Поводырь - 4 - Андрей Дай

- Да-да. Прочти, пожалуйста.

Секретарь осторожно, как величайшую ценность, кончиками пальцев, принял документ, украшенный императорской печатью, прокашлялся и замер, побледнев. Его брови взлетели так, словно бы он увидел в тексте царского повеления вынесенный ему лично смертный приговор.

- Герман Густавович, - почему-то шепотом, наконец, сказал он. - Здесь сказано, что наш Государь Император, Александр Второй Освободитель, сим дозволяет акционерному обществу "Западносибирская железная дорога" начать строительство согласно проведенных изысканий. И повелевает: "проложить путь железный, со станциями от четвертого до первого класса, на всем протяжении из Красноярска, до Тюмени, с заходом в виднейшие города и поселения".

- Наш Государь, Миша, - безуспешно пытаясь унять бьющееся, как дикая птица в клетке, сердце, выговорил я. - Весьма разумен и мудр. Это поистине судьбоносное для востока страны решение! Начало великого, транссибирского пути, который свяжет два великих океана!

- Ха! Нихренаж себе... - выдохнул, под дружный хохот всех моих гостей, бравый Владимир Барятынский.

- А я вам говорил, Володя. Дайте этому Лерхе палец, он непременно постарается откусить руку по локоть, - утирая слезы из уголка глаза, сквозь смех, выговорил Никса. - Погодите, наш Герман еще и в Пекин свою чугунку протянуть пожелает!

- Эх, - горько вздохнул я. - Ваши слова, Николай Александрович, да Богу в уши бы! Как было бы здорово...

Чем, естественно, вызвал новое обострение хорошего настроения у всех присутствующих. И пока гости смеялись, жестом подозвал растерянно выглядевшего Карбышева, и прошептал ему на ухо несколько слов. Тот аккуратно, как бомбу, положил царский рескрипт мне на одеяло, и вышел из спальни.

- Коли так, Ваше высочество, то и у меня будет вам подарок, - втиснулся я в первую же образовавшуюся паузу. - Только прежде, позвольте вопрос? Скажите, что теперь будет с горным правлением?

- Это вы к чему? - в один миг вернув серьезное выражение лица, нахмурился Николай.

- Я, Ваше Императорское высочество, желал бы видеть в вашем краю порядок и единообразие в управлении. В Томске, смею надеяться, уже удалось покончить с разного рода злоупотреблениями...

- Да-да. Этот ваш Фонд! Наслышан. И дозволяю расширить это благое начинание на прочие области и губернии наместничества. Подготовьте потребные документы, я подпишу.

- Это хорошо, - кивнул я. - Однако же, деятельность Барнаульских начальников...

- Летом там примется за работу особая сыскная команда. Жандармы и чины контрольной палаты. Вы довольны?

- И это хорошо, - вынужден был признать я, наблюдая, тем не менее, явное неудовольствие на лице начальства. - Значит, есть все-таки шанс, что какая-то часть горных инженеров окажется свободной от исправления должности гражданских чиновников.

- Вполне может статься, - не слишком, впрочем, решительно согласился царевич.

- Тогда мой подарок непременно окажется к месту, - разулыбался я. И Миша вернулся так вовремя!

- Вот мой ответный подарок, Николай Александрович, - указал я на серый неряшливый булыжник, который Карбышев пристроил у меня на постели.

- Что это? - даже слегка привстав от любопытства, удивленно спросила Дагмар.

- Это, Ваше высочество, серебряный самородок. В этом камне - не меньше трети чистого серебра. Изрядная часть свинца и меди, а остальное - пустая порода. И большая часть найденного моими людьми месторождения - необычайно, знаете ли, богатого - возлегает прямо на поверхности. Там даже слишком уж глубокие шахты рыть не придется.

- И сколько же, вы полагаете, можно там за год добывать?

- Думается мне, никак не меньше тысячи пудов уже очищенного металла. Предполагаю - даже существенно больше.

- По меньшей мере - миллион рублей, - кивнул цесаревич. Протянул руку и взял с одеяла камень. - Так вот о чем она говорила...

- Кто? - мне даже показалось, что я неверно его расслышал.

- Эта ваша... Сумасшедшая. Как ее там...

- Мы днями посещали Алексеевский монастырь, - от волнения в речи Дагмар прорезался резкий, скандинавский акцент. - И у входа нас остановила эта... женщина.

- Домна Карловна? - уже зная ответ, все-таки спросил я. - Она вам что-то подарила?

- Она сказала... Эта юродивая...

- Она говорит по-французски, - вскинув брови, перебил жену Никса. - Представляете! Нищенка совершенно легко говорит по-французски!

- И по-немецки, - обрадовал я его. - Она обычно что-то дарит.

- Эта ваша...

- Домна Карловна, - напомнил я.

- Мадам Домна, пообещала, каждому из нас по подарку. Сказала, что все получат желаемое, и что мы верно сделали приехав в Сибирь. Минни она обещала...

- Гм... Она заявила, что здесь у нас родится будущий император, - слегка порозовев от смущения, улыбнулась Дагмар. - А Никсе она напророчила... Ваша юродивая сказала, что он здесь перестанет болеть.

- И еще, она заявила, что наибольший подарок преподнесет нам здешняя, сибирская земля, - нежно пожимая руку жены, улыбнулся наместник. - Судя по вашим лицам, господа, я начинаю подозревать, будто бы прежде все ее прорицания сбывались?!

- Именно так, Ваше Императорское высочество, - поклонился Карбышев.

- Мистика какая-то, - крякнул князь.

- Именно - мистика, Володя, - согласился я. - Мне она тоже вещала. И знаешь, все именно так и свершилось.

- Но ведь это же славно, господа! - вспыхнули глаза молодой Великой княгини. - Слава Господу, она не обещала никакой беды. И о земляном подарке не солгала. Вот же он...

- Вы верно, Герман, берегли эту пещеру Али-Бабы для себя?

- Нет, Николай Александрович. Как я мог?! Да и не по силам мне этакое великое дело. Дорогу к "пещере" мы почти выстроили, но там ведь еще и люди горным наукам обученные нужны. И шахтеры, и плавильный завод...

- Тем не менее, я думаю передать вам десятую часть будущих акций нашего предприятия. Это будет справедливо.

- Как вам будет угодно, Ваше высочество. Не смею противиться вашей воле.

- Ну еще бы! - рыкнул адъютант. Чем вызвал очередную волну смеха.

- И вот еще что, господин Председатель, - строго сказал Николай, и улыбнулся. А учитывая то, что он к тому времени успел подняться, я должен был догадаться, что высочайшее посещение больного заканчивается. - Не вздумайте сбривать эту вашу бороду! Нам кажется, что она как нельзя лучше...

- Никса тоже решил отращивать, - хихикнула Дагмар. - Оставьте и вы, чтоб он не чувствовал себя жутким модником. Тем более что вам, Герман, это... к лицу.

Женщина еще раз внимательно, так обычно делают, когда хотят запомнить образ надолго, посмотрела на меня, грациозно поднялась, и вышла следом за мужем. Князь кивнул, как старому знакомому перед уходом, пропустив прежде вперед загадочно, по Джокондовски, улыбающуюся фрейлину. Миша отправился вместо меня проводить дорогих гостей до дверей, а я откинулся на подушки - снова мокрый от пота и обессиленный. Следовало хорошо подумать и отдать первые распоряжения в качестве Председателя Совета Главного управления. Раз уж свалилось мне на плечи начальствования всеми гражданскими делами по всей Западной Сибири, нужно было немедленно известить об этом максимальное количество людей. Слишком долго обширнейший край оставался без потребного надзора. Да и остававшиеся еще в Омске чиновники, пребывая в подвешенном состоянии, вряд ли исправляли службу. И пока я не наведу хоть маломальский порядок, о собственных проектах можно было забыть. Легкомысленного отношения к обязанностям я себе позволить не мог. Знал уже - чем это может закончиться.

Впрочем, прежде чем поднимать шум, предстояло выяснить еще один немаловажный для моего кошелька аспект. А для этого было необходимо, чтоб мой дом посетил старый Гинтар. Ничего сложного в том, чтоб отправить посыльного с приглашением бывшему моему слуге не было, если конечно не считать нашей с ним небольшой... ну скажем - аферы. Дело в том, что в некотором роде было даже выгодно, что мой вексельный "рейтинг" за последнее время существенно снизился. Если раньше мои долговые обязательства пребывали в первой десятке наиболее обеспеченных, и учитывались - то есть - обналичивались банками под минимальный дисконт, то после побега имя беглого экс-губернатора вообще исчезло с доски в холле банка. Это значило, что обратившиеся с выписанными мной векселями должны были прежде разговаривать с самим управляющим, и только он мог отдать распоряжение операторам принять бумаги. А у себя в кабинете, прибалт, по нашему с ним соглашению, должен был делать сочувствующее лицо, и предлагать незадачливым кредиторам, выкупить у них мои долги.

Даже Варешка не смог отследить пути возникновения слухов, куда уж мне-то, никакими талантами в криминалистике не обладающему! Не стоило и пытаться. Тем не менее, принимать их в расчет, третий год живя в Томске, я себя приучил. И тогда, размышляя о дальнейших планах, пытался отгадать - как быстро известия о моем возвращении на государственную службу, да еще и с повышением в чине, успеют расползтись по губернии. На какую сумму и с какой скидкой успел приобрести господин управляющий Томского Промышленного банка моих векселей. А самое главное - посмеет ли кто-нибудь обвинить нас со старым Мартинсом в сговоре, и как эти обвинения могут повлиять на нашу деловую репутацию.