Казнь за разглашение - Александр Андрюхин

— Кто бы мог подумать? А все невежество и это идиотское стремление зацепить читателя, хоть чертом лысым. Так и грохнуть могут! Так ты полагаешь, сегодня у Путина реальная возможность отстранить от власти олигархов? Вернее, как он сам выразился, «всех равноудалить к чертовой матери», точнее, «замочить в сортире»?

Калмыков рассмеялся.

— Думаю, на этот раз у господ с Лубянки более реальные шансы возродить нацию, чем в восьмидесятом и девяносто первом. Возьми это на вооружение и не лезь в бутылку. До связи!

Берестов тяжело вздохнул и водворил трубку на место. Настроение почему-то испортилось. «Пойти разве что поболтать с Лилечкой, — подумал он. — Попросить полный текст предсмертного сообщения её почившего сожителя…» Однако столь блестящую мысль прервал новый телефонный звонок. Звонил Петров.

— Леонид, это вы? Наконец-то я к вам дозвонился. Целый день звоню. У вас все занято и занято. Вот что, Леонид! Меня сегодня ограбили!

— Как это? — выдохнул Берестов.

— Вышел утром в магазин за хлебом. Прихожу — кассет с лекциями Минаева нет! Причем в квартире никаких следов беспорядка. Дверь закрыта, замок не выломан.

— То есть открыли ключами?

— Либо ключами, либо отмычкой. Но если отмычкой, то открывал профессионал.

— А есть ещё у кого ключи от вашей квартиры?

— Ну, конечно, есть ещё у жены. Я как увидел, что кассеты исчезли, сразу же позвонил жене на работу. Она сказала, что на кой ляд они ей сдались. А больше ни у кого ключей нет. Вот, я вам говорил, не пишите в газете про меня. А вы написали. И про кассеты рассказали. И вот к чему это привело.

— Но ведь я не публиковал вашего адреса, — растерянно пробормотал Берестов, мучаясь тем, что действительно не нужно было писать про кассеты.

— Так адрес мой узнали через справочное бюро.

— Но это невозможно! Для этого нужно как минимум отчество и год рождения.

— Ничего невозможного нет! — горько произнес Петров. — Где мне теперь искать мои кассеты? Я на вас очень обиделся…

Он бросил трубку, а Берестов ещё долго держал свою в руках, слушая короткие гудки и глядя в пространство. Кому понадобились эти лекции: бывшим ученикам Минаева, соседям, прочитавшим статью, кагэбэшникам? А может, Колесникову, спецкору «Версии»? Берестов напряг мозги и вдруг вспомнил, что ему-то он как раз и сказал фамилию, имя и отчество обладателя кассет. Так что он вполне мог разыскать его адрес через справочное бюро.

Берестов тут же набрал номер «Версии» и попросил позвать Колесникова. Через минуту спецкор откликнулся.

— Это Берестов, — сказал журналист коротко. — Вчера вы мне обещали открыть бронированную дверь на чердак.

— Раз обещал, значит, открою! — ответил Вячеслав. — Подождите минутку.

Его голос и тон показались Берестову несколько растерянными. «Главное, с ним встретиться, — подумал Леонид, — а вывести его на чистую воду — дело техники». Вместо минуты прошло больше пяти. Леонид начал нервничать. Наконец трубка издала шелест и повеселевший голос Колесникова произнес:

— Леонид, вы меня слушаете? Встречаемся сегодня в шесть во дворе дома Климентьевой. О'кей?

— Заметано, — ответил журналист, и ужасная тоска охватила его.

«Каким дерьмом приходится заниматься и ради чего? Кому нужен весь этот бред?» Он поднялся и направился в отдел к Лилечке. Иванова сидела за столом, вперив свой синий взор в холодный экран компьютера. Заметив Берестова, она подняла голову и окунула его в свой магический океан синевы. Леонид присел на стол. Две сотрудницы недоуменно переглянулись и молча отправились в курилку.

— Ты вчера мне обещала показать предсмертное письмо твоего несостоявшегося мужа… — брякнул неожиданно Леонид.

Тон, каким это было произнесено, не понравился Лилечке. Она пристально посмотрела коллеге в глаза и ответила:

— Я раздумала.

— Понятно, — произнес Берестов, соображая, что несколько переборщил с иронией. Немного помолчал, затем спросил, сдвинув брови:

— Ты любила Климентьева?

Лилечка пожала плечами и принялась печатать.

— Но ты собиралась за него замуж?

Она растерянно повела глазами и ответила:

— Извините, мне сейчас материал сдавать…

— Хорошо! — миролюбиво произнес Берестов. — После сдачи материала мы что делаем?

— Пишем следующий материал.

— Но когда-то мы освободимся?

— Не раньше семи, — вздохнула она.

— Тогда в восемь я тебя жду у ресторана «Тибет». О'кей?

Она ничего не ответила. Но одарила Берестова весьма теплым взглядом. На душе стало легче. Берестов вернулся в отдел, сел за компьютер и вдруг пробормотал в сердцах без злобы:

— А пропади оно все пропадом!

34

В шесть они встретились с Колесниковым во дворе дома Климентьевой и без лишних слов вошли в подъезд. Молча поднялись на двенадцатый и, когда уткнулись в железную решетку, перекрывающую путь на техэтаж, Берестов вопросительно посмотрел на спецкора «Вестей». Тот улыбнулся и вытащил из кармана связку ключей. Быстро, в три приема, он подобрал ключ к висячему замку, и решетка со ржавым скрежетом распахнулась. Они зашагали по пыльным ступеням к бронированной двери.

— Да у вас все повадки медвежатника, — произнес Берестов.

Вячеслав усмехнулся и принялся подбирать ключи к чердачной двери, на которой было два внутренних замка и один висячий. С висячим и гаражным Колесников разделался в одну минуту. С английским пришлось повозиться. Перепробовав все ключи, Колесников достал из кармана перочинный нож и, вставив его в скважину, сделал пол-оборота. Замок щелкнул. Колесников подмигнул коллеге, и они поддели дверь плечом.

То, что предстало их взору, заставило в недоумении застыть на пороге. Посередине довольно просторной, оклеенной цветными обоями комнаты стояла огромная двуспальная кровать. По бокам пара кресел, а у стены миниатюрный журнальный столик с четырьмя пустыми бутылками из-под ликера. В высокий цинковый потолок было вмонтировано большое квадратное зеркало. На стене у изголовья кровати висела чеканка с обнаженной женщиной, нюхающей цветок.

— Теперь я понял, зачем здесь расширяли дверь, — сказал Берестов. Чтобы впереть кровать.

— Это и я понял, — отозвался Колесников. — Весь вопрос: зачем?

Друзья, обменявшись удивленными взглядами, наконец переступили порог каптерки. Они осмотрели кровать, подняв матрац, перевернули кресла, двинули столик, сняли со стены чеканку и одновременно пожали плечами. После чего стали пристально всматриваться в зеркало на потолке.

— У кого бы спросить стремянку, — пробормотал Колесников. — А впрочем, зеркало как зеркало… Как вы думаете, что все это значит?

— Это значит, что мы опоздали, — угрюмо ответил Берестов.

— Вы полагаете? — поднял брови Вячеслав.

— Полагаю, что из нас двоих опоздал кто-то один.

— Что вы имеете в виду? — не понял Колесников.

— Что у вас было больше возможностей, чем у меня, вывезти отсюда аппарат.

Вячеслав рассмеялся таким безобидным смехом, что Берестов понял: загнул не в ту степь.

— Пойдемте отсюда, Леонид. Десятилетнее занятие уфологией располагает ко всякого рода фантазиям.

— Скажите, это вы украли у Петрова кассеты? — спросил Берестов, выходя в коридор.

Вопрос нисколько не смутил Колесникова.

— На кой черт они мне сдались? — ответил он с интеллигентной улыбкой, захлопывая бронированную дверь.

— Продать за границу!

— Разве я похож на человека, который продает государственные секреты? — хитро прищурился Колесников.

— Вы считаете, на кассетах государственные секреты? — удивился Берестов.

— Наверное! — пожал плечами Колесников.

Они спустились по пыльным ступеням, оставив следы от кроссовок, заперли решетку и направились к лифту. Берестов покосился на квартиру Климентьевой и вдруг увидел в глазке свет.

— Там кто-то есть! — толкнул Леонид Вячеслава.

— Ну и что? — Тот спокойно направлялся к лифту.

— Как это что? Это квартира покойной Климентьевой.

— Это не наше дело… — буднично произнес Колесников, не выказывая ни малейшего любопытства.

Берестов на цыпочках подкрался к квартире. Однако к глазку приложиться не успел — дверь распахнулась и на пороге возник высокий черноволосый «альфовец» со шрамом на лбу. Берестов вздрогнул и растерянно попятился, но уже на втором шаге уперся в Колесникова. «Альфовец» улыбнулся и сделал пригласительный жест.

— Нет-нет! Мы лучше пойдем! — затряс головой Берестов и в ту же секунду был молниеносно втиснут в квартиру спецкором «Версии». Захлопнувшаяся сзади дверь явилась для Берестова полной неожиданностью.

— Что это значит? — сдвинул брови Леонид, вставая в боевую позу.

— Да ничего не значит, — донесся из комнаты голос. — Точнее, значит, что мы решили прекратить вас дурачить. Да вы, Леня, проходите. Извините за то, что пришлось несколько с вами поиграть, но таковы правила.