Ложная тревога - Вернор Виндж

Потом из-за вершин деревьев, мимо которых только что проезжал «линкольн», раздалось мерное «хуп-хуп-хуп». Не прошло и двух минут… Уил подался вперед.

– Нет, Джим. Гони что есть мочи. И помни: нас всегда было только трое.

Водитель кивнул, машина выехала на середину дороги, и стрелка спидометра скользнула к отметке «80». Ненадолго все звуки потонули в реве и грохоте двигателя. Еще тридцать секунд – и над деревьями появились три вертолета.

Интересно, разделим ли мы судьбу полицейского участка?

Миг – и под брюхом одного из вертолетов сверкнуло белое пламя. Дорога впереди взорвалась, пыль и обломки брызнули фонтаном. Джим ударил по тормозам, машину развернуло, и она, чудом не опрокинувшись, запрыгала среди воронок, оставленных снарядами. Двигатель заглох. Теперь рокот винтов стал таким громким, что его биение ощущалось почти физически. Самый большой из вертолетов уже опускался, взметая пыль и порождая сотни крошечных смерчиков. Два других по-прежнему кружили в высоте, их автоматические орудия держали «линкольн» на прицеле.

Люк пассажирского отсека скользнул в сторону, и два типа в бронежилетах выскочили наружу. Один качнул в сторону полицейских дулом своего полуавтомата, призывая их покинуть машину. Брайерсон, а затем и остальные, поспешно перешли дорогу, в это время другой солдат выкидывал из салона «линкольна» все, что там находилось. Уил наблюдал эту сцену, чувствуя, как мелкая пыль облепляет потное лицо и язык. Не зря древние в знак скорби посыпали голову пеплом…

В этот миг из его кобуры вытащили пистолет.

– Все на борт, джентльмены, – человек говорил с акцентом Нижнего Запада, чеканя каждое слово.

Уил как раз оборачивался, когда это произошло.

Вспышка, потом со стороны одного из вертолетов, которые оставались в воздухе, донеслось глухое «бум-м-м!». Его хвостовой винт разлетелся веером обломков. Машина завертелась вокруг своей оси и рухнула на дорогу в том месте, где они еще недавно проезжали. Из топливных магистралей вырвалось бледное пламя, послышались хлопки. Уил мог видеть, как экипаж пытается покинуть горящую машину.

– Я сказал «на борт»!

Автоматчик вспомнил о существовании пленников. Дуло оружия указывало, куда обращено его внимание. Похоже, парень – ветеран Водяных Войн; бандиты, которые сейчас именовались «правительством» Нью-Мексики и Ацтлана, называли их «битвой народов». Получив задание, этот тип не станет отвлекаться. Ну подумаешь, несчастный случай.

«Военнопленных» впихнули в недра вертолета; в первый момент могло показаться, что там совсем темно. Уил увидел солдата, который все еще стоял снаружи: он оглянулся на обломки вертолета и что-то заговорил в шлемный микрофон, сопровождая слова выразительными жестами. Потом он тоже забрался внутрь и задвинул люк. Вертолет оторвался от земли, повисел на небольшой высоте, а потом стал набирать скорость. Они летели на восток от места крушения, и у пленников не было ни малейшей возможности взглянуть в маленькое окошко.

Так значит, несчастный случай!

Или кто-то достаточно хорошо вооружен, чтобы сбить бронированный вертолет в центре Канзаса?

Потом Уил вспомнил. Прежде, чем лишиться хвостового винта, вертушка свернула на север и пролетела как раз над территорией, которая считается землями Броненосца Шварца. Он посмотрел на Большого Эла; тот чуть заметно кивнул. Это была ничтожная потеря… но спасибо тебе, Господи, за то, что ты создал броненосцев. Теперь дело за конторами вроде «Полиции Штата Мичиган»: пусть враг знает, что все только начинается. И что на каждом квадратном километре неправительственных – вернее неуправляемых – земель его ждет нечто подобное.

Сто восемьдесят километров за шесть часов. Потери республиканцев: один мотоцикл (столкновение с грузовиком) и один вертолет (вероятно, результат механической неисправности). Эдвард Стронг, особый советник Президента, чувствовал, как на губах сама собой появляется довольная улыбка, стоит лишь взглянуть на большой информационный экран, где отмечалось продвижение армии республиканцев. Даже во время парада в День Свободы, в центре Альбукерке было больше жертв. Его собственный анализ ситуации, сделанный лично для Президента – равно как и другой, более подробный и не столь впечатляющий, предназначенный для Объединенного комитета начальников штабов – показывал, что расширение владений Республики до Миссисипи посредством присоединения штата Канзас не будет сопряжено с какими бы то ни было трудностями. Совсем другое дело – ацтланские фанатики: каждый отвоеванный у них метр был полит кровью. После этого испытываешь странное чувство, когда думаешь о таком наступлении. Сотни километров в день…

Стронг прошелся по узкому коридору кунга, в котором размещался командный пункт, мимо аналитиков и клерков. Постоял мгновение у задней двери, чувствуя, как потоки охлажденного кондиционерами воздуха овевают лицо. Сверху кунг был завешен камуфляжной сеткой, но сквозь нее было все прекрасно видно. Изумрудные листья отбрасывали причудливые тени, и те играли в пятнашки на бледно-лимонной поверхности известняковых глыб. Кунг установили в поросшей лесом лощине, у ручья, на землях, которые разведслужба Республики приобрела некоторое время назад. Чуть к северу находятся бараки, а в них – люди, которых та же разведслужба привезла сюда, якобы для работы на фермах. Благодаря этим бедолагам у республиканцев есть законное право находиться на неуправляемых землях. То-то они удивятся, когда поймут, какую роль играли. А потом обнаружат, через какие-то несколько месяцев, что им больше не грозит нищета, что у них есть собственные фермы – на земле, которая, возможно, окажется более гостеприимной, чем пустыни Юго-Запада.

В шестнадцати километров к северу находится Манхэттен. Это – задача-минимум, но войскам Республики все-таки следует соблюдать осторожность. Это очень важное, хотя и маленькое испытание, которое позволит ему внести в свой анализ определенные коррективы. В этом городе и его окрестностях обитают Жестянщики. Они выпускают точнейшие электронные приборы и не уступающее им оружие. Это внушает уважение и одновременно – беспокойство. Откровенно говоря, Стронг считал их единственной силой, способной помешать вторжению, план которого он предложил Президенту три года назад.

Три года строить планы, вымаливать ресурсы у различных ведомств – и поселять в умах мысль о том, что все это вот-вот окупится. Воистину, канзасская операция будет самой легкой частью этого дела.

О результатах продвижения к Манхэттену надо сообщить генералу Крику, командующему бронетанковой дивизией, которая сейчас движется по Старой Семидесятой[46]. После полудня танки Крика должны достичь окрестностей Топики[47]. Старые американские хайвеи позволяют проводить танковые операции, которых еще не знала военная история. Если взятие Манхэттена пройдет по плану, к ночи Крик займет Топику и двинет остальную часть своих войск к Миссисипи.