Любитель историй - kostik

убедить себя, что он не мог проникнуть к ней в сон.

Кабинет затрещал и разошелся по швам, будто ветхая

одежда, в которой больше нет необходимости. Мебель,

стены, потолок – все вокруг сжалось в рваные лоскуты,

закружившиеся осенними листьями. И на мрачном фоне

водоворота, существовало лишь две недвижимые фигуры:

отец и дочь. Клер взирала на убитого отчаяньем родителя,

едва сдерживая слезы. И в последний миг Лиджебай поднял

взгляд и, сощурившись, вгляделся в серую занавесь.

Девушка не уставала удивляться творившемуся безумию.

Их глаза встретились. Секунду она наблюдала за тем, как

Лиджебай всхлипывает и бессвязно говорит, не сводя глаз с

дочери. Ему она казалась мимолетным видением,

посетившим его больное сознание. Клер коротко кивала в

ответ не в силах разобрать ни слова. А потом все-таки

решилась и закричала во все горло. Фраза прощения

повторилась эхом и исчезла среди обрывков кабинета. И

кошмар окончательно растворился, оставив девушку одну в

полной темноте.

Третий кошмар пришел в святую обитель Терси ли

Джейскоба под самое утро. Избавившись от странного сна,

Рик долго сидел на кровати, рассматривая черную метку на

руке. Пульсируя словно вена, она откликалась на

мысленные просьбы: то слегка уменьшаясь, то

увеличиваясь прямо на глазах.

Сменив повязку, юноша впервые отметил, что страх

наполнился необьяснимой тревогой. Теперь он чувствовал

неотъемлемую связь с капитаном-мертвецом, который

явился к нему в эту полночь.

Когда усталость окончательно сковала Рика костлявыми

лапищами, он на секунду сомкнул очи. И в следующую

минуту вновь очутился в собственном доме. В свете

чадящих ламп и свеч он был окружен тысячью отцовских

книг, которые покорно стояли на высоких полках,

дожидаясь своего хозяина.

- Рик, зайди, - раздался из глубины дома голос мистера

Лиджебая.

Дернувшись, юноша не сразу поверил собственным ушам.

- Скорее Рик. Или ты забыл мое наставление - я не должен

произносить одно и то же дважды, - терпеливо повторил

отец.

Не успев осознать, что вновь провалился в сон, Рик не

посмел ослушаться. Осторожно постучав в дверь, он

дождался приглашения, – как гласило правило – и зашел в

кабинет.

Отец привычно сидел за столом уставившись в чистые

листы книги в кожаном переплете. Из-под обложки

приветливо выглядывала красная тесьма.

- Слишком долго, сынок, - произнес мистер Лиджебая,

переведя взгляд на карманные часы.

Покорно кивнув, Рик встал в самом центре кабинета. Так

гласило правило номер семьдесят два и три четверти.

- Как успехи? - спросил отец, убрав часы в карман.

- Не то что бы очень,- ответил сын.

Принявшись за перья, отец стал с усердием точить их

туповатые концы. Рик отметил что родитель ни разу не

посмотрел на него, словно не замечая присутствия сына.

- Мои загадки оказались не слишком сложными для тебя, не

так ли?

Первое перо было готово – отец аккуратно отложил его в

сторону.

- Я запутался, - честно ответил Рик.

Лиджебай понимающе кивнул:

- Моя смерть ... С нее все началось… Я не успел оставить

достаточно подсказок, обстоятельства оказались выше меня.

Грудь сжалась в тревожном волнении. Юноша взирал на

отца, будто на черную метку, природу которой не мог

объяснить и ужасно страшился этой неизвестности. Перед

ним действительно был его собственный отец умерший год

назад. Мертвец вернувшийся с того света, чтобы направить

отрока на пусть истины и уберечь от свалившихся на его

голову невзгод.

- Ваш дневник… книга. Та, что лежит перед вами. Она

ценна для вас?

Отец кивнул.

- Я не должен отдавать ее мистеру Сквидли?

- Пока не наступит время, - ответил мертвец.

Рик согласился, совершенно не представляя как это

осуществить.

- Клер сказала, что человек, который ищет книгу, убил

хозяина цветочной лавки, мистера Бишепа. Он правда

опасен?

- В достаточной степени, - согласился Лиджебай. – Но если

ты в точности выполнишь мои поручения, он вас больше не

потревожит. Ты меня понял?

- Да.

- Правило тридцать шесть и половина, - напомнил отец.

Рик вновь поднял и опустил голову. Он прекрасно помнил

его. Мистер Лиджебай прибегал к нему достаточно часто,

когда давал сыну весьма ответственные задания. Единожды

произнеся их вслух, он просил Рика повторить и если тот

что-то забывал, никогда не напоминал вновь.

Второе и третье перо легли рядом с первым.

- Завтра днем ты должен вернуться в наш дом. Не забудь

захватить с собой книгу. Зайди в мой кабинет и, взяв

чернила, напиши… продолжая мои слова …

- Но я, - Рик хотел сказать, что не сумеет, не осмелится

испортить, осквернить вещь принадлежащую отцу. – У

меня не получится!

На лице Лиджебая возникла хищная улыбка:

- Твоя задача вернуться в дом и просто сесть за стол. Перья

и чернила уже готовы. Ты меня понял?

- Да. Правило тридцать шесть с половиной, - отчеканил сын.

- Завтра в полдень, - согласился мистер Лиджебай. – А

теперь иди. Мне недосуг объяснять тебе дважды прописные

истины.

Сын развернулся на месте, чувствуя стекающие по виску

крупные капли пота. Вновь, как и пару лет назад он держал

ответ перед родителем, с трепетом в сердце давая те ответы,

которые хотел слышать отец.

Дойдя до двери, Рик повернулся к стеклянным полкам, где

расположились миниатюрные модели кораблей. Но его

взгляд не обратив внимания на каравеллы и галеоны,

остановился на отражении мистера Лиджебая. Вскинув

голову, тот пристально смотрел ему вслед. Ужасные глаза

отражающие алый огонь, буквально раздирали спину

потомка рода Джейсонов.

Распахнув дверь, Рик оказался в крохотной комнате

обители сэра Терси. За вытянутым окном брезжил рассвет, а

в голове поселилась жуткая боль.

« Правило тридцать шесть с половиной», - повторил про

себя юноша и услышал в ответ одобрительный смех.

* * *

Дверь в особняк Джейсонов была закрыта. Оливер

возвращался к ней пятый раз на дню, - и все безрезультатно.

В первый раз он решил, что опоздал. И тогда его охватил

ужас. Мысли наполнились живыми картинками скорой

расправы каперов над Риком и Клер. Но вскоре он успокоил

себя: вероятнее всего, произошла какая-то неразбериха, и

им удалось ускользнуть от хищных лап безжалостных

морских волков. В противном случае, по городу уже давно

бы поползли недобрые слухи.

Ближе к полудню Оливер в очередной раз оказался у

приятельского дома. Ноги сами привели его сюда.

Остановившись возле ступеней, ведущих к деревянной

двери с резными изображениями двух русалок, юноша

осторожно постучал дверным кольцом, но ответа не

последовало.

Никто не откликнулся. Дом был пуст.

Налетевший ветерок заставил юношу поежиться и

растереть замерзшие руки. Погода портилась на глазах, не

давая даже крохотной надежды на весеннюю капель и

теплые солнечные лучи. Лужи сковал иней, а море уже

давно слилось с серыми грозовыми тучами, которые сильно

смахивали на болотную жижу, бурлящую и изрыгающую

угрожающие всполохи.

Тяжело вздохнув, Оливер повторил попытку достучаться,

осознавая ее бесполезность. Хозяева покинули свое родовое

гнездо.

Собираясь уходить, юноша внезапно услышал чье-то

осторожное шобуршание. Повернув голову, он заметил

возле самых ставень верхнего окна черного кота. Мистер

Тит – кажется, так называл этого проныру, приятель –

сидел спокойно, тщательно вылизывая свое пушистое

тельце. Опустив взгляд, Оливер почувствовал еще одно едва

уловимое движение. В доме был кто-то еще…

Проскользнув вдоль гостиной, тень исчезла внутри

кабинета мистера Лиджебая.

Образ мрачного пирата занозой засев в голове, наполнил

юношу нарастающим смятением.

"Эти проклятые морские разбойники все-таки добрались

до Джейсонов!"

Но и на этот раз Оливер понял, что заблуждается.

Пробравшись в жилище Джейсонов, пираты вряд ли бы

вели себя так тихо.

Следующим в круг подозреваемых попал Скиталец.

Прильнув к окну, Оливер попытался рассмотреть

таинственный силуэт.

Рядом что-то щелкнуло, и дверь открылась сама собой,

словно приглашая юношу в гости. Испуганно отпрянув, он