Дорога без возврата - 3. - Ма Лернер

— Проходите, — вежливо сказала секретарша, заинтересовано глядя на меня. Я конечно парень симпатичный, но любопытство было вызвано скорее моим видом. Даже вполне приличный костюм, выбранный Таней для похода, не впечатлял. Ни тебе ролекса золотого, ни ботинок из дорогого магазина. От лакированных туфель я в тяжелом бою отбился и пришел в своих растоптанных сапогах из мягкой кожи, прекрасно подходящих к осеней погоде. Вид у них вполне приличный, чтобы Таня там не нудела. Такая выделанная кожа ручного производства у знатоков стоит больше чем вся ее одежда. Вот только ярлыка с известным брендом не наблюдается и это сразу ставит на другой, более низкий уровень. Дипломат тоже вполне обычный, без инкрустированных в ручку и крышку брильянтов. Обычно господина адвоката посещают более солидные типы.

Кабинет был выдержан в деловом стиле, без всяких излишеств типа мягкого дивана. Не дожидаясь приглашения, я уселся в кресло.

— Итак, — спросил вежливый господин, имеющий отдаленное сходство с хорошо известным всему русскоговорящему населению Барщевским, только без признаков растительности под носом, — господин, — он заглянул в бумажку, — Гриневский.

Кривой мне сделал царский подарок, я на такое даже не рассчитывал. Из открытого паспорта на желающего проверить смотрела фотография с очень похожей на меня физиономией какого-то Гриневского Степана Юрьевича. Не полное соответствие, но оно и понятно, я слегка повзрослел с момента получения документа. Где его сперли меня не особо волновало, селиться по адресу прописки или выяснять с хозяином кто настоящий господин Гриневский я не собирался. Я сделал небольшое одолжение Кривому, он мне — все в порядке взаимных услуг.

— Идем, — сказал я Рафику, поднимаясь, когда увидел, как Черепаха что-то спросила у нашего клиента и проследовала к выходу.

— Что, — поспешно допивая свой кофе, поинтересовался он, — мы не будем сидеть в этом симпатичном ресторанчике? Даже не поедим? А зачем тогда приходили?

— На всякий случай, — вынимая деньги и кладя их на стол, говорю ему. — Самому было любопытно, как это со стороны смотрится.

— Что это? — с недоумением спросил Рафик, топая за мной следом.

— Как глаза отводят. На себе понять невозможно, лучше со стороны смотреть.

Мы вышли на улицу и направились к припаркованной машине.

— Черепаха настоящий Мастер, — с уважением сказал я. — Одно дело знать, совсем другое — видеть, как это бывает. Одиночке многие могут, но сразу целому залу, да еще и мне впридачу, при том, что я ждал — это непросто. Очень непросто.

— Да что она сделала? — уже злясь, спросил Рафик.

— Неужели не интересно сюрприз увидеть? — Я предупредительно забежал со стороны пассажира и, поклонившись, открыл дверь не хуже дворецкого перед герцогом. Паучиха снисходительно кивнула, показывая, что оценила внимание и проявленное уважение. Царственно залезла внутрь, привычно задрав ноги на переднюю панель. Кресло, где она сидит, всегда в полулежачем состоянии.

— И долго ждать? — спросил меня Рафик, когда я вернулся.

— Минут пять я думаю. Пока мы вышли, пока дошли… О! уже началось. Не думал что так быстро.

Рафик с недоумением посмотрел на выход. Я тоже ничего не видел, но орали внутри знатно. Тут и он услышал. Сначала очень слабо сквозь закрытые двери раздался звук выстрелов, потом с грохотом разлетелось большое зеркальное окно. Не так его просто разбить, как это происходит в кино. Там толщина изрядная. Кто-то хорошо постарался. Внутри человек кричал на одной постоянной ноте, что очень смахивало на перепуганного раненого, и доносилось самое настоящее рычание. Мимо нас к ресторану с топотом пронеслись два охранника. Дверь с грохотом ударилась о стену, и на пороге показался наш любимый жадный мент. Вся респектабельность куда-то испарилась, и больше всего он был похож на взбесившегося зверя. Глаза красные и выпученные, даже издалека видно. Изо рта на подбородок тянется струйка слюны. В руках пистолет. Он попытался выстрелить в охранников, но только раз за разом бессмысленно щелкал нажимая курок. Те, при виде такого безобразия не стали задавать вежливые вопросы и сходу огрели его дубинками. Парни были вовсе не пенсионеры и били всерьез, но кроме как того, что он выронил бесполезный пистолет, ничего не добились.

Озверевший мент шагнул вперед и ударил кулаком так, что одного из охранников отбросило в сторону. Его затылок со смачным стуком приложился об асфальт. Рафик дернулся.

— Не вмешивайся, — сказал я сквозь зубы, хватая его за руку. — Еще не хватает нам в свидетели попасть. Лучше как она. — Черепаха истерично жаловалась по мобильнику, купленному на чужое имя, на злобного негодяя, стреляющего в ресторане и избивающего без причины посетителей.

— Уже едут, — сообщила она совсем другим тоном, закрывая телефон и с интересом наблюдая за зрелищем. — Без меня вызвали.

Второй охранник явно чему-то учился вроде бокса и быстро скакал вокруг противника, не давая себя достать, иногда угощая того хлесткими ударами. Не проявляя никакой реакции, мент с рычанием шел напролом, и они быстро перемещались по всей стоянке. Первый так и продолжал неподвижно лежать, не делая попыток встать.

С громких завыванием и противным бьющим по глазам синим миганием подлетела патрульная машина и оттуда вылезли трое в бронежилетах и с автоматами.

— Руки вверх, — заорал старший, грозно тыча в сторону дерущихся стволом. Как он собирался стрелять, если на улице собралось уже с десяток прохожих, с интересом наблюдающих за происходящим, и можно было запросто попасть в одного из них, я не очень понял. Наверное, решил, что все тут же сразу испугаются. Как же. Мент, не обращая ни малейшего внимания на крик, продолжал настойчивые попытки добраться до резвого оппонента и постепенно оттеснял его к стене.

— Стоять! — еще более грозно крикнул патрульный и выстрелил в воздух. Опять ноль внимания.

— Все, — сказал я, — поехали. Уезжаем, нечего людям мешать. Теперь не отвертится. Очередной оборотень в погонах проявил гнилую сущность. Стрельба по людям, даже если никого не зацепил, пришибленный охранник и неподчинение приказу. Запросто может сесть, а уж отдел внутренних расследований непременно займется чистотой рядов.

— И все-таки что вы с ним сделали, что он так…? — садясь в машину опасливо поинтересовался Рафик. Наконец среагировавший на стрельбу ментяра повернулся и пошел на патрульных с нехорошим выражением лица.

— Черная пыль, — лаконично ответила Черепаха. Машина резко дернулась, потом выровнялась и завернула за угол, оставляя за собой гладиаторские бои.

— Вы что спятили? — с изумлением спросил Рафик. Где-то в стороне ресторана знакомо выстрелил одиночным калаш. Потом еще раз. Похоже, командную речь излишне возбужденный мент не воспринимал, и останавливаться не собирался.

— Совсем маленькая доза, — успокаивающим тоном, объяснила Черепаха. — Через два часа в крови ничего не найдут, а так ничего страшного.

— Так не проще было ему ноги в подворотне переломать? Он же в том ресторане мог кучу людей не за что поубивать.

— Это не наш метод, — пробурчала Черепаха. — Расследование, друзья обиженного суетятся, свидетели, найдут отпечаток его ботинка, — показывая на меня…

— У меня очень хорошие сапоги, — возражаю.

— Определят рост по следу, — не обращая на меня внимания, продолжает, — и отсутствие паспорта…

— Чего? Какой паспорт по следу?

— Короче, — нетерпеливо говорит Черепаха, — он сделал все сам. Сам себя утопил по полной программе. А по соседству стоял специально приглашенный молодой паренек, и прекрасно видел, что Гном имеет к этому отношение. Что и требуется. Как, ему не понять, но что это сделали мы, он прекрасно сообразил. Зашли, вышли, потом началось представление. Кривой будет доволен.

— К вам очень сложно попасть на прием, — пояснил я. Адвокат вежливо улыбнулся. — Дело в том, Кирилл Иванович, что без личной встречи никак было не обойтись. Есть интересная информация про 98 год. Там еще фигурирует железнодорожная станция, исчезнувший нож в крови, дача двухэтажная…

Я продолжал молоть языком, внимательно отслеживая реакцию собеседника не особо задумываясь о том, что именно говорю. Все равно я понятия не имею, о чем собственно речь идет. Выучил как попугай, под гарантии, что пригодится.

Моя многоумная жена в свое время получила очень странное образование. За неимением в ближайших окрестностях школ с утвержденной программой обучения она воспитывалась дома. Вместо учителей у нее была пестрая компания, состоящая из родителей и меченых самых разных профессий. Ее старшие братья пошли получать практический опыт жизни уже лет с двенадцати, а она нет. Может, потому что единственная девочка в семье. Тем не менее, необходимый в наших краях опыт поножовщины, стрельбы по живым целям, и практические навыки выживания в Диком поле она получила в таком объеме, что не каждый рейдер имеет. Даже ходила в походы.