Не знающий любви (СИ) - Чадова Анелия

— Да.

— Вот и отлично. Вопросы?

— К конкурентам уходишь? Или в свободное плаванье? — поинтересовался Владимир.

— Второе, — лаконично ответил Влад.

— Ясно. Если совещание на этом закончено, мне бы хотелось ещё поработать. Посему, спешу откланяться и самоустраниться, — не смог не съёрничать Тесленко.

Леман лишь кивнул на высказывание друга и сразу же перевёл взгляд на экран компьютера. До обеда ещё четыре часа. Что ж, дела не ждут.

Но погрузившись в рабочий процесс, он не перестал прокручивать в голове свои сегодняшние ощущения столь несвойственные ему. Тревога не отступала. Почему? Вроде бы все идёт по плану. Завтра, на встрече с председателем, он подаст официальное заявление об увольнении и очень надеялся, что после этого их противостояние закончится.

Жизнь внесла свои коррективы в его судьбу, и он с удовольствием принял эти изменения. А как всё сложится дальше, опять же, жизнь покажет.

В два часа дня ему пришло сообщение от Риты. Она сообщила, что будет его ждать на улице. Обед сегодня они договорились провести вместе. От смайлика в виде поцелуя в конце сообщения, Леман невольно улыбнулся.

Быстро навёл порядок на своём рабочем столе, и, взяв пиджак, направился к выходу. Галина, как всегда, приветливо, но немного пугливо улыбнулась ему. Влад молча прошёл мимо неё и тут же вошёл в открывшиеся створки лифта. Как хорошо, что секретарь Тесленко решила навестить свою коллегу — Владу не пришлось тратить драгоценные секунды на его ожидание.

Уже на улице, идя быстрым шагом в сторону перекрестка, он заметил Риту, идущую навстречу ему и лучезарно улыбающуюся. Влад даже шаг замедлил — так залюбовался своей девушкой. Такая она у него искренняя и солнечная. Его личный антидепрессант и цветочек…

Как всё произошло, он так и не понял. Вот Рита шла ему навстречу, переходя дорогу на положенный ей зеленый свет, а в следующее мгновение, она уже летела на землю, сбитая какой-то машиной. Как в замедленной съемке, Влад услышал визг шин и оглушительный удар тела о капот авто, увидел, как его солнечный Цветочек упал на землю и не двигался.

Краем сознание он заметил, что машина на бешеной скорости скрылась из вида. Но ему было не до авто. Он как пригвождённый остановился на месте. Боль пронзила всю его грудь, легкие отказались принимать воздух, а руки задрожали от страха. Простояв так ещё секунда, он сорвался с места. Он первым оказался подле Риты.

Его маленький и лучезарный Цветочек больше не улыбалась. Глаза её были закрыты, лицо застыло в гримасе боли, а русые волосы — всё в крови.

Он просто упал рядом с ней на колени, трясущейся рукой убрал кровавую прядь с её лицо и тихо позвал по имени. Рита не отзывалась, не открыла своих серых глаз, не пошевелилась. Ничего. Кто-то завозмущался рядом. Кто-то проклинал лихачей. Кто-то вызывал «Скорую». А он просто стоял на коленях рядом со своей Маргариткой и боялся ещё раз прикоснуться к ней. Боялся приложить свои дрожащие пальцы к её тонкой и нежной шеё и проверить: есть ли пульс. Просто смертельно боялся удостовериться в худшем.

Легкие продолжали отказываться нормально работать, и Владу пришлось прилагать массу усилий для очередного вдоха и выдоха. Ему так хотелось закричать во всё горла от боли и отчаяния. Хотелось взвыть раненным зверем и, притянув свой Цветочек к себе, заключить в стальные объятия.

Где же эта чертова «Скорая», когда она так нужна?

Так непреодолимо хотелось посмотреть по сторонам и удостовериться, что неотложка уже рядом, но он физически не мог заставить себя отвести взгляд от родного и любимого лица. Единственное, что он всё же смог себе позволить: дрожащей рукой, взять её за руку и нежно, практически невесомо сжать. Теплая, нежная, такая маленькая и хрупкая.

Образовавшийся ком в горле заставил дышать ртом, но это так трудно давалось ему. Зачем вообще дышать?

Кто-то подошёл к нему непозволительно близко и положил руку ему на плечо. Влад бы и рад не реагировать, но это кто-то очень настойчив. Он начал трясти его за плечо, привлекая к себе внимание. И словно через толщу воды до Влада донёсся обеспокоенный голос друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Владу захотелось спросить у него: за что? Почему именно она? Но единственное, что у него получилось— это сделать очередной болезненный вдох.

Прошло ёщё одно мгновение, длящееся для него вечность и, наконец, приехала «Скорая». Суета, разговоры, вопросы — все неважно. Он находился будто в прострации. Ничто и никто неважен. Только она одна.

На все вопросы вместо него отвечал Барановский, рядом стоял Тесленко. Влад точно знал, что оба его друга рядом, но ничего не мог с собой поделать, не мог взять себя в руки, абстрагироваться от своей боли и начать мыслить здраво. Не мог. Или не хотел?

Неважно. Все неважно. Лишь бы с Маргариткой было всё хорошо.

Он позволил отодвинуть себя от неподвижно лежащей Риты. Позволил помочь себя поднять на ноги и посадить на пассажирское сиденье, припаркованной рядом машины. Он отчетливо видел, как Рите сначала аккуратно зафиксировали шею, потом аккуратно переложили её на носилки и повезли к карете «Скорой». Только после того, как закрывающаяся дверь неотложки отделил его от Риты, Леман закрыл глаза и тихо, но болезненно выдохнул.

В машине царила оглушающая тишина. Влад так и не открыл глаз. Он точно знал, что Леонид отвезет его к Маргаритке. Точно знал, что на заднем сиденье сидит Тесленко. И он был благодарен им за их тихую поддержку, за их присутствие в его жизни. Но это ничто, по сравнению с тем, как он благодарен небесам за то, что его Маргаритка жива. И мысленно умолял всё те же небеса, чтобы она жила и дальше. Лишь бы только жила…

Сколько они ехали и куда именно приехали, он не знал, но как только машина остановилась, Влад рванул из неё. Он вбежал вслед за медперсоналом и остановился только перед закрытой дверью операционной.

«Так сразу в операционную?» — промелькнул вопрос в его болезненном мозгу. Промелькнул и забылся.

Как же ему хотелось оказаться подле неё, взять за руку и не отпускать. Дать понять, что он рядом. Что он никогда не предаст и не оставит её одну.

Издав очередной болезненный вдох, он кому-то позволил усадить себя на скамью ожиданий. Ожиданий. Чертовых ожиданий. Чертова неизвестность.

Болезненный вдох. Болезненный выдох. Он сосредоточился на своём дыхании, лишь бы хоть как-то отвлечься. Лишь бы хоть чем-то занять себя и не позволить внутренним демонам одержать верх над его сознанием.

Спустя какое-то время к ним подошли люди. Леман точно знал, что это семья его цветочка. И отчетливо понимал их боль и переживания. Но надрывное рыдание матери Риты, выводит его демонов из себя. Влад медленно открыл глаза и холодно посмотрел на рыдающую женщину.

— Успокойтесь, — хрипло и безэмоционально проговорил он. — Маргаритке ваши слёзы ничем не помогут. Успокойтесь, Ольга Ивановна, с вашей дочерью всё будет хорошо.

Ольга Ивановна, будто только сейчас заметила его, сидящего отдельно от остальных. Бледного, с дрожащими руками и безжизненными глазами. Его боль так сильно поразила её, что она действительно постепенно начала успокаиваться. Она знала, что у них всё серьезно. Но и предположить не могла, что этот скупой на эмоции мужчина, так сильно любит её дочь.

Материнский инстинкт взял верх над её горем. Она подошла и села рядом с Владом. Бережно взяла его за руку и подбодряюще её сжала. Влад слегка сжал тёплую руку в ответ. Такой, казалось бы, простой жест, но он заставил его как-то облегченно выдохнуть и мутным взглядом осмотреть всех собравшихся в холе.

Как он и предполагал оба его друга здесь, рядом. Тоже бледные и молчаливые. Сидят напротив и пристально смотрят на него. Знают, что в любой момент он может сорваться. Но, нет, не сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рядом с Леонидом сел Федор Александрович. На нём тоже лица нет, но он стойко держится. И там же сидит Кристина. В ярком наряде, с безупречным макияжем и с модной прической. Как же она взбесила его своей наигранной печалью и переживанием. А её глаза так и поглядывают в телефон, и руки так и печатают что-то в нём же.