Три года в тылу врага - Илья Веселов

За ночь, по приказу Лучина и Сазанова, были усилены ударные группы, выделены специальные гранатометчики для уничтожения вражеских пулеметов, на дорогах, тропинках, под деревьями заложены новые фугасы натяжного действия.

Перед восходом солнца крупные силы вражеских войск снова повели наступление. Накануне карателям удалось определить расположение окопов партизан, прикрывающих подступы к лагерю с юго-запада. Сюда фашисты бросили почти все свои силы. С первых же минут боя гитлеровцы пустили в ход минометы. Но мины падали далеко за нашим лагерем и только некоторые, коснувшись вершин деревьев, рвались вверху, не причиняя вреда партизанам. Пострадал лишь один человек — Валентин Глушков. Случайно залетевшая мина ударила его по ноге и не разорвалась. Однако ходить Глушков не мог.

Вскоре над поляной появился самолет-разведчик. Он летел низко. Василий Горбушин не утерпел и схватился за противотанковое ружье.

— Обожди, посмотрим, что он будет делать, — сказал ему Беляев.

После второго круга гитлеровцы подали летчику какой-то сигнал красной ракетой в нашу сторону. Беляев не утерпел и тоже пустил в сторону немцев такую же ракету. Немцы повторили сигнал. Беляев не остался в долгу.

Огонь с обеих сторон несколько ослаб, шло наблюдение за поединком двух ракетчиков. Сбитый с толку летчик не знал, по-видимому, что делать. То он пролетал над нашими окопами, то, наоборот — там, где концентрировались каратели. А одинакового цвета ракеты взлетали то с одной опушки, то с другой. Наконец летчик не вытерпел и улетел.

— Ну, наигрался? — с ехидцей в голосе спросил Лучин Беляева.

— А что?

— Разрешил бы Горбушину пяток патронов израсходовать, он бы обязательно свалил «костыль» на землю. Фейерверк вышел бы лучше, чем от твоих ракет.

Лучин и дальше продолжал бы распекать Беляева, но прибежал связной.

— Из деревни Остров снялись две роты эсэсовцев и на автомашинах едут сюда, — запыхавшись, доложил он.

— Когда снялись?

— Час назад.

Минут через десять прибежал еще один связной. Он сообщил, что каратели оставили место засады на тропинке, ведущей к деревне Толстое, и тоже двигаются сюда.

— Что же, и мы подтянем сюда отряд Шелякина.

Подкрепление подоспело вовремя. Отряд Шелякина влился в число обороняющихся в тот момент, когда подразделения карателей, состоящие исключительно из эсэсовцев, начали четвертую атаку. Они шли, как на параде, не пригибаясь, в касках, автоматы наготове, без перебежек, шли по трупам, переступая через раненых.

— Психическая, как в «Чапаеве», — успел шепнуть Миша Девяшин своему помощнику, — коробок сколько?

— Три. Хватит?

— Хватит.

Волны атакующих катились одна за другой. Они становились все ближе и ближе. Уже четко вырисовываются ремни, пуговицы, пряжки.

— Огонь! — подал команду Лучин.

Первую волну атакующих партизанские пулеметы и автоматы смели начисто. Вторая с криками пустилась бежать к нашей обороне, достигла середины поляны и тоже была скошена. Теперь на опушку надвигалась третья волна.

От непрерывной стрельбы раскалились стволы автоматов, кипела вода в кожухах пулеметов, а каратели продолжали усиленно атаковать и обстреливать опушку леса.

Но вот выстрелы становятся все реже и реже. К концу дня они утихли.

— Кажется, все. Сегодня немцам не до нас, — сказал Лучин.

— Утром начнут снова, — ответил Сазанов.

Они стояли около своего шалаша, куда то и дело прибывали командиры и комиссары отрядов, чтобы доложить о результатах дневного боя.

— За ночь все изменится. Может, фрицы и подадутся назад, — вмешался в разговор командир отряда Костин.

— Вряд ли. Сейчас на станции Финев Луг разгружается танковый полк. Из Оредежа сюда перебрасываются еще два батальона, прибывшие из Луги. А завтра на нас обрушится эскадрилья «юнкерсов».

— Выдержим — не первый раз.

— Это нам ничего не даст. У нас на исходе боеприпасы. Так что много не навоюешь. Главное мы сделали — заставили немцев снять с фронта и из резервов несколько дивизий, сотни гитлеровцев остались навсегда в Толстовских лесах, уничтожены десятки автомашин и тягачей. Сейчас нам надо оторваться и заварить кашу в другом месте.

Лучин посмотрел на карту. Взгляд его остановился на квадратах, под которыми стояла подпись: «Станция Финев Луг».

— Вызовите Антипова, — коротко бросил он посыльному.

— Что затеял? — спросил я.

— Заминировать дорогу, по которой пойдет танковый полк.

— Будет прекрасно. Пока они расчухаются, следы наши потеряют.

— Вот именно.

Подошел Антипов.

— Дорогу от станции Финев Луг до лагеря хорошо знаешь? — спросил его Лучин.

— Раз шесть по ней ходил.

— Где можно поставить мины?

Антипов посмотрел на карту и ткнул в нее пальцем.

— Почему здесь?

— Рядом лес. А подъем танкисты всегда берут на повышенной скорости.

— Еще где можно заминировать?

Антипов показал еще два места.

— Хорошо. Все их сегодня заминировать. Обратно в лагерь не возвращаться. Нас здесь не будет. Пойдешь к станции Дубовик. Там новая посадочная площадка для самолетов. Через пару дней придут грузы, главное — тол, бикфордов и детонирующий шнур. Примешь их и отправишь раненых.

Стояла пора белых ночей. В густом лесу было светло, как днем. Возле шалашей и палаток бесшумно возились партизаны, укладывали свое небогатое имущество.

Около своего станкача спорили Иван Рябко и Григорий Подоксенов. Они никак не могли договориться, кто понесет ствол и кто станок со щитком.

— У тебя сапоги, через болото в них идти будет легче, а у меня ботинки. Значит, мне тяжелее, и станок понесу я, — доказывал Иван Рябко…

— А кто понесет коробки с лентами?! — шумел Григорий Подоксенов.

Рядом в обнимку с противотанковым ружьем сидел на пеньке Василий Горбушин и подтрунивал над обоими. Он то поддерживал Рябко, то неожиданно становился союзником Подоксенова. Ему это доставляло удовольствие, лицо его расплывалось в широкой улыбке.

Спор пулеметчиков прекратил Федор Иванович. Он только что вернулся с похорон двух партизан, погибших в дневном бою, и теперь проверял, как люди готовятся к длительному и тяжелому маршу, и особенно к форсированию реки, вытекающей из Толстовского болота.

Услышав шаги комиссара, партизаны обернулись и, ни слова ни говоря, оба уцепились за ствол пулемета.

— Не надо. Пулемет и коробки с лентами передайте в комендантский взвод. Вам другое поручение — вместе с Горбушиным понесете на носилках Глушкова. От удара мины у него нога вспухла и почернела.