Северная война - Василий Сахаров

  - Эх, мне бы твою уверенность Зальх. Впрочем, я оставил тебя не ради совета. У меня есть важное поручение, которое ты должен будешь выполнить.

  - Я готов! - изображая служаку, рявкнул Седрик.

  - Не тянись, - Генрих поморщился и кивнул на раскладной стул подле стенки шатра. - Сядь рядом, поговорим.

  Рыцарь расположился подле герцога, а Генрих вновь окинул взглядом Дубин и заговорил:

  - В следующем году я должен жениться на Клеменции Церенгенской. Все уже решено, но необходимо соблюдать правила приличия и я должен не реже одного раза в месяц отправлять своей будущей супруге письмо. Она сейчас находится при королевском дворе во Франкфурте, и мое послание к ней отвезешь ты. Почему, понимаешь?

  - Нет.

  - Объясняю. Ты участвовал в битве на тракте и спас мою жизнь. Естественно, тебя станут расспрашивать о том, что ты видел, и у меня к тебе просьба, обрисуй все так, чтобы я выглядел мужественным воином. Поведай, как я лично сразил нескольких варваров, а лучше вражеского вождя. Ну, а потом появились богомерзкие колдуны, которые плевались огнем, и я едва не погиб, но Господь этого не допустил и ты меня выручил. В общем, все должно выглядеть так, чтобы Клеменция могла мной гордиться.

  - Теперь мне все ясно, Ваша Светлость.

  Седрик кивнул и герцог продолжил:

  - Это только начало, Зальх. Помимо этого в Гамбурге ты посетишь Оттона Амменслебенского и скажешь графу, что я очень недоволен его нерасторопностью. Только после этого ты отправишься во Франкфурт и навестишь двор королевы, а затем увидишься с папским легатом Гвидо, которому передашь мое личное послание для Бернарда из Клерво. Ну, а далее возьмешь письмо Клеменции и вернешься обратно. Справишься с этим?

  - Да, - ответил Седрик.

  - Вопросы есть?

  - Имеются. Когда мне отправляться в путь?

  - Завтра, как только приведешь себя в порядок. Деньги на дорогу и хороших лошадей получишь. Как вести себя при дворе тебя учить не надо?

  - Нет.

  - Что-то еще?

  - Сколько людей со мной будет?

  - Три десятка конников, которые проводят тебя до Гамбурга, а помимо того вместе с тобой отправятся гонцы маркграфа Конрада Мейсенского и других имперских дворян, а так же люди архиепископа Адальберта. Значит, сотня воинов наберется.

  - Я все понял, Ваша Светлость.

  - В таком случае, ступай и будь готов к путешествию.

  Зальх покинул шатер герцога, поручил Танкреду отвести лошадей к их общей палатке и перетрусить все вещи, а сам решил прогуляться по лагерю. Оруженосец, который еще не знал о предстоящем возвращении в империю, отправился выполнять приказ рыцаря, а Седрик шел через огромный палаточный город и улыбался. Он смотрел на то, как несколько слуг проветривают одежду герцога и вылавливают из нее вшей и блох, а обозники из славян и провинившиеся воины тянут к берегу моря бадьи с дерьмом. Далее рыцарь некоторое время постоял рядом с походной кузницей, где перековывали лошадей, и чинили оружие. Затем миновал полевой бордель из нескольких фургонов, откуда, несмотря на ранний час, доносились чьи-то пьяные всхлипы и сладострастные стоны. Потом обошел временную кухню для бойцов одного из наемных отрядов, где из остатков крупы, старого сала и дикорастущих приправ толстый повар с огромным фингалом под левым глазом пытался приготовить что-то съедобное. И на эту прогулку, которую он совершенно не запомнил, Седрик потратил целый час. Молодой крестоносец брел, словно пьяный, потому что перед его взором сам по себе возникал чистый и прекрасный образ Гертруды Мейсенской, которую он, наверняка, увидит при дворе королевы. Ну и, кто знает, возможно, он сможет признаться девушке в своих чувствах, поскольку теперь Седрик не нищий рыцарь на службе бременского архиепископа, а личный посланец и спаситель герцога Генриха Льва.

  Наконец, Седрик смог сосредоточиться на предстоящем деле и отправился готовиться к путешествию. День пролетел в заботах, а на следующее утро рыцарь сел на превосходного жеребчика из конюшни герцога, получил сумку с письмами, деньги на расходы и одну из печаток герцога с его гербом. После чего вместе с другими гонцами, которых охраняли самые лучшие легкие кавалеристы в армии крестоносцев, он отправился в путь.

  Дорога, казалось, сама стелилась под копыта лошадей, и отряд мчался по плохому тракту, словно по гладкой равнине. Мимо Седрика и других вестников в сторону Дубина медленно двигались обозы и подкрепления. Идущие на подвиг во славу Господа католики пытались расспросить скачущих на запад воинов о новостях, но они не останавливались. Вдоль дорог стояли укрепленные сторожевые посты, где находились егеря и охотники на славян. Кое-где на обочинах в землю были вбиты колья, на которых висели головы захваченных в плен венедов, не только мужчин, но и женщин. Иногда навстречу гонцам спешили посланники, которые мчались к герцогу Генриху. Лица и пейзажи - все это пролетало мимо Зальха, и вскоре крестоносцы оказались рядом с поросшими травой развалинами Любека. Отсюда они повернули на Гамбург, но дорогу им преградил отряд из пятидесяти конных наемников на службе епископа Генриха Ольмюцкого.

  Командир наемников, по всему видать, небогатый рыцарь из Баварии, выехал на середину тракта и Зальх, как старший, вместе с парой воинов подался к нему навстречу.

  - Почему нам перекрыли проезд!? - привстав на стременах, спросил наемника Зальх.

  - Предупредить хочу, - ответил баварец и лениво кивнул в сторону реки Траве. - Саксонские егеря видели там нескольких венедов, которые прятались в лесу.

  - Ну и что!?

  - А то, что вам следовало бы остеречься, заночевать вместе с моими людьми и дождаться подхода патрульного отряда, с которым вы и доберетесь до Гамбурга. До наступления темноты три часа и язычники могут напасть.

  - Мы гонцы и с нами сотня конников, - Седрик подбоченился в седле.

  - Дело ваше, - поворачивая свою лошадь к обочине, усмехнулся баварец. - Но как бы беды не было. Венедов вроде бы немного, однако, сдается мне, что саксы видели только разведку.

  Зальх задумался, ибо резон в словах баварца был. Однако он и другие гонцы спешили поскорее добраться в Гамбург и, посовещавшись с наиболее авторитетными людьми в своем отряде, Седрик приказал надеть доспехи и продолжить движение. За три-четыре часа он надеялся преодолеть еще несколько миль и всадники порысили на юг. Наемники епископа Ольмюцкого, бывалые псы войны, которые уже второй месяц несли службу на тракте и знали повадки дерзких язычников из войска Вадима Сокола, вскоре забыли про торопливых воинов Генриха Льва, а вот Зальх про них вскоре вспомнил, потому что ближе к вечеру его отряд атаковали.

  Из придорожного кустарника вылетел рой стрел, и воины рядом с Зальхом стали падать наземь. Рыцарь схватился за меч и прокричал:

  - Засада! К бою!

  Следом за первым залпом венеды дали второй, а затем на рыцарей выскочили закованные в броню бородачи. Седрик огляделся, увидел, что дорога перекрыта с обеих направлений и вступил в бой. Он попытался достать ближайшего к нему противника, но тот ловко отскочил в сторону, и его меч прошелся по ноге рыцаря. От острой и резкой боли Зальх вскрикнул и ударил своего жеребца по бокам. Рывком сильный конь метнулся вперед и сбил с ног двух язычников, после чего Седрик бросил взгляд назад и увидел, что венедов очень много и они атакуют крестоносцев со всех сторон. Ловушка была расставлена грамотно, шансов на победу не было и посланец герцога, машинально проведя левой рукой по сумке с письмами Генриха Льва, ослабил хватку на поводьях и конь, словно стрела, метнулся в сторону реки Траве, до которой оставалось не более трех миль. Но на время удача оставила Седрика. Конь неожиданно споткнулся и сбавил ход, а затем в рыцаря попал тяжелый арбалетный болт, который самым краем чирканул по его левой руке и выбил Зальха из седла.

  Словно тяжелый мешок рыцарь упал наземь. Однако к счастью для Седрика скорость жеребца была невелика, и он рухнул на кучу мусора рядом с дорогой. Ну, а когда рыцарь встал, то обнаружил, что на него бегут венеды. Раздумывать времени не было, и он приготовился к схватке. Пересохшие губы Зальха что-то шептали, возможно, молитву, а правая рука стиснула рукоять меча.

  Ближайший к рыцарю противник, крепкий пожилой воин, приближался к нему широкими шагами. Глаза венеда смотрели прямо в глаза германца, и на краткий миг Седрику стало не по себе, слишком уверенным казался противник. Но для него это была не первая схватка, и он надеялся, что вот-вот подоспеет помощь. Поэтому Зальх бросился навстречу врагу, и клинки двух воинов схлестнулись. Звон металла ударил по ушам рыцаря, и его левая нога метнулась в живот противника. Однако он позабыл о ране на правой ноге, которая подвела его, и подломилась, после чего спина Седрика опять соприкоснулась с пыльным трактом. Правда, практически сразу он попытался подняться, но на его лицо опустилась подошва вражеского сапога, и Зальх поплыл. Мир в его глазах утратил четкость и подернулся дымкой и он не чувствовал как у него отнимали меч, сумку с посланиями герцога и вязали ему руки.