Отречение - Игорь Зенин

Оксана в задумчивости обошла самолет спереди, явно чувствуя, что улетать ей рано. В задумчивости она смотрела на горизонт, где еще совсем недавно садилось приветливое солнышко. Небо в той части было не узнать. Черные махровые тучи, казалось, ползли по воде. Периодически они освещались изнутри вспышками молний. Океан стал черный и по его воде бежала крупная зыбь, как мурашки по телу человека. Путешественница чего-то ждала. И, наконец, увидела. В сгустке туч на ее глазах образовался черный столб зарождающегося смерча. Вдруг он озарился вспышкой молнии, и вздрогнувшая Оксана... узнала своего старого знакомого.

Длинные, сильно выдающиеся вперед, желтые зубы, корявые... Красно-кровяные глаза, без зрачков, тоже сильно выдающиеся вперед. Это чудовище повернуло в сторону Оксаны свои уши, которые были как у собаки, посмотрело еЙ прямо в глаза, нюхая воздух.

Она увидела речушку Оян и того мальчика. Холодный ужас сковал ее тело. Больше ничего она не смогла вспомнить, но губы ее прошептали: "Виктор, умоляю, помогите!"

Узнал ее и Великий Игва, и весь встрепенулся. Тайфун усилился. "Воздушный дельфин" надрывно выл сиреной.

Испуганная Оксана кое-как залезла в самолет и дрожащими пальцами нажала кнопку "старт". Через минуту, задрав нос на вираж, истребитель в отставке по крутой дуге обходил несущийся на него тайфун, нагнетая кислород в кабину и предлагая Оксане надеть кислородную маску. Предстояло лететь на высоте двадцать пять тысяч метров.

СВЯТО МЕСТО ПУСТО НЕ БЫВАЕТ

- Ты зачем написал про меня? Тебя кто просил? - обиженный Кулундин косо смотрел на Воробьева.

- Мне показалось, точнее, я решил, что про тебя необходимо написать, это очень важно, чтобы люди знали о связи времен. Ведь тебя никто не знает с такой фамилией. Мне кажется, ты зря переживаешь, - Игнат не на шутку был встревожен обидой друга. - Твой рассказ воспримут как пустую беллетристику, как никчемную выдумку.

- Ну и пусть. Все, что происходит - к лучшему.

Несколько минут они шли молча, пройдя площадь Кондратюка и двигаясь в сторону ЦУМа. Кулундин смотрел себе под ноги и думал о чем-то своем, Воробьев - витал в облаках, любуясь неповторимыми узорами облаков, которые были не по-зимнему редки и висели высоко, не мешая солнцу лить ослепительно яркий свет на январский город. Андрей, глядя на стеклянное здание супермаркета, словно невзначай, сказал:

- Старожилы говорят, что раньше на месте ЦУМа было озеро...

Он словно запнулся на полуслове, слегка прикрыв глаза. Через секунду он медленно повернул голову в сторону Игната и спросил, боясь показаться дураком:

- Ты помнишь, как тогда... шесть веков назад, мы купались в этом озере? Ты еще торопился выйти из хвойного бора, поскольку у тебя кончилась береста, и ты хотел побыстрее дописать Быль... Как ты тогда называл свою рукопись?

- Сатана...

Они стояли, не замечая прохожих, и смотрели вдаль, сквозь большое стеклянное здание. Что они видели в этот момент, не знает никто. Но судя по выражениям их лиц, они вспоминали хрустальную воду небольшого озерца, на дне которого били неугомонные родники, превращая его в сказочный энергетический допинг. Молчание нарушил Кулундин, внезапно нахмурившись:

- Несколько дней не могу избавиться от мысли, что мне нужно срочно надевать доспехи. Угораздило же тебя написать рассказ. Эта мысль меня почему-то радует. Хотя, зная по опыту, радоваться тут нечему. Видимо, где-то большая беда.

- Укради где-нибудь бронежилет...

- Я тебе серьезно говорю.

- А кто говорит, что я шучу, всего лишь хочется тебя взбодрить. Я, например, уже несколько дней жду чего-то с неба, сам не знаю, чего. Кстати, а ты помнишь, как нас принимал Тибетский царь, когда мы заблудились с тобой в Гималаях в поисках Беловодья? Тогда у него гостила вельможа, очаровательная блондинка из Европы. Так вот, я нашел ее, но она ничего не помнит, да и не вспомнит. Какой была, такой и осталась.

- То я помню очень смутно. Но главное, что я понял - это то, что мы с тобой все-таки были в Беловодье, но его не заметили. Никому не говори, но мы и сейчас находимся в нем. Это - наш Энск. Это могущественный научный центр, близость с Великим Алтаем, мощный промышленный потенциал, и, наконец, бывший центр Руссанской Империи. Недаром здесь работал Кондратюк, конкурент Королева, недаром Рерих передал нам на вечное хранение картины.

- Для этого понимания нам потребовалось... шесть веков. Да, действительно, об этом стыдно говорить. Какие все-таки тугодумы мы с тобой... точнее, идиоты... Хотя, кто знает...

ТРАНЗИТХРОНАЛЬНАЯ ВСТРЕЧА

Оксану словно подменили. Вернувшись домой, она две недели не выходила из дома. Родители сначала думали, что она заболела. Потом их осенила догадка, что здесь замешана неудачная любовь. Мать несколько раз пробовала по душам поговорить с дочерью, но она уходила от откровенности. Единственное, что их радовало, это то, что Оксана усиленно готовилась к пересдаче экзаменов, по которым ей поставили тройки за умеренную цену.

Когда дочь сдала все экзамены зимней сессии на пятерки, и удивленные профессора звонили отцу домой, поздравляя его, растерянно думая про себя о дальнейших вознаграждениях, которые были под угрозой, ее отец встревожился не на шутку. Оксана стала изучать все, что имело отношение к религии, философии и современным проблемам психологии. Отец, работая в области биохимических препаратов, наметанным глазом с ужасом обнаружил симптомы наркомании, но, пристально следя за дочерью, все же отказался от этой версии. Когда однажды вечером его дочь подошла к нему и попросила полной независимости, заключающейся в отдельной квартире, он понял, что потерял ее. Он совершенно не понимал Оксану. Мать переживала еще сильнее, плакала и говорила, что теряет самое главное. Но Оксана стояла на своем, не устраивая, как прежде, громких скандалов.

- Считайте, что я вышла замуж. Ведь я буду видеть Вас, навещать, звонить, в конце концов. Мне пора быть самостоятельной. Я не прошу у вас что-нибудь очень дорогое. Мне достаточно скромной однокомнатной квартиры.

Отец купил ей обычную двухкомнатную квартиру недалеко от дома, который покинула их дочь. После долгих споров купили отечественную скромную мебель и телевизор. От остальной аппаратуры Оксана отказалась. Единственное, в чем не было разногласий - это в кухонной технике. Пожалуй, последнее обстоятельство огорчило только мать, которая надеялась на то, что голодная дочь вечером будет ужинать в родном доме. Но технический арсенал кухни говорил об обратном.

Как и прежде, она в основном сидела дома, читала книги, выходя только лишь в институт да по магазинам, изредка забегая домой к родителям.

Настал февраль. Стояла солнечная морозная погода. Было воскресенье. Оксана недолго валялась в постели, разглядывая солнечных зайчиков. Выглянув в окно, она замерла от переливной лазури инея на деревьях. Бриллиантовый город звал к себе. Она решила прогуляться пешком, не беспокоя своего "Ягуара".