Небесные Властелины - Джон Броснан

Джен нахмурилась.

– Автоген…

– Та штука, которой он прорезал наружный корпус и собирался вскрыть внутренний, когда ты вмешалась. Видимо, Хаццини выбрали из своих того, кто летал лучше всех, и снабдили его автогеном, чтобы, проникнув на "Властелин Панглот", он разрезал несколько газовых ячеек, после чего "Панглот" потерял бы высоту и спустился бы на уровень их досягаемости. На свою беду, эта тварь не сообразила, что ячейка, в которую она собиралась проникнуть, наполнена водородом. Вот бы удивились Хаццини, когда "Панглот" огненным шаром свалился с неба на их "гнезда".

Мило сжал плечо Джен, не сводя с нее холодного взора.

– Я-то понимаю, что случилось там на самом деле. У тебя и у Хаццини была одна и та же цель, - бросил он.

– Что ты… хочешь сказать?

– Ты знаешь. Эта твоя минервианская реликвия - "жезл власти", который ты берегла пуще жизни. Ты, кажется, потеряла его?

– Я… разве? - Ей было трудно думать. Она хотела снова заснуть.

– Не притворяйся. Я с самого начала подозревал, что здесь что-то не так, но не был уверен. А ты в благодарность за мое доверие решила поджечь меня вместе с прочими своей бомбой. Пожалуй, по безжалостности вы, минервианцы, и Небесных Властелинов за пояс заткнете.

– Нет… нет… - слабо протестовала она, пытаясь качать головой. - Я же не смогла… когда настало время. Не смогла. И я сдалась…

Он пристально смотрел на нее. Наконец он сказал:

– По-видимому, ты говоришь правду. - Выражение его лица смягчилось. - И тогда, отказавшись от своего плана, ты набрела на Хаццини. Должно быть, ты и убила его своей бомбой. Это же абсурд - девушка вырвала автоген у взрослого Хаццини.

– Да… - призналась Джен и рассказала, как все случилось. Мило снова начал улыбаться.

– Ага, прямо в хобот? Очень умно. Если бы он проткнул тебя своей трубкой, то высосал бы тебя до капли. Человеческая кровь для Хаццини деликатес.

– А они… не найдут… следов от бомбы? - спросила она.

– Не беспокойся. Никто не производил вскрытия. Чудище явно сгорело, а автоген лежал рядом. Когда воины, услышав твои крики, прибежали туда, они пришли к очевидному выводу. Хаццини сбросили за борт, так что правды теперь никто не узнает.

– Хорошо… - пробормотала Джен. Глаза ее закрывались сами собой.

– Спи, - сказал Мило, и она уснула.

Послышался стук в дверь, скрытую розовой драпировкой, покрывавшей стены и потолок. "Да?" - крикнула Мэри Энн. В будуар вошла Цери, горничная Мэри Энн. Цери, как и Джен, некогда была рабыней, и на щеке у нее красовалась такая же черная звездочка, обведенная кругом. Уже не рабыня, Цери все же не считалась свободной; Мэри Энн сказала, что Цери - служанка, а, по представлениям Джен, это было то же самое, что рабыня. Разница состояла лишь в том, что положение рабыни у аристов куда лучше, чем в любой другой части корабля. Цери с первого взгляда понравилась ей. Горничная была стройной девушкой, светловолосой, с красивыми зелеными глазами. Лицо ее выражало ум и чувствительность - два свойства, которых, по мнению Джен, очень не хватало обитателям Небесного Властелина. Но, признавалась она себе, Мэри Энн ей тоже нравилась, несмотря на то что была непроходимо глупа.

Цери почтительно склонила голову перед Мэри Энн и сказала своим тихим, приятным голосом:

– Принц Меджид хочет знать, готовы ли вы и ваша гостья. Он ждет в салоне.

– Сейчас мы идем, милая Цери, - ответила Мэри Энн.

Цери удалилась, и Мэри Энн, суетясь, поправила волосы Джен, выбившиеся из-под диадемы.

– Час твоей славы близок, - запыхавшись, объявила она. - Ты, должно быть, очень волнуешься.

– Ах, еще бы, - сказала Джен и улыбнулась отражению Мэри Энн в зеркале.

Принц Меджид, Верховный Канцлер "Властелина Панглота", выглядел так же нелепо, как в тот день, когда Джен попала в плен. С его длинными тощими ногами в красно-оранжевых полосатых рейтузах и в пышном кафтане с кружевами и отворотами, он походил на какую-то экзотическую птицу. Джен с трудом сдерживала улыбку, глядя на ярко-зеленый кожаный кошель, скрывавший его гениталии. Теперь она знала, что эта штука называется "гульфик".

Когда они вошли в салон, принц Меджид стоял у окна спиной к ним. Повернувшись, он произнес своим скрипучим голосом:

– А, наконец-то вы здесь.

Одной рукой поглаживая бородку, другую возложив на рукоять меча, он нарочито долго и церемонно осматривал Джен, ходил вокруг и что-то бурчал себе под нос. Она подумала, что ей ничего не стоило бы схватить принца за горло, выдернуть меч и воткнуть ему в сердце. Но понимая, что подобный поступок не принесет ей ничего кроме краткого удовлетворения, она отвлеклась на прекрасный вид, открывавшийся в иллюминаторах, из которых состояла целая стена салона. Солнце садилось за отдаленным горным хребтом, и облака горели ослепительным красным огнем.

– Что ж, думаю, сойдет, - манерно выпятив губу, проскрипел Меджид.

– Ах, по-моему, она просто прелесть! - вскричала Мэри Энн, сжимая руки.

– Для амазонки сойдет, - повторил принц. - Теперь пошли. Мы не можем вынуждать принца Каспара ждать.

– То есть ты не хочешь вынуждать леди Джейн, - фыркнула Мэри Энн.

Принц Меджид злобно посмотрел на нее, и под этим взглядом она заметно съежилась.

Следуя с ними по широкому коридору, устланному ковром, Джен нерешительно сказала:

– Ах, принц Меджид, я думала увидеть сегодня вечером самого Властелина Панглота…

Принц преувеличенно тяжело вздохнул и сказал снисходительным тоном:

– Властелина Панглота не существует, девушка.

Она проснулась в пятый или шестой раз.

– Что ты делаешь со мной? - спросила Джен, вынырнув из глубокого колодца сна.

Мило склонился над ней.

– Успокойся. Просто меняю тебе повязку. Я сделал тебе еще один укол болеутоляющего гормона, так что ты ничего не почувствуешь.

– Хочу посмотреть, - сказала она, пытаясь поднять голову.

– Не советую.

Но теперь у нее хватило сил, и она приподняла голову и взглянула на свое тело. "О Богиня-Мать", - вздохнула она и уронила голову на жесткую подушку. Она увидела рваную рану, которая шла между грудей до самого низа живота. Края раны были сшиты грубыми черными стежками, и похоже было, что лекарь, который накладывал швы, был при этом изрядно навеселе. Джен показалось, что, если она чихнет или шевельнется, ее тело попросту развалится надвое, и все ее внутренности выпадут наружу…

– Богиня-Мать, - снова пробормотала она и крепко закрыла глаза. Она старалась не дышать глубоко.

– Не так страшно, как кажется, - заметил Мило.

Это ее не ободрило.