Сердце в когтях - AISI

— Если Вы так шутите, то шутки у Вас дурацкие, — хрипло выдохнула Алена.

После чего, благодаря каким–то потусторонним силам, тип от нее отвязался.

— Эй, — забывая про Алену, продолжил голос сверху, — если ты тоже планируешь наброситься на меня, ловить тебя не стану. На сегодня мне достаточно физкультуры.

— Если я на тебя наброшусь, физкультурой заниматься тебе будет нечем, — равнодушно ответила Мара.

— Твари все такие стервы?

— Твари? — вяло переспросила докторша, — это явно не обо мне.

— Ага, значит, со стервой не промахнулся, — констатировал особист.

— Ну, это как сказать. — лениво продолжила Мара, — по сравнению с некоторыми я довольно милая.

— Вот как, — усмехнулся специалист по тварям, — ну так что, милая, спустишься сама, или тебя тоже ловить придется?

— Ты не боишься инопланетян по каким–то причинам или просто дурак? — издевательски полюбопытствовала Мара.

— Бояться? — вновь усмехнулся особист, — да кого же ты испугаешь, стоя на пороховой бочке. Я ведь твой единственный шанс остаться в живых.

— Ну, возможно, мне и не хочется остаться в живых, — как–то глухо произнесла Мара, — если бы я была патриоткой, то это был бы оптимальный вариант закончить войну без дальнейших потерь. Принести себя в жертву и уничтожить планету с орбиты. Жилых территорий у моей семьи предостаточно, на нужды других мне плевать.

— Но, ты не патриотка? — медленно произнес мужчина.

— Нет, — просто сказала Мара.

— А значит, не хочешь приносить себя в жертву, — сделал вывод особист.

— Я еще не решила, — неопределенно ответила пантера.

Мужчина по–звериному мягко спрыгнул с лестницы. Но остался стоять возле нее. Алена подняла голову и наполовину повернулась. Посмотрела на него печально–тревожным взглядом. Он был совершенно не понятен и не вписывался ни в какие рамки. Как будто сам был инопланетянином среди людей. И не таким как Мара или Андред. Третьей расой. Что можно от такого ожидать? Как заставить такого стать союзником? Как вообще можно как–то на него повлиять, если даже процесс его мышления вызывает сомнения и неопределенность. Тому надоело стоять без дела. Он вытянул правую руку в сторону Алены ладонью вверх. Алена посмотрела на ладонь и почему–то вспомнила цитату из учебника психологии: открытая ладонь означает что–то типа: «Я буду с вами полностью откровенен». И хотя, другие невербальные сигналы откровенности отсутствовали, и у нее создавалось мнение, что учебник психологии имеет мало отношения к этому человеку, она все же решила, что проигнорировать подобный жест доброй воли будет совершенно неправильно. Она спокойно выпрямилась и положила на его ладонь свою. И по–королевски спустилась с лестницы. Но, реверансничать не стала, целеустремленно отправившись к умывальнику, расположившемуся в прихожей.

Там ее догнала Мара.

— Ты… — зло прошипела Алена, но закончить не успела.

— Я сделала тебе одолжение, — почти беззвучно оборвала ее докторша.

Дальнейшие процедуры запоздалого утреннего прихорашивания прошли в гробовом молчании. Закончив, Алена вернулась в комнату. И только тогда заметила произошедшие там изменения. В комнате был абсолютный порядок. Мебель стояла на определенных неизвестным дизайнером местах. Но не на тех, на которых ей положено было стоять. Кровать у стены была тщательно заправлена. А стол, ранее стоявший у окна, теперь стоял посреди комнаты. Как у Андреда. Только вместо стульев были табуретки, и было их четыре вместо двух. На столе стояли металлические емкости из столовой, и на одной из табуреток расположился новоявленный хозяин дома. С каким–то задумчиво–тревожным выражением лица он сосредоточенно смотрел на металлическую супницу. В углу комнаты возле двери штабелями были сложены несколько коробок. Одна из них была приоткрыта и сквозь образовавшуюся щель были видны Аленины вещи. Девушка развернулась к ним всем телом и пристально уставилась на коробки.

— Ты можешь сложить их обратно в шкафы, — тускло произнес специалист по тварям, — не решился заставить кого–то разбирать женские вещи.

— Да ну, — фальшиво поразилась Алена, — надо было заставить тех, кто уже в них рылся при обыске. И перед тем, как складывать, предварительно заставить их все постирать.

— Если ждешь от меня извинений, то напрасно, — произнес мужчина, — то, что было сделано, должно было быть сделано.

— Да не жду я ничего, — отрешенно отмахнулась Алена, поворачиваясь и направляясь к столу, — и уж точно ничего от тебя. Я тебя не знаю.

— Тогда, может, познакомимся? — оторвался от супницы особист, наблюдая, как Алена независимо усаживается за стол напротив него.

— Может быть, — кивнула Алена, — уж извини, не буду представляться, поскольку не имеет смысла. Ты уже знаешь обо мне все, начиная с событий в роддоме, в котором родилась.

— Хм, но тут есть еще одна… мм… дама, с которой я абсолютно не знаком.

— И? — презрительно поинтересовалась Алена способом, с которым тот переведет стрелки с себя на Мару.

— И это не имеет первостепенного значения, — склонил голову набок особист, — поскольку как мужчина первым представиться все же должен я. Пожалуй, стоит подождать, пока к нам не присоединится вторая дама. Чтобы не представляться два раза.

Алена остолбенела. Противный развязный беспринципный тип оказался знаком с этикетом. И хотя то, что он вспомнил о нем в таких нелепых условиях, было забавно, но было также неожиданно и удивительно.

Глава 28

Спустя непродолжительное время Мара к ним присоединилась. Но, знакомиться не пожелала. Она, молча, села за стол между Аленой и особистом и придвинула к себе часть металлических емкостей. По количеству сходных емкостей и столовых приборов, обеда было на двух человек. Алена медленно передвинула к себе остальные. После чего задумчиво уставилась на специалиста по тварям. Что он будет делать, если обедать вместе с ними явно не планировал? Смотреть на них? Алене стало не по себе и она не решалась прикоснуться к еде. Мару подобные мысли не волновали. С сомнением исследовав содержимое емкостей, она спокойно принялась за еду. Пару минут Алена и мужчина, молча, смотрели друг на друга. Потом он поднялся и вышел из–за стола. Возле прихожей, обернулся и заявил:

— Закончите, постучите в дверь.

— А если не постучим, не вернешься? — заинтересованно отвлеклась от обеда Мара.

— Разумеется, вернусь, — вздохнул мужчина, — но, мне бы не хотелось ставить вас в неудобное положение, врываясь в неподходящий момент.

Мара открыла рот, собираясь высказать еще какую–то насмешку, но Алене ее яд уже начинал портить аппетит, и она успела раньше: