Другой Путь.Часть 1 - Дмитрий Бондарь

   Майцев едва не бросился на толстяка с кулаками и, если бы я не вмешался, все могло бы кончиться пьяной дракой.

   Я развел оппонентов по разные концы стола и сам сел между ними.

   - Хороши, союзнички, - сказал я. - Гитлеры всякие сейчас в аду ручонки потирают.

   - А чего он? - непонятно пожаловался Захар.

   - Скажи своему другу, Сардж, что возраст нужно уважать, - посоветовал Батт, заливая свой безвкусный "Бад" в глубины своей необъятной утробы. - Я всю ту войну не отходил от радиоприемника!

   - Скажи этому старику, - с другой стороны наседал Майцев, - что старость не извиняет глупость!

   - Заткнитесь оба, - попросил я. - И давайте просто помянем тех, кто сражался и погиб, так и не узнав о победе.

   Они выпили по маленькой стопке бурбона и насуплено принялись ковыряться в тарелках с зеленой фасолью и куриными котлетами, сдобренными огромным количеством кетчупа.

   По телевизору все так же надрывался безымянный американский "документалист", выполняющий политический заказ, а может быть, искренне считающий, что именно такую правду о той войне желает слышать рядовой американец.

   В общем, сороковая годовщина Победы выдалась для нас с Захаром безрадостной.

   Было очень обидно слышать о "незначительной роли" своих погибших дедов, но спорить об этом со стопроцентным американцем, пусть и активным коммунистом в недавнем прошлом - было втройне глупо и бестолково.

   Но этот день очень ярко мне показал, что "советская пропаганда", которой нас так пугали в политических программах местного телевидения - ничто по сравнению с силой воздействия "американской пропаганды". Поистине, прав был Геббельс, когда говорил о том, что для того, чтобы люди поверили в ложь, она должна быть чудовищной.

   Советская пропаганда вместе с лозунгами и "цитатами из классиков марксизма-ленинизма" была все-таки какой-то безыдейной - без огонька, по разнарядке, потому что так нужно. Американский пропагандист получал за свои бредни оплату настоящими долларами по самой высокой ставке и поэтому из кожи вон лез, чтобы представить и доказать ту точку зрения, которая его кормит - какими бы противоречиями с реальностью она не была наполнена.

   И я подумал, что к той программе, что мы станем воплощать в отношении России, непременно нужно добавить мощное информационное давление на умы всего мира о том, какая это перспективная страна. И не скупиться при этом ни на какие расходы. Нужно, чтобы такое писала "Таймс" - значит, нужно купить "Таймс" и пусть пишут так как умеют: умно, аргументировано, увлекательно, но только то, что скажем им мы, а не нынешние "хозяева мира". Я сделаю так, что американская пресса - самая крикливая и авторитетная - утопит весь мир в любви к России.

   Я переставал быть тем русским, который более всего на свете ценит справедливость и голосит о двуличии, масках и прочей чешуе. Если двуличие приблизит меня к цели - я буду не только двуличным, я вообще забуду о любой справедливости, исключу это слово из своего словаря. Мы здесь не в Олимпийские игры играем и цена победы - не медаль из золота и "вечная" запись в анналах.

   Я еще больше утвердился в этой мысли, когда случайно заговорил с Чарли о непонятном поведении одной местной металлургической компании, использовавшей всю полученную за год прибыль для выкупа своих акций, находящихся на руках у мелких акционеров. После этого котировки их бумаг довольно ощутимо поднялись.

   Я спросил у Рассела, почему так происходит и он мне ответил:

   - Сардж, - сказал он. - Ты же дипломированный специалист. Ну неужели непонятно, что таким образом корпорации искусственно завышают прибыль в пересчете на одну акцию? А чем выше прибыльность бумаги - тем она привлекательнее!

   Я потребовал разъяснений.

   - Да просто все, как колумбово яйцо, - усмехнулся мой "технический консультант". - Вот представь, что из года в год прибыльность компании составляет один миллион долларов. И при этом в обороте находится один миллион акций. Значит, прибыль составит один доллар на одну акцию. Как поднять привлекательность компании для инвесторов? Взять кредит, развернуть новые цеха? Это долго и не очень надежно - мало ли как изменится конъюнктура рынка через три-четыре года, когда цех заработает на полную мощность? Да еще и кредит отдавать нужно будет несколько лет - не до прибылей. Результаты для акционеров нужны сегодня! Иначе часть из них избавится от не очень доходных активов. Так?

   - Наверное, так, - согласился я. - И что дальше?

   - А дальше просто. Мы протаскиваем на общем собрании акционеров решение о том, что дивиденды платить в этом году не будем - его примут, и чуть позже я объясню почему -  и пускаем всю прибыль на выкуп своих акций на рынке. Допустим, цена на них была десять баксов за бумагу. Мало того, что цена сразу подскочит - потому что на бумагу появился спрос, так еще после выкупа ста тысяч бумаг на рынке останется девятьсот тысяч акций. И значит, в следующем году на одну акцию при той же абсолютной прибыли в миллион придется уже не один доллар, а один доллар и одиннадцать центов. То есть, прибыль на акцию вырастет на одиннадцать процентов. Сторонний инвестор открывает статистику по компании и видит - прибыль идет, дивидендные выплаты растут, все вери гуд! Он берет свои пятьсот баксов и покупает на них бумаги этой компании - и курс снова лезет вверх. Все довольны: капитализация компании выросла, потому что котировки бумаг поднялись, дивидендные выплаты увеличились, руководство компании покупает новый "Кадиллак" и выписывает себе премиальный бонус в размере ста тысяч долларов.

   - Ловко, - похвалил я неназванных американских топ-менеджеров.- Не нужно бороться за производительность труда, рынки сбыта, качество продукции. Сплошные прибыли. А через пару лет мы проводим дополнительную эмиссию акций и доверчивые инвесторы спешат раскупить бумаги доходной компании. Между тем, прибыль ее, что год назад, что пять, составляет один миллион долларов.

   - Ты все верно понял, Сардж! - похлопал меня по плечу Чарли Рассел. - Это и называется бизнес. Но нужно понимать, что очень часто этот фокус проворачивать не стоит, потому что тебе перестанут верить. Раз в восемь-десять лет - отличный показатель для обратного выкупа!

   - И много такого предлагает американский способ ведения бизнеса?

   - За две сотни лет люди придумали всякое, Сардж. Вот тебе еще хороший пример. Мы с тобой выпускаем утюги. Ты - утюги "Сардж", а я утюги "Рассел". Мы конкуренты. Доходность в десять процентов годовых - хорошая?

   - Отличная, - согласился я.

   - Ну вот пусть у нас с тобой она такая и будет. И мы с тобой думаем постоянно, как нам увеличить нашу долю на рынке. Мы берем кредиты в банках для увеличения производства утюгов. Ты взял миллион и я взял миллион. Под пять процентов годовых. Но ты стал возводить новую фабрику с тем, чтобы через пять лет удвоить производство утюгов. Ты строишь цех, платишь банку причитающиеся ему  проценты, возвращаешь кредит - все это растягивается на десять лет. А я несу свои деньги на фондовый рынок, где средняя доходность за последние лет десять - в районе восемнадцати процентов годовых. И через пять лет имею столько же денег, сколько занимал у банка, при выплаченном кредите. К тому времени у тебя перед банком остался долг в полмиллиона, и я иду в банк и выкупаю твой долг. И, разумеется, сразу выставляю его тебе к погашению. Ты расплатиться не можешь, и я устанавливаю контроль над твоей компанией, которая теперь будет выпускать утюги "Рассел". Итого в итоге - ты нищий, а у меня удвоение производства, строится еще один цех и весь рынок подо мной.

   - А что ему мешает сделать так же? - влез в разговор Захар, до этого увлеченно листавший "Нью-Йоркер".

   - Вы очень умные парни! - похвалил нас Чарли. - Ничто не мешает. Именно так все и делают - тащут свои деньги на чертов рынок, покупают, покупают, покупают все подряд! Обеспечивая своими покупками доходность в восемнадцать процентов ежегодно! В итоге все деньги из реального сектора - на фондовом рынке, все наши компании, выпускающие проволочные вешалки, перекупленные друг у друга, стоят, как космическая программа NASA, мы по уши в кредитах, но нам это безразлично - потому что имеющиеся активы постоянно растут в цене.

   - Но так не может продолжаться бесконечно? - недоумевал Захар.

   - Почему это? Просто время от времени нужно выпускать пар, избавляясь от самых слабых и списывая на них убытки. И для этого и происходят кризисы. Но все, конечно, несколько сложнее, чем я вам тут понарассказывал. Хотя суть такая. Как говорится, в основе любого крупного состояния лежит чей-то труп. Читайте книжки, парни.

   Он уехал, и, глядя вслед его пылящему по проселку "Доджу", Захар рассказал мне анекдот о Василии Ивановиче Чапаеве, севшем играть в "Блэк-Джек" с английскими джентельменами и узнавшем, что они верят друг другу на слово.