Нож Равальяка - Жюльетта Бенцони

— Вот именно. Я тоже так думаю.

В эту минуту двустворчатая дверь распахнулась и появилась Мария де Медичи в сопровождении голландского посла. Еще более величественная, чем всегда, с высоко поднятой головой, словно на ней красовалась корона, а не изящная диадема поверх вуали, она сделала два шага и остановилась, оглядывая придворных дам, склонившихся в низком реверансе. Взгляд ее остановился на Лоренце, и королева приказала:

— Мадам де Курси! Подойдите!

Тон не обещал ничего хорошего. Молодая женщина приблизилась, внутренне насторожившись.

— Что желает Ваше Величество? — спросила она, вновь склоняясь в низком реверансе.

— Мы желаем поставить вас в известность о том, что сообщил нам посол эрцгерцога Альберта, стоящий перед вами. Вы, кажется, тревожитесь о своем супруге?

— Да, мадам. Откомандированный по распоряжению покойного короля от полка легкой кавалерии вместе с господином де Буа-Траси в качестве сопровождающих господина де Праслена в Брюссель, он до сих пор не вернулся.

Маленький ротик Марии искривился в злобной усмешке.

— И скорое возвращение этим господам не грозит.

После этих слов Мария замолчала, и Лоренца не сумела дождаться конца паузы.

— Прошу Ее Величество меня извинить, но...

— Скажем, что эти господа отбывают заслуженное наказание, что случается с каждым, кто участвует в дурном деле.

— В дурном деле? Исполняя миссию, порученную королем? — изумилась Лоренца, чувствуя, как сжимается у нее сердце.

— Если вам больше нравится, я могу сказать иначе: исполняя дурную миссию. Как еще можно назвать попытку похищения принцессы де Конде, предпринятую во дворце самого эрцгерцога?

— Барон де Курси, так же как виконт де Буа-Траси, всегда только исполнял приказы своего начальства. Они сопровождали господина де Праслена, который отдавал им приказы.

— У господина де Праслена, как у человека осмотрительного, хватило ума вернуться, чтобы побывать на нашей коронации!

Вспыхнувшее в Лоренце негодование не сослужило ей хорошей службы.

— Господин де Праслен вернулся, чтобы во время церемонии в Сен-Дени занять подобающее ему место в свите короля. Офицеры, сопровождающие его, получили приказ остаться. Они не могли знать, что на следующий день короля не станет.

— Теперь легко так говорить! Но они, я уверена, действовали по собственному побуждению, желая выслужиться. Однако их схватили, когда они запустили руки по локоть в чужой мешок! И теперь они оба в тюрьме, бедняжки! Без большой надежды из нее когда-нибудь выйти, — добавила королева с величайшим удовлетворением.

— Но они французы, мадам!

— Без сомнения, и что из этого следует?

— Их судьба должна интересовать регентшу французского королевства. Они его защитники.

— Нет. Они ничтожные людишки, которых отрядили для грязных дел вроде шпионажа и похищения. Мы, само собой разумеется, не станем требовать выдачи... этого!

Презрительное местоимение хлестнуло молодую женщину, как пощечина, и она, быть может, бросилась бы в ярости на стоящую перед ней самодовольную толстуху, но, по счастью, ее ангел-хранитель послал ей достойную поддержку. К королеве приблизились де Бассомпьер вместе с полковником де Сент-Фуа, оба не скрывали своего огорчения услышанным.

— Мадам, — заговорил Бассомпьер, — перед вами граф де Сент-Фуа, полковник полка легкой кавалерии Его Величества, он бы очень желал, чтобы ему вернули двух его офицеров, чьи достоинства и службу он особенно высоко ценит.

— Вот как? А почему он не держал своих офицеров при себе, вместо того чтобы позволять им сомнительные похождения?!

— Разделяю мнение Вашего Величества, — холодно согласился де Сент-Фуа, — и в свой час я даже позволил себе сделать кое-какие замечания, но мои офицеры, точно так же, как и я сам, верные слуги короля, и когда король приказывает, мы повинуемся без лишних слов. Каков бы ни был приказ!

— Неужели? А если бы король приказал вам пойти и убить кого-нибудь, вы бы убили?

— Нет, потому что король Генрих никогда бы не приказал такой низости! Но отдать за него всю кровь до последней капли — да! И тысячу раз да! Я не перестаю сожалеть, что в тот скорбный день король отказался от сопровождения моих кавалеристов! Чудовище никогда бы не сумело к нему пробиться!

— Пути Господа неисповедимы, — вздохнула регентша, прикладывая воздушный платочек из батиста к сухим глазам. Потом, оглядев высокую и стройную фигуру графа де Сент-Фуа, она расплылась в улыбке. — Мы окажем честь вашей просьбе, господин полковник, и мы попросим вернуть нам... господина де Буа-Траси!

— Как? Только его? — недоуменно поинтересовался граф, никогда не преуспевавший в придворном «фехтовании». — А почему не де Курси вместе с ним?

— Потому что случай барона де Курси весьма отличен от случая его товарища. Некоторое время назад, при других обстоятельствах, барон де Курси пошел против решения двора и против данных нами приказов. Тюрьма послужит ему только на пользу, так как мы ему не доверяем.

— Но он самый честный и преданный офицер! — хором возразили Бассомпьер и де Сент-Фуа.

— Что ж, это ваше мнение. Что касается нас, то решение принято: или это будет господин де Буа-Траси, или никто! Вам понадобится от нас акт, господин посол? А вам, мадам де Курси, нам нечего больше сказать.

Королева повернулась на каблуках и направилась в королевский кабинет вместе с послом. Двустворчатая дверь за ними закрылась.

Лоренца подошла к двум придворным, которые пытались защитить Тома. Она поблагодарила их, стараясь всеми силами удержать слезы, которые готовы были политься у нее из глаз.

— Мы сказали лишь то, что думаем, — уверил ее Бассомпьер после того, как полковник простился с ними обоими и вышел. — Хотите, я провожу вас до кареты? По вашему выражению лица, мадам, я догадываюсь, что вам не слишком хочется здесь оставаться.

— Вы правы, господин де Бассомпьер. Мне не хочется задерживаться там, где меня постоянно осыпают оскорблениями и язвительными намеками. К тому же сейчас я должна известить обо всем своего свекра.

Она оперлась на предложенную Бассомпьером руку, и они направились к двери, ведущей к Большой лестнице, но тут их догнала принцесса де Конти.

— Одну минутку, кузен! Я скажу только два слова баронессе. Не отстраняйтесь, никаких секретов нет. Вы собираетесь сюда вернуться? — спросила она Лоренцу.

— До тех пор, пока мне не прикажут этого сделать, разумеется, не собираюсь. Имя, которое я ношу, не заслуживает того, чтобы служить забавой для этих людей.

— Я считаю, что вы правы, и прошу передать барону, что он может рассчитывать на поддержку всех членов нашего дома.