Смерть по объявлению - Дороти Сэйерс

Уимзи не мог поверить в это; любовь умерла первой, и смерть Дина была, после этого, явно излишней. Кроме того, когда подобные убивают ради страсти, они не создают детально разработанных планов, не стирают отпечатки пальцев и не держат благоразумно язык за зубами. Драки и выстрелы из револьверов, с громкими рыданиями и сожалениями напившихся до слезливого раскаяния — вот знаки и символы роковой страсти среди лидеров яркой жизни.

Была еще одна информация, которую Дайана в самом деле сообщила ему, но в тот момент Питер не мог интерпретировать ее и даже не осознавал до конца, что ему открылось. Он мог только ждать, как кошка у мышиной норы, до тех пор, пока не появится что-нибудь, за чем он смог бы броситься в погоню. И поэтому он проводил свои ночи, скучно водя машину, и засыпая ненадолго на рассвете, прежде чем явиться на работу в «Пимс».

Уимзи был абсолютно прав по поводу того, что Дайана де Момери чувствовала по отношению к нему. Он возбуждал ее и пугал одновременно, и в целом у нее возникало чувство довольно приятно щекочущего страха, вспыхивающее сильнее при звуке его дурацкой свистульки. Но истинная причина ее страсти желания умилостивить его основывалась на совпадении того, чего он не мог знать, и чего она не говорила ему

На следующий день после их первой встречи Дайана держала пари с аутсайдером, называющим себя Акробатом, и это принесло ей выигрыш пятьдесят к одному. Через три дня после приключения в лесу женщина держала пари с другим аутсайдером, которого звали Арлекин, и получила неожиданно двойной выигрыш — сто к одному[9]. После этого она развлекала могущественного и ниспосланного, без сомнения, ей Небом талисмана. День после встречи с ним был одним из ее самых счастливых. В эти дни она обычно преуспевала во многих делах и выигрывала деньги тем или иным способом. Лошади, после тех двух неожиданных успехов, ее быстро разочаровали, но ей, как никогда, начало везти в карты. Как много в этой удаче было только благодаря самоуверенности и воле к победе, мог сказать только психолог, она выигрывала и не задумывалась по поводу причин. Дайана не говорила своему таинственному другу, что он был ее талисманом, из суеверного чувства, боялась спугнуть удачу, но она была у гадалки, и та обнадежила, что загадочный незнакомец принесет ей большую удачу.

Майор Миллиган, развалившись на кушетке в квартире Дайаны с виски и содовой, посмотрел на хозяйку довольно желчными глазами. Это был крупный угрюмый мужчина, такой, какими должны быть люди, обогащающиеся на пороках других людей, — пустой в том, касается его нравственности, но сравнительно здравый в привычках.

— Дайана, ты встречаешь сестру Дина теперь?

— Нет, дорогой, — ответила Дайана рассеянно. Она начинала уставать от Миллигана и хотела порвать с ним, но сейчас это было невозможно.

— Жаль, что не видишь.

— Почему? Она одна из самых занудных существ в природе, дорогой.

— Я хочу знать, знает ли она что-нибудь о том месте, где Дин работал.

— Рекламной конторе? Но, Тод, это просто вызывает зевоту. Почему ты хочешь знать об этом агентстве?

— Какая тебе разница, почему. Я напал на кое-какой след, вот и все.

«О!» — задумалась Дайана. Это было интересно.

— Я позвоню ей, если ты хочешь. Но она почти такая же мокрая от слез, как утонувший угорь. Что ты хочешь узнать?

— Это мое дело.

— Тод, я давно хотела спросить тебя. Почему ты говорил, что я должна была бросить Виктора? Не то чтобы мне было до этого дело, бедняга, но мне просто интересно, особенно после того, как ты просил меня таскаться за ним повсюду.

— Потому, — ответил майор, — что этот сопляк пытался обмануть меня.

— О господи, Тод, тебе нужно посмотреть фильм, типа «Дик с лицом собаки — король подземного мира». Не говори чушь, дорогой.

— Это все очень хорошо, моя девочка, но твой маленький Виктор начинал становиться помехой. Кто-то предупредил его, возможно, ты.

— Я? Очень мило с твоей стороны! Я ничего не могла сообщить ему, хотя бы по той причине, что ты никогда ничего не рассказываешь мне, Тод.

— Да, не рассказываю. У меня ведь еще осталось немного здравого смысла.

— Какой ты грубый, дорогой. Ну, вот видишь, я ничего не могла разболтать Виктору. Ты убил Виктора, Тод?

— Кто сказал, что он был убит?

— Маленькая птичка рассказала мне.

— Это твой друг в черно-белую клетку?

Дайана помедлила. Как-то, будучи в не очень благоразумном состоянии, она рассказала Тоду о своем приключении в лесу и теперь сожалела об этом. Миллиган воспринял ее молчание как согласие и продолжил.

— Кто этот парень, Дайана?

— Не имею ни малейшего представления.

— Чего он хочет?

— Во всяком случае, он не хочет меня, — сказала Дайана. — Разве это не унизительно, Тод?

— Должно быть. — Миллиган ухмыльнулся. — Но в чем его основная цель?

— Я думаю, он рыщет по следу Виктора, что бы это ни было. Он признался мне, что его бы здесь не было, если бы Виктор Дин не отбросил коньки. Очень захватывающе, ты так не думаешь?

— Хмм. Я думаю, мне надо наконец-то познакомиться с этим твоим другом. Когда он появится?

— Будь я проклята, если знаю. Он всегда приезжает, когда ему заблагорассудится. Я не думаю, что стала бы иметь с ним дело, Тод, если бы была на твоем месте. Он опасен — он странный какой-то. У меня на его счет есть плохое предчувствие.

— Твой мозг превращается в густую массу, милая, — заметил Миллиган. — Он использует тебя в личных целях, вот и все.

— Ну что же, хорошо, — ответила Дайана, — он хоть забавляет меня, а ты больше этого не делаешь. Ты становишься немного приевшимся, Тод. — Она зевнула и наклонилась к зеркалу, где стала рассматривать свое лицо. — Я думаю, надо бросить наркотики, Тод. У меня страшные отеки под глазами. Ты не думаешь, что было бы занятно стать абсолютно добродетельной?

— Почти так же занятно, как и знакомство с квакером. Твой друг пытался исправить тебя? Это чертовски здорово.

— Исправить меня — это нет. Но я выгляжу ужасной каргой, как сегодня. О, проклятье! Какая разница, в самом деле? Давай придумаем что-нибудь.

— Ладно. Пойдем к Слинкеру. Он устраивает вечеринку.

— Меня тошнит от вечеринок Слинкера. Тод, давай ворвемся куда-нибудь незваными гостями, сделаем что-нибудь действительно эффектное. Кто самая несговорчивая старая кошка в Лондоне, у которой что-нибудь происходит?

— Не знаю.

— Я вот что придумала. Мы сгребем друзей Слинкера и поедем куда глаза глядят и разобьем первую же хибару, которую увидим.

— Отлично! Я за!

Полчаса спустя шумная компания, втиснувшись в пять машин и одно такси, помчалась по стихшим кварталам Уэст-Энда. Проезжая несколько неумолимо аристократичных оплотов на Мейфэре[10], Дайана высунулась из открытого окна передней машины и показала алый язык высокому старомодному особняку, чей вход был украшен полосатым навесом, темно-красным ковром и множеством тепличных растений, расставленных аккуратно в кадках на ступенях.

— О-го-го! Бейте по нему, парни! Здесь есть что-то. Чей это?

— Мой бог! — сказал Слинкер Брейсвейт. — Мы попали в буйвола, точно. Это имение Денверов.

— Ты не пройдешь туда внутрь, — сказал Миллиган. — Графиня Денверская умеет содержать дом. Посмотри на охранника в дверном проеме. Лучше давайте попробуем что-нибудь полегче.

— Будь проклято то, что полегче. Мы решили: первое, что нам встретится, а это и есть первое. Нечего отказываться, дорогие мои!

— Тогда послушайте, — добавил Миллиган, — нам лучше попробовать задний вход. Там есть калитка в сад с другой стороны, открывающаяся в автопарк. Так у нас будет больше шансов.

С другой стороны штурм оказался достаточно легким. Машины были припаркованы в закоулке, и, подойдя к садовой калитке, они обнаружили ее широко открытой, выставляющей напоказ большой шатер, в котором проходил ужин. Группа гостей как раз вышла из-за стола, когда они подъехали; в это же время, почти за ними по пятам, две незнакомые большие машины затормозили и высадили шумную компанию людей.

— Объявляется удар, — сказал опрятно одетый человек, — мы только вторгнемся и спрячемся от послов.

— Фредди, ты не можешь.

— Не могу? Ты посмотри на меня. — Фредди крепко схватил руку своего приятеля и решительно направился к калитке. — Мы точно натолкнемся на старого Питера или кого-либо еще в саду.

Дайана сжала руку Миллигана, и они вдвоем пристроились позади вновь прибывших. Калитка была пройдена, но лакей внутри представлял неожиданное препятствие.

— Мистер и миссис Фредерик Арбатнот, — сказал опрятно одетый джентльмен. — И компания, — добавил он, сделав неопределенный жест рукой позади себя.

— Мы внутри, во всяком случае, — прошептала Дайана.

Хелен, герцогиня Денверская, посмотрела вокруг и осталась довольна своей вечеринкой. В самом деле все шло очень хорошо. Посол и его жена выразили восторг по поводу вин, закусок более чем достаточно, да и музыканты были профессионалами. Ощущение спокойного аристократического приличия пропитало атмосферу вечера. Хелен была уверена, что ее собственное платье шло ей, несмотря на то что свекровь, вдовствующая герцогиня, сказала что-то довольно едкое по поводу ее спины. Но вдова всегда была немного раздражительной и непредсказуемой. «Человек должен быть стильным, хотя, конечно, не нужно быть вульгарно нескромным», — говорила себе хозяйка этого вечера. Хелен считала, что она демонстрирует как раз точное количество позвонков, которое требовал случай. Одним меньше было бы некорректно, одним больше было бы сверхсовременно. Она поблагодарила Провидение за то, что в сорок пять она все еще сохранила свою фигуру — что соответствовало действительности, так как она была необыкновенно плоской с обеих сторон всю свою жизнь. Хелен подняла заслуженный бокал шампанского к своим губам, но почему-то помедлила и снова поставила его.