Неизвестный - Мари Юнгстедт

Взгляды присутствующих были прикованы к судебному психиатру.

— Я задумалась о том, почему Стаффан Мельгрен не сообщил в полицию о лошадиной голове. Должна быть причина. Может, он знал или, по крайней мере, подозревал, кто оставил ему это страшное послание? Может, он решил, что сам справится, поговорив с тем человеком?

— И кто бы это мог в таком случае быть?

Вопрос Кильгорда остался без ответа.

Кнутас прервал молчание:

— Сюзанну Мельгрен вызвали на допрос, я встречусь с ней в десять. Надеюсь, нам удастся что-нибудь прояснить. Конечно, мы узнаем, есть ли у неё алиби как в вечер убийства мужа, так и в ночь, когда погибла Мартина Флохтен.

— Кроме того, нам следует по-новому взглянуть на происшествие с Амбьорнсоном. Его жизнь, вероятно, также в опасности. Не стоит ли нам связаться с ним?

— В любом случае к нему нужно будет приставить охрану, как только он вернётся, — угрюмо ответил Кнутас. — Пожалуй, следует встретить его прямо в аэропорту.

Звонок прервал рассуждения комиссара. Повесив трубку, он многозначительно посмотрел на коллег:

— В щели между досками на веранде пансионата «Варфсхольм» нашли мобильник Мартины. Она, видимо, выронила его вечером, незадолго до убийства. Специалисты проверили последние вызовы. В половине одиннадцатого в её голосовом почтовом ящике оставлено сообщение. Знаете, кто ей звонил?

В напряжённом молчании все ждали ответа.

— Стаффан Мельгрен.

Убийство Стаффана Мельгрена стало главным сюжетом всех новостных телевизионных передач этим утром. Около полуночи полиция опубликовала пресс-релиз, и ночной редактор Шведского телевидения, обеспечивающий работу цифрового круглосуточного канала, моментально отправил на Готланд автобус для прямого внестудийного вещания. Съёмочная группа села на паром, уходивший в три часа ночи, и уже в начале седьмого автобус выезжал с паромного терминала Висбю. Когда дела принимали такой оборот, возможность трансляции с места событий двадцать четыре часа в сутки ценилась на вес золота.

Тот же самый ночной редактор поднял Юхана с постели. К моменту, когда они с Пией встретили только что прибывшую съёмочную группу у редакции, Юхан уже поговорил с полицейскими, подтвердившими факт убийства, и сумел договориться об интервью с Кнутасом, которое они снимут на улице у здания управления. В составе группы из Стокгольма приехал Роберт Викландер, репортёр «Новостей дня» и «Раппорта». Они с Юханом уже работали вместе на Готланде, и вот теперь предстояло возобновить сотрудничество. Вместе с Робертом приехал оператор, с которым у Юхана было лишь шапочное знакомство, и режиссёр видеомонтажа, занявший позиции в редакции, чтобы тут же приступить к делу. Работа их ожидала напряжённая.

Они распределили между собой обязанности. Пия уехала в Лэрбру, чтобы поснимать у Мельгренов, а Юхан с Робертом по очереди выходили в эфир с помощью стокгольмского оператора. Едва выйдя из кадра, они хватались за трубку, чтобы назначить очередное интервью. Им удалось договориться о встрече с начальником областного управления полиции, директором по туризму местной администрации и ректором университета Висбю. Весть об убийстве Мельгрена повергла в шок всех археологов Готланда. Раскопки во Фрёйеле приостановили, и этим летом им уже вряд ли было суждено продолжиться. Участникам практикума запретили в ближайшее время покидать остров. Даже раскопки в Эксте, где археологи работали над захоронением бронзового века, были заморожены. Всех, кто так или иначе был связан с археологией на Готланде, затронули последний события — теперь уже двойное убийство.

Директор по туризму беспокоился, что происшедшее отпугнёт туристов, а СМИ вовсю спекулировали на тему распоясавшегося серийного убийцы — преступника, который продолжит злодеяния, пока не будет пойман. Андерс Кнутас вызвал дополнительное подкрепление из Центрального управления в Стокгольме, и теперь следственная группа разрослась до тридцати человек.

В половине десятого, после того как прошли все утренние выпуски новостей, позвонили редакторы из Стокгольма и похвалили репортёров за работу. Но вместе с тем на них свалились новые задания. От них требовали сюжетов к полуденному и дневным выпускам и репортаж подлиннее для вечернего эфира. Сюжеты собирались показывать как в «Новостях дня», так и в «Раппортс», поэтому они должны были как можно больше отличаться друг от друга.

Вернувшийся из отпуска Макс Гренфорс больше всего беспокоился, конечно, о выпуске «Региональных новостей». Сложилась обычная в таких ситуациях дилемма: для каждого редактора важней всего его собственная передача: они беспрестанно названивали в редакцию, а журналистам, освещавшим события на месте, приходилось буквально разрываться. Они договорились, что Роберт со стокгольмским оператором будут отвечать за выпуски национальных новостей, а Юхан и Пия сосредоточатся на региональных. По ходу они смогут обмениваться собранным материалом и отснятыми интервью. Режиссёр видеомонтажа, в свою очередь, должен был обрабатывать всё, что сваливалось ему на стол, в течение дня.

После обеда у Юхана зазвонил мобильник. В трубке послышался голос Никласа Аппельквиста, друга-археолога, учившегося в университете Висбю:

— Ты в курсе, что ходит слух, будто Мартина Флохтен была любовницей Стаффана Мельгрена?

— Да неужели?

— Учитывая, сколько людей об этом говорит, откровенной выдумкой это быть не может.

— Ты знаешь кого-то, кто мог бы подтвердить факты?

— Надо подумать, я поспрашиваю. Мельгрен, очевидно, был настоящим Казановой. Рассказывают, что он заводил шашни со студентками, да не с одной.

— Вот как? Но ты же понимаешь, я не могу пустить непроверенную информацию в эфир. Мне необходимо два независимых источника, которые могли бы всё подтвердить. Иначе нельзя.

— Понял, попробую устроить.

Когда Сюзанна Мельгрен вошла в кабинет Кнутаса, она показалась комиссару измождённой. Присев на стул, она благочестиво сложила руки на коленях. Взгляд устремлён в пол, будто собиралась молиться.

— Приношу вам мои соболезнования, — начал беседу Кнутас.

В ответ она тихо качнула головой.

— Когда вы в последний раз видели вашего мужа?

— В воскресенье вечером, когда я решила увезти детей к своим родителям.

— Зачем?

— Из-за этой жуткой истории с лошадиной головой. Мне не хотелось подвергать нашу жизнь опасности.

— Почему вы решили, что оставаться дома рискованно?

— Было ощущение, что нам кто-то угрожает. Читаешь ведь всякое, да и по телевизору показывают, я про голову на шесте, ну, вы понимаете…

— Какие причины у кого-то угрожать вам?

— Не представляю, — ответила она, покачав головой.

— А вашему мужу?

— Я не знаю, зачем кому-то понадобилось так с ним поступать, — сказала она, встретившись взглядом с комиссаром. — Насколько мне известно, врагов у него не было.

— Как он вёл себя в тот вечер? Что между вами произошло?

— Я уже говорила, он воспринял всё хладнокровно, остался равнодушным. Заявил, что мне не о чем беспокоиться, ну, в смысле, про лошадь.

— Вы спрашивали у него, почему он не встревожен?

— Пыталась, но вопросы только раздражали его. Сказал, не надо воспринимать всерьёз и следует сделать вид, будто ничего и не было. Я уверена, он скрыл от меня правду. В конце концов я разозлилась, потому что испугалась за детей, но он отмёл мои доводы и утверждал, что это касается только его. Выдал себя, получается. Он наверняка знал, к чему всё это.

— То есть вы считаете, он знал, от кого поступила угроза?

— Мне кажется, он сразу понял, кто это сделал, но не воспринял как угрозу. Как бы то ни было, я в итоге собрала вещи и увезла детей к бабушке с дедушкой. И вот смотрите, чем всё закончилось, — теперь он мёртв. А мы ещё и поругались напоследок. Если бы я не уехала, может, он был бы жив сейчас! — Сюзанна разрыдалась.

Кнутас поднялся с места и принялся неуклюже утешать её. Предложив ей стакан воды и салфеток, он подождал, пока она немного успокоится.

— Во сколько вы уехали к родителям в воскресенье? — осторожно продолжил он.

— После того, как вы к нам заезжали. Стаффан вернулся домой около семи, мы ещё были дома. А уехали, наверное, около восьми, — ответила она и громко высморкалась.

— Чем занялись по приезде в Югарн?

— Устроились в гостевом домике у родителей, посмотрели телевизор и легли спать.

— А в понедельник?

— Мы с мамой и детьми провели весь день на пляже. Погода была чудесная.

— А вечером?

— Делали барбекю, сидели во дворе, пили вино. После ужина дети остались с бабушкой и дедушкой смотреть фильм. А я поехала в паб, там играла моя любимая группа — «Смаклёса». Решила расслабиться после всего, что случилось.