Возлюбленная одинокого императора (СИ) - Юлия Цезарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, — прошептала она, не отрываясь от хвостатого.
— Теперь мы можем продолжить трапезу нормально? — Император, конечно, принял ее благодарность, но никак это не показал, оттого его тон показался слегка раздраженным. Он вернулся на свое место, рассчитывая, что Амелия последует его примеру, и очень надеялся, что кота она на время оставит в покое, а не потащит с собой за стол.
Амелия дрогнула от его голоса и в какой-то нерешительности вернулась на место, отпуская котёнка. Но больше по причине того, что он сам не желал сидеть на руках, покуда разносились такие запахи.
Беседа продолжилась, и пусть Амелия оставалась теперь головой с Императором, в беседе что-то изменилось. Более она не понимала, что от неё хотят. Если раньше это была покорность, какой она была в начале этого ужина, то после «продолжить трапезу нормально» Амелия совсем расстроилась. В её ответах чувствовалась некая задержка, которую можно было принять за заторможенность, но вчерашний опыт показал, что Император мог рассердиться по любому поводу, даже за извинения (она всё думала, что именно из-за этого), оттого каждое своё слово старалась продумывать несколько раз.
Император почему-то продолжал злиться. Его не устраивало, как шла беседа, но и что с этим сделать, он не знал. А когда снизу раздалось требовательное «мяу», и что-то потянуло за штанину, он нашел, куда направить свой гнев.
— Ну и что тебе нужно? Я кормил тебя перед ужином, ненасытная ты зверюга. — Бросив под стол озлобленный взгляд, он впервые повысил голос перед Амелией. Но котяра совсем не испугался, а напротив, издал ещё одно «мяу». Фыркнув, Император бросил ему кусок мяса из своей тарелки, чтобы тот отстал. — Вы его совсем не воспитываете, леди Амелия, растет избалованным.
Амелия опустила голову ещё ниже, будто хотела спрятаться, исчезнуть вовсе отсюда. Но увы картина не менялась. Напротив неё все также сидел злой Император и ждал от неё ответа. Котёнок набросился на мясо, словно его неделями не кормили, а спиной она ощущала, будто Анградэ следит за ней через замочную скважину.
— Он просто ещё котёнок. — Правда, её шёпот прозвучал как вопрос. Будто ученица-троечница отвечает на экзамен, который совсем не учила и уповала на удачу. Но Император совсем не поменялся в лице. Если они будут молчать, то это может и до чего-то дурного дойти. Амелия тяжело вздохнула и сглотнула ком в горле, после чего, не поднимая головы, сказала: — Вы сегодня очень расстроены, господин. Скажите, что я делаю не так? Я покорна и послушна, как вы и желали, но уже второй день вы…
Но вот последнего слова не смогла подобрать: «злы», «сердиты», разгневаны»? Каждое слово казалось Амелии маслом, что она собственными руками подольет в огонь.
— Верно, я недоволен, — не стал лукавить Император. Поднявшись со своего места, он обошел Льюиса и приблизился к Амелии, нависая над ней. — Я не остался глух к вашим просьбам и вернул кота. Я думал, мы нашли общий язык. Почему вы продолжаете осторожничать со мной? Боитесь Анградэ? Мне убрать его от вас?
— Моею просьбой не было вернуть кота, — прошептала Амелия, испугавшись приближения Императора, отчего попыталась встать, но тот перекрыл ей пути к отступлению, и все что могла Амелия, пытаться отодвинуть от него стул. — Я просила обезопасить его или, хотя бы, чтобы ваш генерал не сопровождал меня. Но вы мне отказали в обеих просьбах! — Такое впечатление, что они проводили два совершенно разных вечера вчера, и из-за нового стресса, свалившегося на неё, она действительно подумала, что сходит с ума. И на нервах из-за всего напряжения она вскинула голову и прекратила попытки отодвинуться. — Да, я боюсь Анградэ! Каждый раз, если вы после ужина чем-то остались недовольны, ваш генерал намеренно пугает меня! Он не говорит этого вслух, но, бросая взгляды на Льюиса, я знаю, чем он мне угрожает! Меня лишили всего, Император, но у меня остался лишь мой маленький друг! Только он. Вы даже представить себе не можете, что я пережила, когда и его от меня забрали!
Уходя в истерику и осознавая это, Амелия опустила лицо и прикрыла его, и хоть больше не кричала, а лишь шептала, плечи дрожать, а ладони намокли от слез. И раз уже начала говорить, то решила продолжить, спасая, либо окончательно губя их отношения.
— Потому я и осторожничаю с вами, милорд. Я не понимаю, чем вызвала вашу вчерашнюю злость. Тем, что, как полагается, извинилась? Или тем, что осмелилась просить вас о чем-то? Как бы то ни было, ваша злость мне аукается, Император. Я не понимаю, что мне нужно говорить или что делать, чтобы последствий этого не было. Вежливость? Была. Покорность? Тоже… Я не понимаю, милорд, не понимаю…
Император даже растерялся и отшатнулся от нее. Всё-таки она ещё не знала своей власти над ним, а вот он уже прочувствовал, стоило ей заплакать. Осторожно вытянув руку, он положил ладонь на голову Амелии и легонько погладил по волосам.
— Простите, если ввел вас в заблуждение своим переменчивым настроением, — мягко извинился он. — Я и сам не понимаю, как мне себя с вами вести, оттого и злюсь.
«И как теперь ее успокоить? Можно ли обнять, или ещё слишком рано для этого?» — Император терялся в догадках, и ему это не нравилось. Опять он заметил, что начал злиться, и постарался справиться с этим. Продолжая гладить Амелию по голове, он перебирал пути решения.
— С завтрашнего дня можете приступить к обязанностям секретаря. Большую часть времени сопровождать вас буду я, и только в редких случаях Анградэ. Со временем, возможно, будет достаточно только слуг, и вы сможете спокойно перемещаться по школе.
— Спасибо. — Пусть Анградэ не исчез из её жизни, но Император пообещал его лишь в редких случаях. На такое она согласна. Да даже от такого решения она почувствовала, будто гора с плеч свалилась!
Она осторожно взяла его ладонь и убрала со своей головы, но лишь ради почтительного поцелуя в кисть. Это спасибо было из самой глубины сердца. Тем более Император продолжал выступать в роли хорошего парня, и Амелия, как девочка, купившаяся на это, продолжала верить, что только он сможет её защитить от всех бед в замке.
— Просто говорите мне, что я делаю не так, — всхлипнув, но уже явно
