DOOM: Небо в огне - Дэфид аб Хью

Я не чувствовал влечения к Арлин. Я не оценивал тела двух других мужчин. Я не чувствовал никакого стеснения или конкуренции. Но я не был безразличен. Человеческое тело было мне любопытно, как если бы я видел его впервые. Я чувствовал то же самое и к инопланетянам, странные формы которых внезапно оказались не более странными, чем эти мясистые двуногие, называемые людьми.

Причудой момента был медбот, который и был всей приемной комиссией. Он был похож на живую вешалку в парикмахерской. Когда Идальго рухнул, ни один из нас не бросился к нему на помощь. Мы все еще пребывали в том странном состоянии, которое я могу описать только как «созерцание». В тот момент не существовало никакого боевого отряда морских пехотинцев.

Медбот водрузил на себя простертое тело Идальго, ничего не сообщив нам о его состоянии. Самым странным было то, что никто из нас об этом не спросил. Если бы комната наполнилась гигантскими пауками, наши указательные пальцы не спустили бы курка. У нас в принципе отсутствовали все стремления.

Постепенно мы вновь обретали себя. Это было как возвратиться в дом, который ты покинул в детстве, и заново изучать каждую комнату, только уже как взрослый. Сейчас этим домом были наши тела. Когда мы стали менее чужими к себе, инопланетяне начали казаться страннее.

У Арлин хватило мужества сделать первое движение. Жаль, но у нее ничего не вышло.

— Я всегда говорил, что ты самый храбрый человек, которого я знаю, Арлин. Пока я пялился на свой пуп, ты уже попыталась начать беседу с… другими.

— Что ж, ты всегда считал себя пупом земли, — ответила она. И уловив мое выражение лица, добавила: — Ты не расслышал, Флай? Ты слишком прожженный морпех, чтобы быть годным для другой роли.

Да, мы приходили в норму. Не было похоже, что мы находились где-то на этом галактическом Хилтоне, который они называли базой. Наверное, нам не нужно было жаловаться.

Мы были живы. Медбот это видел и отвечал на большинство наших вопросов, касающихся медицины. Были и вопросы, на которые он просто не мог ответить, по поводу где и что и кто и почему. Они были вне поля его компетенции. Но я обязательно найду кого-нибудь, кто расскажет нам, где мы находимся.

Медбот намеренно уклонился лишь от одного вопроса, когда Арлин спросила, как он научился такому ровному английскому. «Английский данного устройства не не кривой» — неуклюже ответил тот. Когда же он спросила прямо, как он научился говорить по-английски вообще, медбот ответил: «Секрет гильдии», и вновь вернулся к вопросам биологии! Их у нас тоже было много.

— Как тебе эта еда в сравнении с армейской? — спросил я Арлин, когда она попыталась проживать один из маленьких мячиков, которые казались мне похожими на глаза, а ей напоминали совсем другую часть человеческой анатомии.

— Холодной или горячей?

— Холодной, какую мы ели на Бове.

— Эта еда лучше.

— А горячей?

Она пожала плечами.

— Хуже. Но я не ругаю повара. Главное, что есть можно.

— Медбот сказал, что поставщик этого пиршества хочет с нами встретиться. И он не совсем повар; он скорее химик.

Она сделала очередной глоток воды. Мы оба весьма пристрастились к воде.

— Я встречусь с кем угодно, — сказала она, и я кивнул. Когда она обращалась к различным созданиям, окружавшим нас, с вопросом о нашем прибытии, они поворачивались к нам спинами — те, у кого были спины — и удалялись прочь. Поначалу я принимал это за пренебрежительное отношение. Но это было не так. Шоу закончилось. Они знали, чего хотят, и лучше нас понимали, что нужно делать.

— Как думаешь, повар — один из тех, кто послал нам сообщение?

— Боже, я так надеюсь на это!

Когда слышишь, как такая атеистка, как Арлин, призывает Бога, понимаешь, что она говорит от сердца. Я чувствовал то же самое. Что может быть бессмысленнее, чем пройти так много (и кто-нибудь из этих проклятых инопланетян скажет мне, насколько много, даже если придется действовать силой) и не найти на другом конце никого из тех, кто послал сигнал.

— Мы знаем, что повар помог медботу разобраться с химией нашего тела, так что могу поставить на то, что он хочет видеть нас живыми.

Первое, что мы узнали от живой вешалки — это что все живые существа на базе являлись формами жизни на основе углерода. Насколько я знал, других форм и не существует. До сих пор все, кого мы здесь встречали, были одинаковы с обеих сторон, или, как выразилась бы Арлин, были двусторонне симметричны. Я был благодарен за две вещи: земную гравитацию и возвращение в клуб дышащих кислородом! Но это не значило, что мы не можем столкнуться с некоторыми другими проблемами. Идальго тому доказательство.

Поэтому для них имело смысл держать нас здесь, в этом своего рода заточении, пока они не удостоверяться, что мы нормально переносим новую окружающую среду. Когда Арлин и я перенеслись на Деймос через Врата на Фобосе, это был переход через искусственные зоны, имеющие земные условия. Это были хорошие новости для нас. Когда ты, голый, появляешься на другой планете, остается лишь надеяться, что здесь можно дышать, и что твоя кожа нормально все перенесет. Я был чертовски рад, что здешние ребята умели обращаться с человеческими особями. И я надеялся, что капитан Идальго сможет выкарабкаться.

— Тебе не нравится еда? — спросила Арлин, заметив, что я оставил половину своей порции недоеденной.

— Все нормально. По правде сказать, я не слишком-то голоден. Мой желудок провел столько времени в нулевой гравитации на борту «Бовы», что ему потребуется время, чтобы вернуться в норму. К тому же, хочу тебе кое-что открыть.

— Что? — спросила она, сговорчески наклонившись ко мне.

— Практикой достигается совершенство. Со временем они станут готовить лучше.

Арлин потянулась, как кошка.

— Хорошо бы, — сказала она. — Кто бы мог подумать, что самой большой проблемой в поддержании в нас жизни окажется кормежка?

Медбот говорил с гордостью, когда отбарабанивал информацию. Первые анализы сказали им большую часть того, что они хотели знать, но не все. Они знали, что нам нужны калории, протеины, аминокислоты, витамины, но не знали, в каких они должны быть комбинациях и пропорциях! Большой проблемой для наших гостеприимцев было то, как синтезировать аминокислоты, которые мы едим.

Это был предмет, в котором я был полным невеждой. С тех пор, как я начал истреблять импов, мертвяков и уродливых монстров всех мастей, мое образование улучшилось. Сражение с монстрами должно стать основной темой книг, которые нужно читать в публичных библиотеках.

И тому, и этому делу необходимо учиться в колледже, как это можно судить по обычному задоголовому, который думает, что он гений, потому что сумел вставить кусок алфавита возле своего имени.