Библиотекарь - Михаил Елизаров

– Завершающий в списке некий Садулхаджиев, это уже человек Гирея или Бийгиреева, возглавляющего влиятельную преступную группировку региона, с широким спектром деятельности – от торговли оружием и наркотиками до разбоя, вымогательств и заказных убийств. Ваши покойники встречались с ним, чтобы обговорить, если так можно выразиться, покупку лицензии на потрошение здешних угодий. Вот что нам пока известно.

– Постарались на славу, Роман Иванович, – сказал я, возвращая лист. – Вспомнили всех поименно. Какие еще у Совета претензии к читальне?

– Не надо язвить, товарищ Вязинцев, еще не известно, чем отзовется ваше самоуправство! И заметьте, это не в первый раз! Бегство читателя Шапиро, инцидент с гореловской читальней стоили вам взыскания категории «А»… Еще не получали протокол Совета? Вам передадут… И вот – новая проблема. Возможно, еще похлеще прежней. Неужели вы не понимаете, что подставили всех нас под удар?!

– Роман Иванович, такое ощущение, что вам этих хасбулатов жалко, – сказал Дежнев. – Мы действовали в целях общей безопасности…

– Подобные дела обсуждаются коллективно! – возразил Ямбых. – А вы снова наплевали на Совет! Правильно я говорю, товарищ Селиванова?

– Не совсем. Во-первых, люди, от которых исходила опасность, – все мертвы. Второе, мы никоим образом не попали под подозрение ни органов власти, ни криминальных сил. Что вам еще надо?! В-третьих, даже ваши эксперты никакого скрытого умысла не обнаружили!

– И не обнаружат! – произнес молчавший до этого Тимофей Степанович.

– Действия – крик в горах, подождем, каким будет эхо. Возникшая проблема намного серьезнее, чем поначалу кажется. Во-первых, – Ямбых ядовито улыбнулся Маргарите Тихоновне, – широнинцы привлекли внимание посторонних людей, причем довольно агрессивных. Все это говорит о грубейших нарушениях конспирации. И попробуйте мне возразить. Во-вторых, у нас есть все основания подозревать – наезд на вашу читальню был совершен по наводке. Это означает, что некто извне пытается проникнуть в Тайну Книг. Если эта информация подтвердится, то, боюсь, ваша читальня, по всей вероятности, будет расформирована.

– Ежегодный прирост по всем библиотеками и читальням в среднем до двухсот человек, – поспешно добавил Луцис. – Вполне достаточно, чтобы где угодно произошла минимальная утечка. Причем здесь мы?!

Ямбых кивнул:

– Ну да, вот у вас новый библиотекарь… Ого, товарищ Селиванова уже убить меня готова! – он трескуче засмеялся. – Повторюсь, мы еще не знаем, о чем идет речь: о чудовищном невезении ли, преступной халатности широнинской читальни или о внешнем заговоре. Во всех случаях на карту поставлена всеобщая безопасность. Даже если вы формально и не при чем, то имеются высшие приоритеты…

– Вы не находите, в этом решении Совета прослеживается некоторая предвзятость? – перебила его Маргариты Тихоновна.

– А вас, товарищ Селиванова, не удивляет, почему именно широнинская читальня снова оказалась эпицентром проблемы? Неужели только злой рок? – спросил с укоризной Ямбых. – Я не суеверный человек, я прагматик. Проблемы преследует тех, кто их заслуживает. Мы разбираемся. Если у вашего самоуправства не будет последствий, думаю, дело ограничится взысканием. Обещаю, никто просто так не станет навешивать на вас собак. Но пока для широнинцев на пару дней домашний арест, а там видно будет…

Нежданная беда нагрянула неделю назад. До этого все шло прекрасно. Полтора месяца в читальне царило спокойствие. Двенадцатого июля мы с триумфом вернулись из Колонтайска. Через неделю в больнице у Марата Андреевича мне сняли повязки. На улицу я старался не показываться, стесняясь внешнего вида. Отеки на скуле и переносице стойко продержались аж до начала августа.

Я, бывало, подолгу смотрелся в зеркало, с тревогой изучая непривычные синюшные черты. Впрочем, безвестный доктор не обманул меня – нос действительно остался прежним, без боксерских перекосов и горбинок. Пробитая штыком ступня зажила, сохранился лишь похожий на пуп шрам, который Марат Андреевич в шутку называл «стигматом библиотекаря».

Только мы вернулись, я позвонил родителям. Новокаин уже не искажал мою речь, и я бодрым голосом непринужденно сообщил, что нашел работу – вести театральную студию в местном ДК. Я-то понимал, что широнинцев не покину, и мне нужно было подготовить близких.

На новость отец отреагировал спокойно, он давно предвидел такой вариант, а мама, наоборот, забеспокоилась, как же я буду жить один в чужом городе, и посетовала, что не может приехать – Вовка сама не справляется с Иваном и Илюшкой. Я сказал, что у меня будет нормальная зарплата и интересная работа, и я, наверное, вскоре подам документы на российское гражданство. Потом я заверил родителей, что при первой же оказии навещу их.

Книга еще была на хранении у Маргариты Тихоновны. Я сам это предложил, мотивируя просьбу тем, что каждодневные паломничества читателей утомительны, а мне нужны тишина и полный покой. Широнинцы не спорили, но сказали, что постельный режим подразумевает если не охрану, то, по меньшей мере, сиделку. Я выбрал для этой роли Таню.

После колонтайских событий я вдруг осознал, что имею право на женщину. Две следующие недели Таня прожила у меня. Некоторое время я испытывал неловкость перед Вероникой – очень не хотелось, чтобы могучая девушка чувствовала себя оскорбленной моим выбором. Впрочем, сколько я ни наблюдал за ней, я не заметил в ее глазах и намека на ревность или обиду. Мне кажется, я не ошибся с выбором. Преданная читальне и Книге, Вероника хлопотала лишь о моем «мужском удобстве», а Таня просто любила меня…

Одним словом, полтора месяца все шло хорошо. И вдруг августовским вечером раздался звонок. Чуть смущенно Маргарита Тихоновна сообщила, что у читальни возникли неприятности и дело не терпит отлагательства. Она оповестила читателей. Все собираются у меня.

– А что, собственно, случилось, Маргарита Тихоновна?

– Не телефонный разговор…

Через час широнинцы были в сборе. Луцис, волнуясь и негодуя, поведал нам о произошедшем:

– Вчера мы с Гришей возвращались от Маргариты Тихоновны, он Книгу читал, и я обещал проводить его домой…

В июле Вырина выписали из больницы. Он быстро шел на поправку, хотя еще нуждался в помощи. Книга все-таки была сильнейшим эмоциональным потрясением, и на обратном пути кто-нибудь из наших неизменно сопровождал Гришу. В тот раз с ним был Денис.

Возле самого подъезда Вырина их остановили двое молодых людей кавказской внешности и соответствующего выговора. Это были кузены Гусейновы – Фигрутдин Анвар-Оглы и Аслан Иманведи-Оглы – по прозвищу Углы. Денис уже слышал о них.

Старшему Углу – Фигрутдину – было двадцать два, младшему – девятнадцать. Братья еще только расправляли криминальные крылья, помалу осваивая нехитрое искусство шантажа и вымогательства. Новоявленная «бригада» насчитывала пока всего восемь человек – тощих и злых отпрысков Чечни и Азербайджана, – и промышляла на нищей окраине, где не водилось конкурентов. В короткие сроки Углы с товарищами поработили в районе престарелых и опустившихся собирателей бутылок, обложив данью. Окрепнув, Углы подобрались к пунктам сбора стеклотары. У строптивых хозяев, не желавших платить, приключились на складах пожары.

Возле небольшого автовокзала на длинной аллее по утрам возникал спонтанный базарчик – бабки из пригорода везли на продажу огородные излишки. Углы назначили нелегалам цену за место, а в случае отказа платить обещали натравить ментов или же угрожали полной экспроприацией товара. Жаловаться нарушающим закон бабкам было некуда, и они согласились на отступные.

Следующими жертвами стали представители частного извоза. Угрозы сжечь машину действовали безотказно. Углы не стеснялись спекулировать грозным этническим составом бригады, а люди испытывали панический страх перед чеченцами.

Впервые Углы продемонстрировали характер в разборке с цыганами. Они предложили разделить территорию пополам и сослались на «крышу» – известного авторитета Гирея, с которым даже не были знакомы. Цыгане, избегая конфликта, согласились. Половина дела была сделана, оставалось уговорить Гирея взять их под свою опеку.

Для солидности Углы спешили прибрать к рукам все мелкие притоны, чтобы обеспечиться сбытом на будущее. Они надеялись когда-нибудь вытеснить цыган и стать полновластными хозяевами окраины…

– Нам сказали, «старухина точка» берется под контроль, – докладывал ситуацию Луцис. – Им, дескать, про нас все известно, они давно наблюдают за Селивановой, назвали адреса Дениса, Саши…

– И самое неприятное, – сказал Вырин, – они знают адрес Алексея. Они действительно следили за нами…

– Я подведу итог, товарищи, – заключила Маргарита Тихоновна. – Как это ни абсурдно звучит, какие-то проходимцы вообразили, что я содержу притон. Между прочим, сегодня уже ко мне лично подходили с теми же угрозами. Ничего не понимаю, – она удрученно вздохнула. – А я так любила Кавказ, раньше часто туда в отпуск ездила…