Белая борьба на северо-западе России. Том 10 - Сергей Владимирович Волков

я хочу дать Вам совет впредь не обращаться ни ко мне, ни к моим подчиненным с подобными гнусными требованиями. В противном случае я вынужден буду прервать с Вами какие бы то ни было сношения и выселить всякого англичанина из области, занятой германскими военными силами, так как исключена возможность гарантировать безопасность союзным миссиям, которые грубо и преднамеренно затрагивают честь германского народа.

Ваше письмо я представлю своему правительству и убежден, что оно через министра иностранных дел даст Вашему правительству достойный ответ на это грубое требование, которое союзная миссия осмеливается предъявлять германскому генералу за границей.

Граф фон дер Гольц».

Латвийскому же главнокомандующему генерал фон дер Гольц послал телеграмму, в которой между прочим говорил:

«Я всемерно осуждаю солдатские беспорядки, которые в моем присутствии, без сомнения, не произошли бы. Я высказываю Вам свое сожаление по поводу совершившегося. Я в подробности расследую случившееся и приложу все старания к тому, чтобы оружие вновь было собрано. Но ввиду того, что находящийся в Митаве отряд весьма возбужден, вследствие поведения латвийского правительства, подстрекаемого союзниками, я прошу незамедлительно вывести все находящиеся в Митаве латышские воинские части в другое место».

Положение корпуса полковника Бермондта

Таким образом бунт германских солдат был ликвидирован. Но в связи с митавскими происшествиями положение корпуса Келлера сделалось довольно двусмысленным. Хотя русские войска не принимали никакого участия в бунте германских солдат, но нежелание Бермондта отправляться со своим корпусом на Нарвский фронт, теперь совпавшее с нежеланием немецких солдат эвакуироваться из Прибалтики, заставило антантовские миссии и латышское правительство с тревогой смотреть на поведение Бермондта, имевшего, вероятно, какие-то задние мысли.

Действительно, не только союзников и латышей, но и русских в Латвии озабочивал вопрос: почему великолепно оборудованный и прекрасно вооруженный корпус полковника Бермондта в Митаве и отряд полковника Вырголича в Шавлях, уже официально включенные в состав Северо-Западной армии генерала Юденича, бездействовали целое лето, когда маленькая, но геройская Северо-Западная армия сделала уже один поход на Петроград и энергично готовилась к новому наступлению на столицу северной коммуны.

Общее недоумение по поводу тактики полковника Бермондта усилилось еще больше, когда после падения Пскова в Риге на военном совете 26 августа был решен вопрос о создании общего антибольшевистского фронта, от Эстонии до Литвы, для комбинированного удара на большевиков, в тот момент, когда генерал Юденич начнет наступление на Петроград.

Привожу полностью этот исторический протокол знаменитого военного совета 26 августа 1919 года:

«ПРОТОКОЛ РЕШЕНИЯ ОБ ОБЩЕМ НАСТУПЛЕНИИ, ВЫРАБОТАННОМ НА СОВЕЩАНИИ, ОБСУЖДАВШЕМ 26 АВГУСТА 1919 Г. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И ВОПРОС О ВЗАИМНОМ СОГЛАШЕНИИ

Заверил И.Г. Марч, бригадный генерал.

Рига, 26 августа 1919 г.»

На том же заседании генерал Марч заявил полковнику Бермондту, что ему предоставляется полная свобода вербовки, что для дальнейшего снабжения войск Бермондта всем необходимым из Германии препятствий встречаться не будет и что Антанта сделала германскому правительству представление о возобновлении прекратившейся было вербовки русских военнопленных в германских лагерях.

Из этого протокола ясно видно, что в задачу полковника Бермондта, подписавшего наравне с другими протокол об участии в комбинированном наступлении в помощь Юденичу по занятию Петрограда, входило наступление бермондтовской армии со стороны Двинска на Великие Ауки, чтобы в момент подхода Юденича к Петрограду своевременно перерезать Николаевскую железную дорогу.

Что касается благоприятствования генерала Марча полковнику Бермондту и его обещаний, то на этот раз английский генерал говорил правду. Доказательством этого может служить выступление лидера германских независимых Кона в Национальном собрании, заявившего в начале сентября, что Германия вновь покрылась сетью вербовочных бюро для удушения русской революции.

Но у Бермондта, подписавшего протокол и обязавшегося помогать генералу Юденичу, и теперь, без сомнения, были свои тайные мысли и собственный план.

На самом рижском совещании 26 августа генерал Юденич, занятый ликвидацией большевистского прорыва под Изборском, отсутствовал, и его замещал генерал Десино. Вероятно, у генерала Десино явились опасения, что полковник Бермондт не исполнит боевой задачи и опять уклонится от выхода из Митавы. Поэтому через четыре дня в Ригу прибыл сам Юденич, вызвавший Бермондта из Митавы. Однако здесь произошло неслыханное до сих пор нарушение воинской дисциплины: подчиненный отказался прибыть к своему главнокомандующему. Положение генерала Юденича в глазах латвийского правительства, латышской армии и союзных миссий сделалось во всех отношениях нелепым. Тем не менее Юденич отправил к Бермондту в Митаву начальника своего штаба полковника Генерального штаба Прюффинга с требованием, чтобы полковник Бермондт немедленно явился в Ригу к генералу Юденичу дать свои объяснения. Но полковник Прюффинг вернулся обратно в Ригу ни с чем. Все письменные попытки Юденича и представителей Антанты доказать Бермондту, что от его выхода из Митавы и благоприятного разрешения запутанного курляндского вопроса зависит судьба Петрограда и всего объединенного Северо-Западного антибольшевистского фронта, не привели ни к каким результатам. Бермондт упорно молчал. Генерал Юденич уехал из Риги, послав Бермондту ультиматум – обсудить положение, подчиниться и прислать ответ в десятидневный срок.

Но, подчиняясь чьему-то постороннему давлению, Бермондт твердо решил не уходить из Митавы. А для того чтобы чем-нибудь оправдать непослушание и свое пребывание в Митаве, он 12 сентября отправил специальную делегацию в штаб генерала Деникина с ходатайством – признать его корпус входящим в состав Южной Добровольческой армии и разрешить ему оставаться в пределах Курляндии и Литвы. Однако предупрежденный Юденичем, генерал Деникин не принял эту депутацию. Апеллирование Бермондта к адмиралу Колчаку через посредство русского посла в Париже Маклакова также кончилось неудачей.

В связи с сообщением официоза 6-го резервного корпуса «Die Trommel», выходившего в Митаве, что войска полковника Бермондта признаны адмиралом Колчаком и вошли в состав Южной армии генерала Деникина, Маклаков поместил в «La Cause Commune» следующее сообщение:

«Российское посольство настоящим опровергает появившееся сообщение, что в состав русских армий, находящихся под командованием адмирала Колчака и генерала Деникина, входят части под названием «Русско-Германские войска», которые частью составлены из германских добровольцев, набранных в Германии.

Российское посольство заявляет по этому поводу, что в борьбе, предпринятой для восстановления России, временное правительство под председательством адмирала Колчака никогда не обращалось за помощью к германцам. Оно никогда не просило об этом, не давало никому подобных полномочий и в его среде такой вопрос никогда не поднимался. В соответствии с этим действует и генерал Деникин. Он признал адмирала Колчака Верховным Правителем, и его правительство Юга России находится в контакте с Омским правительством, которое, таким образом, является общенациональным и объединенным правительством России…»

Вот почему положение бермондтовских войск и поведение самого полковника Бермондта