Блондинка в озере - Реймонд Чандлер

— Вероятно, у Кингсли тоже есть, — сказал Паттон. — Я бы не хотел никакой пальбы, лейтенант. Перестрелка может мне навредить. Мы тут народ смирный, а вы, похоже, в ладу с оружием.

— Если вы говорите про скорость, то да, выхватываю быстро, — сказал Дегармо. — Но мне надо лишь побеседовать с ним.

Паттон посмотрел на Дегармо, на меня, потом опять на Дегармо и плюнул в сторону длинной струей табачного сока.

— Вы мне так ничего толком и не рассказали. Даже не знаю, с какими вопросами к нему подступиться, — пожаловался он.

Мы сели на травку и рассказали ему про случившееся. Он выслушал нас молча, не моргнув глазом, а в конце обратился ко мне:

— Какой-то странный у тебя способ защищать клиентов, сынок. И вообще, ребята, мне кажется, вы что-то напутали. Сейчас пойдем, проверим. Я войду в коттедж первым — вдруг вы правы, и от отчаяния он схватится за пистолет. Пузо у меня большое. Отличная цель.

Мы поднялись с земли и пошли к коттеджу долгой дорогой, вокруг озера. У маленького причала я спросил:

— Вскрытие уже сделали, шериф? Паттон кивнул:

— Эксперты уверяют, что она действительно утонула. Ее не били по голове, не дырявили из пистолета, не резали. На теле, правда, есть царапины и ссадины, но их слишком много, чтобы придавать значение. Да, возиться с таким трупом — не самое приятное занятие.

Дегармо выглядел бледным и раздраженным.

— Не надо бы мне про это говорить, лейтенант, — мягко извинился Паттон, — раз вы ее хорошо знали. Нелегко такое слушать.

— Забудем. У нас сейчас другие заботы.

По берегу озера мы дошли до коттеджа и поднялись по массивным ступенькам. Паттон на цыпочках пересек крыльцо и взялся за сетку. Она была не на крючке. Отодвинув ее, он потрогал дверь. Она тоже оказалась незапертой. Он стал тихонько поворачивать ручку, но тут Дегармо решительно распахнул сетку, и все вместе мы вошли в комнату.

С закрытыми глазами Дерас Кингсли полулежал в глубоком кресле у холодного камина. На столике рядом с ним стоял стакан и почти пустая бутылка виски. Воняло спиртным. Пепельница была набита окурками, поверх которых валялись две смятые сигаретные пачки.

Окна Кингсли не открывал и в комнате было душно. Лежал он в свитере и храпел. Лицо у него казалось опухшим, красным, а руки свешивались с подлокотников, так что кончики пальцев доставали до пола.

Паттон приблизился к креслу и долго смотрел на Кингсли сверху вниз.

— Мистер Кингсли, — сказал он наконец ровным, твердым тоном. — Нам надо с вами поговорить.

37

Кингсли вздрогнул, открыл глаза и, не двигая головой,обвел взглядом комнату. Посмотрел на Маттоиа, на. Дегармо, в последнюю очередь — на меня. Глаза у него были мутные, но не бессмысленные. Потом, привстав и наклонившись вперед, он потер ладонями лицо.

— Я спал, — сказал он. — Заснул всего пару часов назад. Напился, видно, как сапожник. Во всяком случае, вылакал куда больше, чем надо. — И он снова уронил руки.

— Это лейтенант Дегармо из Бей-Сити, — сказал Паттон. — У него к вам вопросы.

Кингсли мазанул взглядом по лейтенанту и остановил его на мне:

— Вы позволили ее арестовать? — голос был трезвый, спокойный и очень усталый.

— Хотел, да не удалось, — ответил я.

Переведя взгляд снова на Дегармо, Кингсли задумался над моими словами. Входя, Паттон оставил дверь нараспашку. Теперь он поднял на двух окнах жалюзи, открыл их и, сев в кресло, скрестил руки на толстом животе. Дегармо, стоя, рассматривал Кингсли тяжелым взглядом.

— Ваша жена мертва, Кингсли, — жестко бросил он. — Если, конечно, для вас это новость.

Проведя языком по губам, Кингсли уставился на него.

— Даже глазом не моргнул, — продолжал Дегармо. — Теперь покажите ему свою находку.

Я вытащил желто-зеленый шарф и помахал им. Дегармо ткнул в него пальцем:

— Ваш?

Кингсли кивнул и снова провел языком по губам.

— Как же вы умудрились его забыть? Очень неосторожно, — Дегармо тяжело дышал. Нос у него заострился, глубокие складки от ноздрей к кончикам губ стали еще резче.

— Где я его забыл? — сдержанно спросил Кингсли.

На шарф он посмотрел лишь мельком, на меня не глядел вовсе.

— В «Гранаде». Восьмая улица Бей-Сити. Квартира 618. Адрес вам ни о чем не говорит?

Кингсли медленно поднял на меня глаза:

— Криетл жила там? — почти шепотом спросил он. Я кивнул:

— Ей не хотелось, чтобы я к ней заходил. Но я не отдавал деньги. Она призналась, что убила Лавери. Потом выхватила пистолет, чтобы расправиться и со мной. Но тут кто-то оглушил меня из-за портьеры. Разглядеть этого человека я не успел. Когда очухался, она была уже мертва.

Я рассказал, как ее убили и как выглядел труп. Рассказал, что делал сам и что делали со мной.

Он слушал с неподвижным лицом. Когда я кончил, он слегка приподнял руку в сторону шарфа:

— А это тут при чем?

— Лейтенант считает шарф доказательством того, что именно вы прятались в квартире.

Кингсли задумался. Смысл моих слов до него, видимо, не доходил. Он откинул голову на спинку кресла, помолчал и сказал:

— Наверное, вам понятно, о чем идет разговор. Лично мне — нет.

— Хватит придуриваться, — сказал Дегармо. — Дело серьезное. Расскажите для начала, что вы делали вчера ночью после того, как отвезли свою подружку домой.

— Вы имеете в виду мисс Фромсет? — ровным тоном спросил Кингсли. — Никуда я ее не отвозил. Она уехала на такси. Я тоже хотел отправиться домой, но потом взял и поехал сюда. Решил, что ночное путешествие, свежий воздух и покой помогут мне прийти в себя.

— Подумать только! — язвил Дегармо. — Прийти в себя! От чего, позвольте спросить?

— От всех последних тревог и забот.

— Черт! — выпалил Дегармо. — Та еще заботка — придушить собственную жену и расцарапать ей живот!

— Несправедливо, — раздался от окна голос Паттона. — Зачем впустую бросать обвинения? Вы пока не предъявили ни одного доказательства.

— Не предъявил? — вскинулся Дегармо, повернув к нему массивную голову. — А как насчет этого шарфа, толстяк? Это что, не доказательство?

— Пока нет. Толком вы ничего еще не обосновали. Во всяком случае, по моему мнению, — мирным тоном сказал Паттон. — А потом, я вовсе не толстяк, а просто плотный.

Дегармо с отвращением отвернулся от Паттона и ткнул пальцем в сторону Кингсли.

— Вы хотите сказать, что не были в Бей-Сити? — спросил он хрипло.

— Конечно, не был. А что мне там делать? Ездил Марло. И не пойму, что вы так приценились к этому шарфу. Его взял с собой тот же Марло.

Дегармо весь сдержанно кипел. Он повернулся и окинул меня мрачным, злым взглядом:

— Ничего не понимаю. Честное слово, ничего. Кто-то мне явно морочит голову. Не вы ли?

— Я только сказал, — начал я, — что шарф находился в ее квартире и что раньше я видел его на Кингсли. Вам этого, вроде бы, хватило. Я мог бы добавить, что позже сам надел его, чтобы девушке было легче меня опознать.

Дегармо попятился ОТ Кингсли и прислонился к стене рядом с камином. Большим и указательным пальцами левой руки он ухватился за свою нижнюю губу, а правую руку, чуть-чуть согнув пальцы, свободно свесил вдоль тела.

— Я уже вам говорил, — продолжал я, — что видел только фотографию миссис Кингсли. А нам нужно было, чтобы хоть один из нас мог с уверенностью узнать другого. Шарф очень помог. Но вообще-то я эту девушку уже встречал, хотя, когда шел к «Павлину», про это еще не догадывался. Тем не менее, узнал я ее сразу. Я повернулся к Кингсли. — Помните миссис Фолбрук?

— Вы же сказали, что она хозяйка дома, — медленно произнес Кингсли.

— Это она мне так сказала, Я и поверил. А собственно, почему бы и нет?

В горле у Дегармо заклокотало, глаза стали сумасшедшими. Я рассказал им о миссис Фолбрук, о се лиловой шляпке, суетливости и разряженном пистолете, который она в конце концов протянула мне.

Когда я остановился, Дегармо мрачно сказал:

— Что-то я не слышал, чтобы вы упомянули про это Уэбберу.

— Скрыл. Что правда, то правда. Не хотелось признаваться, что я уже успел побывать в доме, а перед звонком в полицию съездил и переговорил с Кингсли.

— Уэббер будет в восторге, — холодно усмехнулся Дегармо. — Черт, каким же я оказался болваном! А вы, Кингсли? Сколько вы платите этой ищейке, чтобы она покрывала ваши преступления?

— Обычный гонорар, — сказал Кингсли безо всякого выражения. — И еще пятьсот долларов, если Марло докажет, что моя жена не убивала Лавери.

— Жаль, что ему не заработать эти деньги, — с издевкой сказал Дегармо.

— Вздор! — вмешался я. — Я их уже заработал.

В комнате наступила тишина. Та напряженная, наэлектризованная тишина, которая бывает перед раскатом грома. Но только никакого грома сейчас не последовало. Тишина так и висела — тяжелая, плотная, хоть ножом режь. Кингсли поерзал в кресле и через какое-то время кивнул.