Продолжение следует - Павел Комарницкий

Стена бесшумно скользит в сторону, пропуская нас. Внешние комнаты — те самые, открытые на улицу. После сумрака внутреннего холла поток солнечного света кажется ощутимо плотным, горячим. Я уже знаю, что внешние помещения используются в основном как вспомогательные, а для серьёзной работы используются внутренние, где ничто не мешает сосредоточению. Оттого там и тихо, как в тихий час в образцовом детском саду.

Уот уже вертит в руках знакомый серебряный карандашик, помогающий думать. Мне завести себе какие-нибудь чётки, что ли?

— Рассказывай, что именно понял.

Я несколько секунд молчу, собираюсь с мыслями.

— Я так понял, что эксперимент Гаурила, стоивший ему свободы, так и не привёл к желательным результатам. Как была Земля больна, так и осталась. Как были люди хищными обезьянами, так и остались. Нет, хуже — за время, прошедшее со времён пророка Мухаммеда до явления миру Чингис-хана, болезнь распространилась шире. Уже и на другом конце света, в Америке, появились первые рабовладельческие государства — империя ацтеков, например.

— Этого не было в материале, — щурится Уот.

— Я учил когда-то историю. У нас учил, в земной школе. Кое-что помню.

— Ладно, хорошо. Всё?

— Нет, не всё. Я так понял, «зелёные» в тот раз здорово помогли нам.

— Поясни.

— Ангелы никогда бы не решились на такой зверский эксперимент над человечеством. Никакой Гаурил не решился бы. Тэмучжин, ставший впоследствии Чингис-ханом — это будет покруче плутония, запасённого Ратой для великого Рима.

Уот смотрит пронзительно. Видит мои мысли.

— Ты не осуждаешь нас за то, что мы не убили его в самом начале, когда он ещё не был Чингис-ханом?

Я медленно качаю головой.

— Нет. Другого выхода не было. Хирург отрезает поражённую гангреной ткань, чтобы пациент выжил. Если бы монголы не уничтожили мощные мусульманские империи, Землю вскоре ждали бы глобальные религиозные войны, в которых народу погибло бы не меньше, чем при монгольском нашествии, если не больше.

— Но монголы разрушили и арабскую науку, и культуру…

— Нет. Арабская культура и наука к этому времени полностью выдохлась, окостенела. И она не была уничтожена, так как арабский Магриб не был затронут нашествием, и в Каире по-прежнему заседали имамы и улемы, так и сяк толкуя строчки из Корана. Только это всё уже была пена, мыльные пузыри. И никому это было не нужно, кроме тех самых мудрецов-толкователей, привыкших парить мозги изрядно расплодившимся к тому времени всевозможным халифам, султанам и эмирам.

— Так! — Уот вовсю вертит карандаш. — Всё так! И эмпирическая наука, характерная для диких цивилизаций, не имеющая практического смысла и нужная только самим учёным, кормящимся от неё. И мудрецы-толкователи, озабоченные лишь подведением «идеологической базы» под очередные зверства и идиотские выходки своего хозяина-кормильца. И вконец забитый, рабски покорный народ, нищий и неграмотный, которому плетями прививали «правильный образ мыслей». И особенно фанатическую ненависть ко всем «гяурам», которых «правоверные» мусульмане и за людей не считали. Да, Рома. Рабство — тяжкая и трудноизлечимая болезнь. Но рабство, осложнённое религиозным фанатизмом делает летальный исход данной цивилизации практически неизбежным. И если бы не Чингис-хан, вполне возможно, вся Земля сейчас уже жила бы по законам шариата, причём такого шариата, что мало бы никому не показалось. А чудовищные исламско-китайско-индийские войны, которые начались бы вскоре, не случись Чингис-хана, унесли бы в итоге не меньше жизней.

Серебряный карандашик вертится пропеллером. Всё, решено, завожу себе такой же. Нет, чётки, как у папы Уэфа…

— Всё так, Победивший бурю. Всё так, Ди. Добавлю ещё, что и в тогдашних китайских империях ситуация была не лучше. И эти империи, постоянно воевавшие друг с другом и с соседями, тоже сокрушил бывший раб. Вот так, и только так, Рома. Но знаешь — я до сих пор не могу спокойно смотреть хроники того периода, снятые зондами. Как и большинство остальных, впрочем. Вопросы есть?

— Есть. Есть два вопроса.

— Целых два? — смеётся Уот. — Да ты растёшь, никак!

Он вдруг разом обрывает смех. Увидел мой вопрос, значит.

— Нет. Нельзя было отстоять твою родину, тогдашнюю Древнюю Русь. Если хочешь, можешь сам найти материалы по тому периоду, монгольскому нашествию Батыя. Ты убедишься, что я прав.

— Но Европу же отстояли.

— Да!! — он вдруг взрывается. С чего бы? — Да! Мы не могли допустить, чтобы погибла нарождающаяся новая цивилизация. Именно так, Рома. Именно тогда в Европе проросли первые робкие ростки гуманизма. Это сейчас гуманизм тебе кажется естественным. А в те времена во всех поражённых болезнью странах естественными были убийства, грабежи и насилия. Убийства почитались доблестью, разбой был наиболее уважаемой профессией, садистские казни — нормой правосудия. Величайшее учение Восставшего из праха к этому времени было изрядно выхолощено, превратилось в догму, никак не влияя на реальную жизнь. «Не убий» — да, неплохо бы, да как тут не убить-то? И только в тринадцатом по вашему счёту веке мировоззрение людей — пока ещё не всех, пока ещё очень немногих — стало понемногу меняться. Это началось в Европе, Рома.

Уот внешне успокаивается, но я чувствую, как он взвинчен. Я вспоминаю, как Уэф чуть не плакал, когда задели эту тему.

— Ты не понимаешь. Ты уже многое понял, но этого ты не понимаешь. Тогдашний координатор, контролировавший китайские и прилежащие государства, сошёл с ума — а он был парень крепкий, иных там не держат. Ладно. У тебя был ещё вопрос?

— Да. Скажи, Уот — вот ещё при Александре Македонском у вас были перстни-парализаторы. И звездолёты были уже тогда. Ну, правда, телепортации не было… Но и телепортация появилась уже больше полутора тысяч земных лет назад. Слабовато что-то идёт у вас тут технический прогресс…

— У нас тут. Слушай, ты сколько съедаешь за один присест?

Я в растерянности хлопаю глазами. При чём тут?..

— Ну ты голодаешь?

— Да нет… — я окончательно сбит с толку и не могу поэтому углядеть его мысль. — Ем от пуза вообще-то…

— Тогда следующий вопрос. Надо ли работать над увеличением урожайности плодовых лесов, если всякой еды у всех поголовно, как ты говоришь, «от пуза»?

Наконец-то до меня доходит.

— Ага, ты понял, вижу. Технический прогресс — не самоцель для нас, это вон «зелёные» всё ещё обманывают себя мифами о первичности и непрерывности технического прогресса. Техника — это всегда средство, от ложки до звездолёта включительно.

— Да понял я уже! — не выдерживаю я.