Черное солнце - Александр Александрович Тамоников

не важно, будут ли тебе вкалывать сыворотку правды или откусывать плоскогубцами по кускам пенис. Если ты решил продаться, то тут все понятно. А если нет, то разыгрывать из себя Зою Космодемьянскую бессмысленно. Уж лучше покончить с собой, но ведь не позволят, они не дилетанты. Поэтому надо покочевряжиться для начала, пока тебе не начнут яйца резать, а потом согласиться на плодотворное сотрудничество и начинать выдавать дозированную информацию, максимально дозированную, как получится. Тут вопрос выживания и возможной реабилитации в будущем. От публичных заявлений в прессе отказываться всеми способами – иначе тебе путь на Родину закрыт. Соглашаться на что угодно, подписывать любые бумаги, но только не на публичные заявления. Если тебе поверят, то ослабнет контроль и появится возможность для побега. Я в свое время сбежал. Уж лучше раствориться в нетях, чем умереть или продаться врагу, где тебя могут достать, как Троцкого. Только не демонстративно, а потихоньку: отравят или в аварию попадешь. А лучше не попадаться к ним в лапы».

«А ведь правильно говорил, – подумал Чича. – Я ведь сам исполнил смертный приговор».

На четвертый день его отвели на допрос. Встретил его господин в добротном светло-сером костюме. Встретил, приветливо улыбался, но взгляд был холодным, цепким, словно он пытался проникнуть в его мозг.

«Он не полицейский, – подумал Чича. – Он из SASS».

Следователь раскрыл норвежский паспорт арестованного и заговорил по-английски.

Выдержка из протокола допроса Лечи Басаева

Следователь: Меня зову Майкл Стикс. Вот ты по паспорту норвежец, а в тюрьме говорил по-русски. Как ты это объяснишь? Норвежец, и по-русски…

Чича: Я русский норвежец.

Следователь: Допустим, хотя и не понятно, что это означает. Я тебе проиграю запись текста на норвежском языке, а ты мне переведешь. Текст Юстейна Гордера, «Апельсиновая девушка». Каждый норвежец этого писателя знает.

Чича: Не надо. Я русский, вернее чеченец, но для вас мы все русские. Короче, из СССР.

Следователь: Ты профессиональный снайпер?

Чича: Да, в пехоте служу.

Следователь: Как твое настоящее имя? Паспорт у тебя явно фальшивый, хотя изготовлен мастерски.

Чича: Леча Басаев. Лейтенант пехоты.

Следователь: Кто тебя послал ликвидировать Лебедева?

Чича: Советник по политическим вопросам. Он поручил ликвидировать предателя, которому вынесен смертный приговор.

Следователь: Слышали про такого. Это он Кентавр?

Чича: Кентавр – это пароль. Я с ним пришел к вашему человеку. Ван Ди ведь ваш человек?

Следователь: Какая разница, ваш, наш. Сегодня ваш, а завтра наш. Давай по существу. Ты ведь связан с КГБ?

Чича: При чем здесь КГБ? В КГБ разведчики, а я снайпер, стреляю хорошо. Меня вызвали из Союза в Анголу, я свое дело сделал и должен был вернуться обратно. Но не получилось. А ты из SASS?

Следователь: Откуда ты знаешь про SASS?

Чича: Из политинформации.

Следователь: Что такое политинформация?

Чича: Лекция по политическому воспитанию личного состава.

Следователь: Вы знакомы с неким Хосе Домингушем?

Чича: Да, я с ним познакомился на корабле.

Следователь: Как получилось, что вы начали действовать совместно?

Чича: Я его нанял, за деньги. Он хорошо знает Кейптаун и показал мне ресторан Ван Ди. От него я это имя в первый раз и услышал. И еще он дерется хорошо, сказал, что поможет, если на меня нападут грабители. Да он и не участвовал в деле – лишь отвел туда, сюда… Я ведь не рукопашник, я снайпер.

Следователь: Судя по тому, как ты разобрался с тюремным охранником, так кое-что умеешь.

Чича: Этот охранник вообще тюфяк, толстый боров, а нас в пехоте кое-чему учат. Можно задать вопрос?

Следователь: Задавай.

Чича: Вы будете применять ко мне специальные методы дознания?

Следователь: При необходимости. Мы проверим твои показания. Если все сойдется, то передадим тебя полиции, и тебя будут судить по уголовной статье. Ты убил гражданина США, а в США Лебедев не предатель, а ценный специалист. И тебя законопатят в тюрьму лет на пятнадцать, а могут и расстрелять.

Чича: Послушай, Майкл, а есть другие варианты?

Следователь: Конечно, есть! Сотрудничество. Ты публично выступишь перед мировой прессой, текст тебе напишут. А потом тебя заберут в США, предоставят гражданство как политическому беженцу – ребята из ЦРУ обещали, если ты все правильно сделаешь. Это ведь лучше, чем сидеть в тюрьме в Кейптауне? Тем более информация о твоем согласии в сотрудничестве с нами уже дошла до вашего представительства. Теперь ты, как там у вас, враг народа. Тебя и в Союзе расстреляют. Так что мы тебе предлагаем оптимальный выход из создавшегося положения.

Чича: А могу я с вами сотрудничать в качестве снайпера? Ликвидировать кого-нибудь…

Следователь: У нас своих киллеров хватает, а вот советские офицеры в дефиците.

Чича: Я могу подумать?

Следователь: Думай, пока мы будем проверять данную тобой информацию.

Выдержка из протокола допроса Хосе Домингуша

Следователь: Ты знаешь Лечу Басаева или как он тебе назвался?

Хосе: Так и назвался. Сказал, что паспорт у него фальшивый.

Следователь: Где вы познакомились?

Хосе: На корабле.

Следователь: Почему ты согласился ему помогать?

Хосе: Он мне денег обещал.

Следователь: И ты ему поверил?

Хосе: Надо же мне где-то заработать – я на нулях.

Следователь: Ты знал о его задании?

Хосе: Убить какого-то придурка.

Следователь: С какой целью ты направился в Кейптаун?

Хосе: Именно с этой целью. Заработать. А потом ведь Кейптаун моя родина.

Следователь: Но ты хорошо говоришь по-испански.

Хосе: У меня мать испанка.

Следователь: Но ты же гражданин Замбии?!

Хосе: Родители эмигрировали по политическим мотивам, когда я еще был мальчиком. У меня отец тонга. Это национальность такая.

Следователь: Ты раньше был знаком с Ван Ди?

Хосе: Да, лет пять назад познакомились. Я ему помог какую-то шушеру разогнать в его ресторане.

Следователь: Мы проверим твои показания. Если не соврал, то передадим тебя полиции. Пускай она с тобой дальше возится.

Хосе: А вы разве не из полиции?

Следователь: Нет, мы из другой сферы деятельности.

Вернувшись в камеру, Чича проанализировал результаты допроса.

«Ван Ди не знает, кто такой Кентавр, а значит, не знает, кто такой Шлыков, а стало быть, и я. Хосе арестовали, но ему нечего предъявить. Ему и лгать не надо, кроме обстоятельств нашего знакомства. Может, и выкрутится, или накажут по мелочи за соучастие. Если мне предложат публично выступить, то надо рвать когти. Любой ценой. Если передадут дело в полицию, то конец котенку, сидеть не пересидеть. Убийство они докажут».

Прошла неделя, прошла вторая. Чиче улучшили рацион – начали давать мясо и овощи и ежедневно выводить на прогулку.

В голове у него роился поток мыслей:

«Ослабление режима, а значит, и ослабление контроля. Прав был тот чекист. Но проверка и всякие согласования явно не закончены. А может, этот Майкл вовсе не из SASS, а из ЦРУ? Больно уж он уверенно говорил мне о переезде в Америку. Да и похож на американца – говорит с американским произношением. Лучше это или хуже? Наверное, лучше. Для ЮАР я интереса не представляю – не их человека грохнули, а