Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс

— Лорд Мургейт просто идиот! — резюмировал Табби, пробежав глазами передовицу.

— Мургейт пользуется расположением королевы, — заметил Дойл. — Похоже, Гладстон вновь в раздоре со двором.

— Ага, Мургейт оказывает на нее влияние, — согласился Табби, — но, ради бога, она же не поверит, что Гладстон разбрасывает по Лондону адские машины! Мургейт ненавидит ирландцев, а потому и Гладстона. По мне, так уж лучше бы в Феникс-парке зарезали Мургейта[43]. Нож под ребра точно вправил бы ему мозги!

— Осмелюсь полагать, — выдавил врач, изумленно уставившись на Табби.

— Дойл, у Табби обыкновение выкладывать мысль, как только она придет ему на ум, — пояснил Оулсби. — Видите ли, мысли для него что дети, и в своей любви к ним он не делает предпочтений.

— Джек сказал истинную правду, мистер Дойл, — подхватил Табби. — Сам вот он, напротив, очень часто пытается рассуждать о том, о чем у него и мыслей-то нет. Большей частью, естественно, это приводит всего лишь к досадным недоразумениям. Одно время ему хватало нахальства распевать «Жалобу разбойника», толком даже и не слышав ее. В результате девять десятых текста звучали как «та-дам, та-дам, та-дам». Его старания были столь тошнотворны, что публика разбегалась из зала при первых тактах — мнение на редкость единодушное и категоричное, насколько я помню.

— Не обращайте на него внимания, Дойл, — примирительно отозвался Джек. — Несомненно, это говорит эль, а не человек, каким бы огромным он ни был.

— Джентльмены, самое время перейти к делу, — объявил Лэнгдон, изо всех сил стараясь скрыть нарастающее раздражение.

— Надеюсь, я не слишком много на себя взял, — поспешно вставил Джек, — но я пригласил Дойла принять участие в нашем небольшом приключении этой ночью.

— Только если вас это устраивает, сэр, — заявил Дойл. — Вдруг вам понадобится еще один помощник?

Сент-Ив окинул того внимательным взглядом и остался вполне удовлетворен осмотром. У Дойла было открытое и честное лицо, и он словно источал энергию. Тем не менее предложение помощи во всех отношениях представлялось практически бессмысленным, поскольку новый знакомый едва ли понимал, на что напрашивался.

— Благодарю за предложение, мистер Дойл. Помимо упоминания Нарбондо Джек объяснил вам суть нашего сегодняшнего предприятия?

— Без подробностей, — снова вмешался Оулсби.

— И правильно. Могу сообщить вам, мистер Дойл, — и я всячески заклинаю вас молчать об услышанном, — что мы действуем вне закона. Весьма вероятны жертвы с обеих сторон. Понимаете, я доведен до отчаяния и потому выступаю под пиратским флагом. Говорю вам это со всей прямотой. И собственная безопасность меня мало волнует.

— То же самое могу сказать и о себе. И я намереваюсь отправить этих негодяев в преисподнюю, и пускай с ними сам Сатана разбирается! — заявил Табби и для пущей убедительности постучал тростью по полу.

Хасбро от комментариев воздержался, однако по его молчанию и выражению лица становилось ясно, что он солидарен с Фробишером.

Дойл обвел всех по очереди взглядом, затем кивнул и ответил Сент-Иву:

— Я с вами. Я читал о ваших приключениях в «График», сэр, и по ряду причин мне доставило бы удовольствие принять участие в одном из них. Я неплохой боксер и подробно изучил природные физические слабости человека. Женой я не обременен. У меня действительно появилась практика в Саутенде, однако дела мои, мягко и оптимистично выражаясь, продвигаются крайне неспешно, и в данный момент меня замещает другой врач. Он будет только рад поработать еще несколько дней до моего возвращения. Короче говоря, я принадлежу самому себе и готов последовать за вами. И будь что будет.

— Ну и молодчина! — вскричал Табби и поднял кружку. — Так выпьем же за необремененного заботами мистера Дойла! Мы отправляемся прямиком в логово Нарбондо, и пускай он катится к дьяволу!

— Да будет так! — объявил Сент-Ив, отбрасывая настороженность к новичку и присоединяясь к тосту. — Теперь нас пятеро. Нечетные числа мне больше по вкусу. Джек, вы вооружены?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оулсби распахнул сюртук и продемонстрировал свайку[44], припрятанную в длинном узком кармане.

— А вы, мистер Дойл? Мы отправляемся в трущобы, на улицу Флавер-энд-Дин, и почти наверняка выходить оттуда придется с боем.

— Если до этого дойдет, я предпочитаю собственные кулаки, сэр.

— Наверно, чтобы не нарушать клятву Гиппократа?

— Именно, хотя в этом отношении я более полагаюсь на собственную совесть.

— Тогда призываю вас к рассудительности. Без надобности не геройствуйте. Мы там никого не оставим — ни живых, ни мертвых, — но лучше все-таки выбираться на своих двоих, — затем Сент-Ив обратился ко всей компании: — Что касается полиции, если дела примут скверный оборот, все расскажем одно и то же: на нас напала банда грабителей, и нам пришлось защищаться. Учитывая репутацию тех мест, объяснение вполне убедительное, хотя власти могут озадачиться тем, как нас угораздило там оказаться. Как бы то ни было, наши противники вряд ли подадут жалобу. Мистер Дойл, сообщаю вам, что Нарбондо похитил моего сына и угрожает его жизни. Когда вы входили сюда, Хасбро как раз говорил, что наше единственное преимущество заключается в исключительной алчности доктора. Целью всех его махинаций неизменно является выгода, и в качестве выкупа он потребовал значительную сумму. И сейчас мы очень надеемся, что из обыкновенной жадности он и сохранит жизнь моему сыну, предоставив тем самым нам время для активных действий.

Подали еду: огромные куски ростбифа, вареный картофель с маслом, фаршированного нарубленными устрицами гигантского палтуса и пирожки с луком и беконом. Все энергично набросились на еду. Лэнгдон вдруг обнаружил, что ужасно голоден и, как ни странно, еда доставляет ему удовольствие. Он вообще крайне редко поглощал пищу с таким аппетитом, а по контрасту с полным отсутствием такового днем это и вовсе казалось удивительным. Возможно, перемена объяснялась предстоящей битвой, вероятностью, что трапеза эта может оказаться последней, или же просто перед вылазкой в опасную местность организм потребовал подкрепления сил.

— Я подозреваю, что для Нарбондо похищение моего сына является лишь прелюдией к дальнейшему злодейству, — снова заговорил Сент-Ив. — Вполне вероятно, что он решил заманить нас и убить, тем самым обеспечив себе полную свободу действий. По слухам, доктор затевает нечто масштабное, грозящее повлечь за собой многочисленные человеческие жертвы. Мы попытаемся расстроить его планы, хотя нынешней ночью данная задача для меня вторична. Мы с Хасбро выступим первыми. Нас наверняка будут караулить, но о вас троих противник даже не догадывается. Без лишней надобности не рискуйте, но если вам удастся зайти к ним в тыл, внезапность и ярость нападения позволят нам быстро разделаться с приспешниками Нарбондо и ударить по его логову.

— Именно так, — заявил Табби, потрясая тростью. — И будь я проклят, если они не полягут передо мной как трава от косы. — Фробишер буквально заходился в предвкушении битвы, и Дойл разглядывал его со смешанным выражением восхищения и профессионального участия.

— Тем не менее мы должны держаться в поле зрения друг друга, — продолжил наставления Лэнгдон, — и пусть каждый присматривает за остальными, — затем он принялся излагать сведения, полученные от Слокама: Ангельская аллея, проход под аркой, возможность нескольких входов. Остальное предстояло уточнить на месте в Спитлфилдзе, как бы дело ни обернулось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И вот еще что, джентльмены, — произнес Сент-Ив, когда все засобирались на выход. — Если мне окажется по силам, то этой ночью я намерен положить конец карьере Нарбондо. Любыми возможными способами, даже если нам удастся вызволить моего сына целым и невредимым. У меня на уме хладнокровное убийство, и я без малейших угрызений совести откровенно признаюсь вам в этом. Если вам это не по нраву — сделайте одолжение, займитесь своими делами, так для вас будет гораздо благоразумнее.