Брачные игры - Кейт Сандерс

Это была правда, и поэтому Руфа обозлилась еще больше.

— Ты не мог контролировать его; вот почему ты постоянно придирался к нему, критиковал все, что он делал…

Побледнев от гнева, он приблизился к ней еще на шаг.

— И ты думаешь, я действительно занимался этим?

Казалось, он возобладал над ней, подавил ее. Руфа не хотела больше спорить — это было бесполезно: ведь Эдвард прав. Она вдруг почувствовала запах дождя, исходящий от его пальто, и запах мыла, исходящий от его рук, а главное — мускусный запах его тела. Впервые она была смущена тем, что он мог нагнуться и поцеловать ее. В воздухе неожиданно запахло сексом. Руфа залилась краской и отступила.

— Ты пытался управлять им, — сказала она. — Но мы не давали тебе разрешения управлять нами.

Его голос был предельно тих.

— Я, слава Богу, не считал, что на это мне нужно разрешение.

— Ты не имеешь права врываться сюда и все портить.

— Я пытаюсь помочь, — пояснил он. — Я… я делаю это, потому что забочусь о тебе.

Она не могла принять это, не испытав чувства вины.

— Ничего подобного. Ты ревновал Настоящего Мужчину и теперь восторгаешься тем, что его примерная семья вынуждена превращаться в самую обыкновенную! Ты считаешь, что мы заслуживаем этого! О Боже…

Руфа прижала ладони к пылающим щекам. Она тут же поняла, что нанесла ему тяжелый удар. Он же был удивлен тем, что она способна на такое.

— Я ошибался, — проговорил он. — Ты такая же фантазерка, как и он. Я думал, у тебя есть частица здравого смысла, а ты все это время цеплялась за нелепое представление, что мир обязан тебе всем лишь потому, что вы веками владели небольшим клочком земли. Неужели это дает тебе право считать себя исключительной? Для того чтобы родиться в семье с древними корнями, не требуется никакого ума!

Руфа старалась не расплакаться.

— Ты знаешь, что это несколько большее. Мелизмейт — часть нас самих, нашего бытия. Без него мы никто и ничто.

Эдвард нахмурился.

— Чепуха! Можешь делать все, что хочешь. Послушай, Руфа. Я лишь хочу, чтобы ты перестала губить свою жизнь ради кучи камней. Зачем они тебе, скажи на милость?

— А ты найди миллион фунтов, — сказала Руфа, — и дай мне, не предписывая, на что его потратить.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! — Его упрямство бесило ее. — И никогда не поймешь! О Боже, это не… Эдвард, я не… — Она пыталась вернуть хотя бы частицу самоконтроля. — Я знаю, ты делаешь это из лучших побуждений. Но, пожалуйста, не вмешивайся в мои дела. Прошу тебя. Я хочу этого больше всего в жизни!

Они смотрели на ковер с замысловатыми узорами, прижав руки к телу, обдумывая, как расстаться, оставшись друзьями. Воцарилось продолжительное, ожесточающееся молчание.

— Ну что же, постараюсь, — сказал вдруг Эдвард. — Хотел помочь урегулировать эту заваруху, а ты отвергла мою помощь. Больше не буду вмешиваться в твою жизнь.

Руфа двинулась к двери, сделав вокруг него большой крюк, и резким движением открыла ее.

— Тогда счастливо оставаться.

Глава двенадцатая

На следующее утро после завтрака Нэнси тайком позвонила Розе.

— Она не должна выходить за этого человека, мама. Поверь мне, у меня кровь в жилах стынет, когда я подумаю об этом.

Находясь за много миль от Лондона в залитой дождем деревне, Роза хихикнула.

— Вчера вечером она звонила мне, когда ты была в ванне. Сказала, что я должна отговорить тебя от преследования молодого Берри.

— Она считает, он слишком хорош для меня, — возмущенно проговорила Нэнси. — У меня, по меньшей мере, два плюса по сравнению с ней.

— Я знала, что между вами начнется перебранка. Успокойся, пожалуйста. Это всего лишь обед.

— Всего лишь? Он повезет ее в этот чертов «Коннот»!

— Да, — вздохнула Роза. — Я тебе рассказывала историю о…

— О том, как Настоящий Мужчина мыл посуду, когда был студентом? Да, тысячу раз. Он уронил банку с кислотой и подумал, что помощник повара — осьминог. Возможно, Ру упомянет об этом, когда ей нечего будет сказать.

— Извини, но ты унаследовала мои саркастические гены, — мягко, но строго проговорила Роза. — Не заводись, дорогая. Руфа не совершит никаких глупостей.

Нэнси не была уверена в этом. Брачная игра казалась забавной, когда потенциальные женихи существовали лишь теоретически. Реальность в виде Адриана Мекленберга, но главное — готовность Руфы принести себя ему в жертву явились для нее огромным потрясением.

«Никто, — думала Нэнси, — не назовет меня ханжой, но в том, как Ру пытается запродать себя этому старому, закостенелому маразматику, есть что-то непристойное».

Что с ней стряслось? Неожиданно Брачная игра стала превращаться в нечто отвратительное. Если, конечно, не вмешается Нэнси.

В спальне Руфа одевалась для обеда. Она была бледной и усталой, но казалась весьма убедительной в роли девственницы голубых кровей. Нэнси понимала, что если она хочет опередить свою целомудренную сестру и первой оказаться у алтаря, ей придется проигнорировать наставления Руфы об учтивости и изысканности и решать дела по-своему.

Она сказала: «Не обращай на меня внимания» — и стянула свой тугой черный свитер, порадовав залитую дождем часть Тафнел-парк видом своих обнаженных белых грудей. Она надела чудо-бюстгальтер — это благо для не имеющих грудей, которое превращало имеющих их в настоящих королев. Затем она снова натянула на себя свитер, намазала губы яркой малиновой помадой и облачилась в мягкий кремовый классический плащ, который Рошан заставил ее купить в «Маргарет-Хауэлл».

— Куда направляешься? — спросила Руфа.

— В Сити, дорогая, — ответила Нэнси, аккуратно раскрывая свой лучший зонт. — Займусь кое-какими исследованиями.

Сити произвел на Нэнси огромное впечатление. Она с большим интересом разглядывала ряды старых и новых зданий, величественные колонны собора Святого Павла и прочие достопримечательности. Со все возрастающим оптимизмом она взирала на огромные толпы представительных молодых людей в одинаковых темных костюмах. Весь этот переполненный муравейник пропах мужским духом. Это была Земля мужчин — вечно занятых и вечно спешащих. На этой территории правил бизнес, а секс прятался на задворках. Несколько женщин, попавших в водоворот этой бесконечной толпы, либо тоже занимались бизнесом, либо были секретаршами. И те и другие выглядели очень ухоженными.

Офис банка, где работал Берри, располагался в Чипсайде, рядом с Треднидл-стрит. Нэнси стояла напротив него, с явным любопытством рассматривая новомодное стеклянное здание. В его окнах отражалось море зонтов, похожих на огромные грибы со своими логотипами. Появился Берри. Он был поглощен беседой с попутчиком и не заметил Нэнси, которая смешалась с толпой позади него.