Узы купидона - Рейвен Кеннеди

всего то, что она делает это с промежутками. Втягивает. Кусает. Отпускает. Затем считает до шестидесяти, или, может, ста, или двухсот, затем проделывает все снова.

И снова.

И снова.

Жестоко искусывая собственные щеки, она выплескивает свою боль. Кровь она смоет позже. Я не представляю, как ей удается есть или пить вино, но она никогда не морщится. Должно быть, у нее чертовски болит рот.

Я устраиваюсь на подлокотнике ее кресла, как уже делала раньше.

– Боги, как бы я хотела, чтобы вы меня услышали. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что случилось. Я тут с ума схожу.

Раздается стук в дверь, и появляется один из ее личных стражей. От фиолетовой эмблемы на его доспехах у меня щемит в груди. Перед моими глазами Окот, одетый в такие же доспехи, в нашу первую встречу, когда он смотрел на меня как на настоящее чудо. Я скучаю по его запаху.

– Вы готовы, Ваше Высочество?

Принцесса Сура встает и направляется к двери.

– Готова.

– Готова к чему? – спрашиваю я. Конечно, мне никто не отвечает.

Когда мы оказываемся внизу лестницы, она не идет в столовую, как я предполагала. Вместо этого она минует холл и вступает в бальный зал, где в самом разгаре грандиозная вечеринка.

Конечно. Еще одна вечеринка. Принц живет ими. Он не умеет сидеть спокойно или быть в одиночестве. Он постоянно окружает себя игрушками-фейри, с которыми можно позабавиться. Зал переполнен. Пикси танцуют на платформах, свисающих с потолка, двигаются под музыку в прозрачных одеждах из невесомых нитей. Здесь высшие фейри, гномы, боглы, духи, брауни. Да что там, все виды фейри присутствуют на празднике.

Вместо обеденных столов на этой вечеринке укрытые прозрачной тканью расставлены кушетки, а на полу разбросаны подушки, на которых отдыхают фейри. Вместо того чтобы скрыть что-то, ткань лишь подчеркивает силуэты, показывая, каким именно непотребством они заняты.

– Мои чувства Купидона прямо-таки звенят, – бормочу я.

Я здесь практически под кайфом от Страсти. В воздухе стоит ощутимая дымка того, чем заправлены курительные трубки. А вот и наркотики фейри, вот только у меня нет тела, чтобы их попробовать.

Принцесса Сура пересекает комнату, направляясь к золотисто-кремовому помосту, где уже сидит ее муж с пикси на каждом колене.

Принцесса Сура даже не обращает на них внимания.

– Супруг.

– Супруга.

Это приветствие холоднее, чем моя первая ванна.

С этими словами принцесса отходит и занимает предназначенную для нее кушетку, и ее тут же облепляют фейри, желающие получить внимание. Я остаюсь наблюдать за принцем. Он выглядит совершенно расслабленным, поглаживая синими руками тела пикси, но я вижу стиснутую челюсть и жесткий взгляд за натянутой маской.

– Спорим, ты очень злишься, что я сбежала, да? – тяну я самодовольно. Я же говорила, что у бестелесного тела есть свои преимущества.

Он переводит взгляд на вход, и я вижу, как входит группа фейри. Принц Эльфар встает, обе пикси падают на пол, удивленно вскрикнув. Он не обращает на них внимания и не сводит глаз с приближающейся фейри.

Я пытаюсь разглядеть их сквозь толпу, но наконец они доходят до нижних ступеней помоста и останавливаются. У меня распахивается рот, и я, шатаясь, бросаюсь к ним. И прыгаю в объятия Эверта.

И да, я прохожу сквозь него и валюсь на пол. Мои ступни даже немного проваливаются сквозь пол, но какая разница? Я испытываю бесконечное облегчение. Я хочу плакать, кричать, глупо целовать их и набить им лица за то, что мне пришлось так перенервничать.

Я касаюсь каждого из них, надеясь, что сработает магия якорей и они смогут втянуть меня обратно в свое измерение, но ничего не происходит.

– Конечно, черт возьми, нет.

Я снова поворачиваюсь к ним и пристально вглядываюсь в их лица.

– Вы выглядите совсем по-другому. Чистые. Выбритые. И подстриженные.

Это словно какие-то другие генфины. Если бы не хвосты и глаза, я бы их не узнала. Бороды после пятилетнего изгнания были длинными и косматыми, а сейчас Эверт и Силред чисто выбриты.

Непривычно. И очень сексуально. Но все-таки непривычно.

Ронак же просто подстриг бороду короче. Мне нравится. Волосы всех троих тоже стали короче. Каштановые волосы Ронака подстрижены ежиком, и я рада, что он оставил немного растительности на лице.

Светлые волосы Силреда немного длиннее и уложены в свободные косы. Самые длинные волосы у Эверта. Они сексуально разметались по сторонам, как будто он растрепал их пальцами.

– Вы отлично выглядите, – говорю я, задыхаясь. А еще я вижу, что они исцелились.

Слава богам, что они не умерли. Должно быть, они покинули остров порталом сразу после того, как победили в отборе. Вот почему меня вдруг снова выбросило в Завесу. Мои якоря оказались слишком далеко. Оковы защелкнулись, и я исчезла.

Они не умерли. С ними все в порядке. Эти истины крутятся в моей голове на повторе.

Возможно, я и потеряла якоря в физическом мире, но я не потеряла самих парней. И даже если я больше никогда не смогу поговорить с ними или прикоснуться к ним, я благодарна за то, что они живы.

– Я люблю вас, идиоты, – шепчу я.

Они не слышат меня, и меня это бесит.

– На колени.

Я поворачиваю голову к принцу, посылая ему полный ненависти взгляд.

Мои парни опускаются на пол вместе с еще одним фейри. Должно быть, он единственный из участников помимо генфинов, кто пережил отбор. Он тоже выглядит приемлемо, вероятно, одна из дворцовых служанок помогла ему привести себя в порядок, прежде чем предстать перед принцем.

Музыка и веселье прекращаются, и все наблюдают за происходящим.

– Поздравляю вас с победой в отборе, – говорит принц Эльфар. Но в его тоне звучит совсем иное. – Участвовало двадцать пять человек. Выжили четверо.

Принц смотрит на них так, словно хочет превратиться в льва и разорвать им глотки. Четверо фейри опускают головы, стоя на коленях на мраморном полу.

– Вы находитесь там, где вам и положено быть. На коленях. Перед своим принцем. Готовые просить прощения за свои проступки и поклясться в верности короне, – говорит он тише, его тон наполнен злорадством. Я вижу, как сжимаются кулаки Ронака. – Король нехорошо себя чувствует, поэтому вы можете сделать это передо мной.

Как один, все они произносят:

– Всеми фейри, свидетельствующими нашим словам, мы клянемся в верности короне. По законам Королевского отбора мы были подвергнуты наказанию и испытаниям. Боги королевства простили наши проступки. Корона по своей праведной милости пощадила нас. Теперь мы клянемся подчиняться воле короны и богов. Да здравствует король. Да здравствует принц. Да здравствует принцесса