благостынеВздымает крылья-якоря.На шпице ангел бирюзовый.Чу! Звякнул медною подковойКентавр на площади сенатской.Сегодня корень азиатскийС ботвою срежет князь Димитрий,Чтоб не плясал в плющевой митреКозлообраз в несчастном Царском.Пусть византийским и татарскимЕвропе кажется оно,Но только б не ночлежки дно,Не белена в цыганском плисе!Не от мальчишеской ли рысиЯ заплутал в бурьяне черномИ с Пуришкевичем задорнымВарю кровавую похлебку?Ах, тяжко выкогтить заклепкуИз Царскосельского котла,Чтоб не слепила злая мглаОтечества святые очи!..Так самому себе пророчилГусарским красноречьем князь —В утробу филина садясь,(Авто не называл Григорий).И каркнул флюгер: горе. горе!Беда! Мигнул фонарь воротам.В ту ночь индийским приворотомМоя душа — овин снопами.Благоухала васильками.И на радении хлыстовском,Как дед на поле КуликовскомИзгнал духовного МамаяИз златоордного сарая,Спалив поганые кибитки.Какие сладкие напиткиСварил вам старец Селиверст!Круг нецелованных невестСмыкал, как слезка перстенёк,Из стран рязанских паренек.Ему на кудри меда ковшПролили ветлы, хаты. рожь,И стаей, в коноплю синицы,Слетелись сказки за ресницы.Его, не зная, где опаска.Из виноградников ДамаскаЯ одарил причастной дулей.Он, как подсолнечник в июле.Тянулся в знойную любовь,И Селиверст, всех душ свекровь.Рязанцу за уста-соловкуДал лист бумаги и… веревку.Четою с братчииы радельнойМы вышли в сад седой, метельный.Под оловяиную луну."Овсеня кликать да веснуТы будешь ли, учитель светлый?..У нас в Рязани сини ветлы,И месяц подарил уздуДощатой лодке на пруду —Она повыглядит кобылой.Заржет, окатит теплым илом,Я ж, уцепимшись за мохры,Быстрицкой еду до поры,Пока мой дед под серп померкшийКарасьи не расставит верши!Ах, возвратиться б на Оку,В землянку к деду рыбаку,Не то здесь душу водкой мучитьМеня писатели научат!""Мой богоданный вещий братец,Я от избы, резных полатецДа от рублевской купины,И для языческой весныНеуязвим, как крест ростовский.Мужицкой верой беспоповский,Мой дух в апостольник обряжен:Ни лунной, ни ученой пряжейЕго вовек не замережлть!..Но чу! На Черной речке скрежет —В капкане росомахи стон!..Любезный братец, это он,В богатых тобольских енотах,В губе сугроба, как в воротах,Повис над глыбкой полыньей!..""Учитель светлый, что с тобой?Не обнажайся на морозе!..Быть может, пьяница в навозе.В тени косматого ствола!.."Ему не виделось козла,Сатир же под луною хныкал,И снежной пасмой павиликаСвисала с ледяных рогов…Под мост, ныряя меж быков,И метя валенком в копыто,Достигли мы губы-корыта,Где, от хорька петух в закуте,Лежал дымящийся Распутин!Кто знает зимний Петербург,Исхлестанный бичами пургПод лунной перистой дугой,Тот видел душ проклятых рой,И в полыньях скелетов пляски.В одной костяк в драгунской каске,На Мойке, в Невке… Мимо, мимо!Их съели раки да налимы!"Григорий что ли?!" И зрачок —В пучине рыбий городокРаскрыл ворота — бочку жира,Разбитую на водной шири —Крушенья знак и гиблых мест."Земляк… Спаси!.. Мой крест!.. Мой крест!Не подходи к подножной глыбе,Не то конец… Прямая гибель!..Держуся я, поверь на слово,За одеяние Христово.Крестом мидийским целься в скулы…Мотри вернее!.." Словно дуло,Навел я руку в мглистый рот,И… ринул страшный приворот!Со стонам обломилась льдина…Всю ночь пуховая перинаНас убаюкать не могла.Меж тем из адского котла,Где варятся грехи людские,Клубились тучи грозовые.Они ударили нежданно,Кровавою и серной маннойВ проталый тихозвонный пост.Когда на Вятке белят холст,А во незнаемой губернииГнут коробьё да зубят гребни,И в стружках липовых лошкарьСтарообрядческий тропарьМалюет писанкой на ложке!Ты показал крутые рожкиСквозь бранный порох, козлозад,И вывел тигров да волчатОт случки со змеей могильной!России, ранами обильной,Ты прободал живую печень,Но не тебе поставит свечиЛошкарь, кудрявый гребнедел!Есть дивный образ, ризой бел,С горящим сердцем, солнцеликий.Пред ним лукошко с земляникой,Свеча с узорным куличом!Чтоб не дружить вовек с сычомМалиновке, в чьей росной грудкеПоют лесные незабудки!

Двенадцать лет, как пропасть, гулко страшных.Двенадцать гор, рассеченных на башни.Где колчедан, плитняк да аспид твердый,И тигров ненасытных морды!Они родятся день от дняИ пожирают то коня,То девушку, то храм старинныйИль сад с аллеей лунно-длинной.И оставляют всюду кости,Деревья и цветы в коросте.Колтун на нежном винограде,С когтями черными в засаде.О горе, горе! — воет пес,О горе! — квохчет серый дрозд.Беда беда! — отель мычит.Бедою тянет от ракит.Вот ярославское село —Недавно пестрое крылоЖар-птицы иль струфокамила.Теперь же с заступом могилаПрошла светелками, дворами…По тихой Прйпяти, на Каме,Коварный заступ срезал цвет.И тигры проложили след.Вот нива редкою щетиной.В соломе просквозила кровь(Посев не дедовский старинный —Почтить созвучием — любовь,Как бирюзой дешевку ситца,Рублевской прориси претится).Как будто от самой себяСбежала нянюшка-земля.И одичалое дитя,Отростив зубы, волчий хвост,Вцепилось в облачный помостИ хрипло лает на созвездья!..Вон ц берендеевс'ком уездеЗа ветроплясом огонек —Идем, погреемся, дружок!Так холодно в людском жильеПа Богом проклятой земле!..Как ворон, ночь. И лес костляв.Змеи. ные глаза у трав.Кустарником в трясине руки —Навеки с радостью в разлуке!Вот бык-поток, рога-утес,На ребрах смрадный сенокос.Знать, новоселье, правят бесыИ продают печенку с весу,Кронных замыслов вязигу.Вот адский дьяк читает книгу.Лксты из висельника кожи,Где в строчках смерть могилы множитБезкрестные, как дом без кровли!.Повышла Техника для ловли, —В мереже, рыбами в потоке,Индустриальные пороки —Молитва, милостыня, ласка.В повойиике парчовом сказкаИ песня про снежки пушисты,Что ненавидят коммунисты!Бежим, бежим, посмертный друг,От черных и от красных вьюг,На четверговый огонек,Через Предательства поток,Сквозь Лес лукавых размышлений,Где лбы — комолые олениТучны змеиною слюной,Там нет подснежников весной.И к старым соснам, где сторожка,Не вьется робкая дорожка,Чтоб юноша купал ресницыВ смоле и яри до зарницы,Питая сердце медом встречи…Вот ласточки — зари предтечи!Им лишь оплакивать даноРезное русское окноИ колоколен светлый сон,Где не живет вечерний звон.Окно же с девичьей иголкойЗаполыхало комсомолкой,Кумачным смехом и махройНад гробом матери родной!Вот журавли, как хоровод, —На лапках костромских болотСусанинский озимый ил.Им не хватило птичьих сил.Чтоб заметелить пухом ширь,Где был Ипатьев монастырь.Там виноградарем Феодор,В лихие тушинские годы,Нашел укромную лозуСобрать алмазы, бирюзуВ неуязвимое точило…"Подайте нам крупицу ила,Чтоб причаститься Костромой!"И журавли кричат: "Домой,На огонек идите прямо,Там в белой роще дед и мама!"Уже последний перевал.Крылатый страж на гребне скалНас окликает звонким рогом,Но крест на нас, и по острогам.С хоругвями, навстречу намИдет Хутынский Варлаам.С ним Сорский Нил, с Печеньги Трифон,Борис и Глеб — два борзых грифа.Зареет утро от попон.И Анна с кашинских икон —Смиренное тверское поле.С пути отведать хлеба-солиНас повели в дубовый терем…Святая Русь, мы верим, верим!И посохи слезами мочим…До впадин выплакать бы очи,Иль стать подстрешным воробьем.Но только бы с родным гнездом,Чтоб бедной песенкой чи-риВстречать заутреню зари.И знать, что зернышки, соломуНикто не выгонит из дому,Что в сад распахнуто давноРезное русское окно,И в жимолость упали косы!..

На Рождество Богородично. 1931