Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго - Томас Метцингер

Вот несколько вопросов для будущих исследователей: что именно происходит с осознаваемым Я при переходе от обычного сновидения к осознанному? Каковы в точности функциональные различия между я-моделью сновидения и я-моделью осознанного сновидения? Не возможно ли своего рода «осознанное бодрствование»? И что именно происходит при ложном пробуждении?

Ложные пробуждения, как мы видели, могут случиться с каждым. Это поднимает еще одну классическую проблему философии, а именно вопрос солипсизма (от латинского solus – один и ipse – сам). Как я могу опровергнуть гипотезу скептика, состоящую в том, что содержание моего собственного разума является единственным, о существовании чего я знаю, что это действительно существует? Как исключить возможность, что внешний мир – и в частности, другие мыслящие сознания – непознаваем и, возможно, вовсе не существует? Напоследок давайте рассмотрим один маленький мысленный эксперимент из области прикладной эмпистемологии тоннеля. Начнем с иллюстрации проблемы с помощью описания осознанного сновидения покойного немецкого исследователя сновидений Пауля Толи:

Посреди дороги на меня вдруг напал жуткий тип с палкой. Я сразу побежал, но он меня преследовал. Вдруг с тротуара мне крикнул маленький человечек, которого я вначале не заметил: «Посмотри на него повнимательнее! Такие персонажи существуют только во сне!» Я быстро оглянулся. Преследователь действительно не походил на обычного человека: он был очень высок и напоминал «рюберзаля» (горного духа из немецких преданий). Теперь мне стало совершенно ясно, что я вижу сон, и я с огромным облегчением продолжил бег. Потом мне вдруг пришло в голову, что необязательно бежать, что я могу поступить иначе. Я вспомнил, что собирался поговорить с кем-нибудь в сновидении. Поэтому я перестал убегать, обернулся и позволил преследователю приблизиться. Затем я спросил, что, собственно, ему надо. Он ответил: «Откуда мне знать? Как-никак, это твой сон, да и психологию изучаешь ты, а не я»15.

Представьте, что, находясь в тоннеле сна, ваш сон внезапно становится осознанным. Вы находитесь на большой междисциплинарной конференции, где ученые и философы, занимающиеся сновидениями, обсуждают природу сознания.

Во время перерыва на кофе один из них заявляет, что вы на самом деле не существуете, поскольку вы – лишь персонаж в собственном тоннеле осознанного сновидения – не более чем возможность. Вы с юмором отвечаете: «Нет, это вы все являетесь персонажами моего сновидения, лишь игрой моего воображения». Ваш ответ встречают смехом, причем вы замечаете, что коллеги за другими столиками тоже ухмыляются и оборачиваются в вашу сторону. Вы настаиваете на своем мнении. «Все это происходит в моем мозге, – настаиваете вы. – „Железо“ принадлежит мне, а вы представляете собой просто симуляцию персонажей в симуляции среды, которые основываются на обработке информации моей центральной нервной системой, а также ею и создаются. Мне было бы легко…» – здесь вас снова прерывает смех – взрыв хохота. Молодой аспирант-философ снисходительно принимается объяснять принятую в этом научном сообществе теорию о природе реальности: ни мозга, ни физического мира вообще не существует. Существует только содержание сознания. Поэтому все феноменальные Я равны. Нет никаких индивидуальных «тоннелей», в которых я-модель представляет собой истинный субъект переживания, а все прочие модели персонажей – просто сон.

Странная философская концепция, разработанная приснившимся вам сообществом ученых, основана на теории, известной как «элиминативный феноменализм». Как объяснил чрезмерно рьяный аспирант, «элиминативный феноменализм утверждает, что физическое и нейробиологическое представление о человеке совершено ошибочно, что эта теория настолько ущербна, что ее принципы и онтология рано или поздно будут целиком отброшены совершенной наукой о чистом разуме. Согласно ей, всякая реальность представляет собой феноменальную реальность. Единственный способ выпасть из этой реальности – это сделать грандиозное (но фундаментально ложное) допущение, что внешний мир существует, а вы являетесь субъектом, то есть переживателем феноменальной реальности, что якобы существует тоннель сознания (червоточина, иронически скажут они), и что это якобы есть ваш собственный тоннель. Однако, приняв это убеждение, вы вдруг оказываетесь нереальным и становитесь даже меньшим, чем персонаж сновидения, – всего лишь возможным персонажем – как и заявил ваш оппонент в начале дискуссии.

«Послушайте, ребята, – не без раздражения произносите вы. – Я могу доказать, что это мой тоннель сознания, поскольку в любой момент могу покончить с ним – и с вашим существованием. Есть известная техника прерывания осознанных сновидений: поднести руки к глазам и сосредоточить на них зрительное внимание. Это прервет быстрые движения глаз в физическом теле и покончит с состоянием сна в моем физическом мозге. Я проснусь в тоннеле бодрствования. А вы попросту перестанете существовать. Хотите, покажу?»

Вы ловите в своем голосе торжествующие нотки, но в то же время замечаете, как усмешка в глазах других ученых и философов сменяется жалостью. Снова вмешивается самодовольный аспирант. «Как вы не понимаете, что простое выпадение, как вы это называете, „в бодрствование“ никому ничего не докажет? Вы должны доказать истину вашего мировоззрения этому научному сообществу на этом уровне реальности! Вы не решите вопрос простым сведением себя к виртуальной личности и исчезновением с нашего уровня. Пробудившись, вы не узнаете ничего нового. И этим вы ничего не способны доказать – ни нам, ни даже себе. Если желаете унизить себя, скрывшись в своей червоточине бодрствования, – скатертью дорога! Но серьезное изучение сознания и научная философия – совсем другое дело!»

Что вы будете делать? Не прими я в этот момент верного решения, мне бы никогда не закончить этой книги. Но довольно эпистемологии тоннеля. На этот раз.

Приложение к главе 5

Сновидящее Я

Беседа с Алланом Хобсоном

Аллан Хобсон – профессор психиатрии Гарвардского медицинского института, где он основал лабораторию нейрофизиологии для изучения нейрофизиологической подоплеки сновидений.

В сотрудничестве с доктором Робертом Макарли Хобсон создал модель обоюдного взаимодействия, согласно которой фаза быстрого сна производится холинергическим механизмом ствола мозга, и теорию активационной системы, согласно которой сон представляет собой результат автоматической активации мозга и синтеза хаотических внутренних сигналов во время сна. Активно экспериментируя с человеческим сном в лаборатории, Хобсон ввел метод «Найткап» для записи происходящего во время сна в домашних условиях и вместе с Робертом Стикголдом применил этот метод для характеристики сознательного опыта на протяжении суток. Кроме того, Хобсон и Стикголд создали новый подход к опытам по воздействию сна на обучение.

В последнее время Хобсон, объединив свои идеи и данные с новыми данными позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) и исследованиями влияния повреждений мозга на человеческий сон, создал общую модель зависимых от состояния аспектов сознания. Эта модель, названная АВМ (АIM) учитывает три измерения: активацию (А), вход-выход данных (способность сдерживать или препятствовать входу и выходу данных) (В) и химическую модуляцию (М). Она определяет пространство состояний, по которым мозг-психика совершает цикл бодрствование-сон-сновидение.

Хобсон – автор множества книг, в том числе таких, как «Сновидящий мозг» (1989), «Сон» (1995), «Сознание» (1999), «Сон как бред: как мозг сходит с ума» (1999), «Аптека сновидений» (2001), «Не в своем уме: психиатрия в кризисе» (2001) и «13 снов, которые не снились Фрейду: новая наука о психике» (2004).

Метцингер: Что особенного в осознании сновидения, в сравнении с бодрствованием и обычным сном?

Хобсон: При сновидении сознание острее, целенаправленнее, сложнее и причудливее, чем в бодрствовании. Поэтому его можно рассматривать как наиболее аутокреативное состояние мозга-психики. Оно к тому же из всех нормальных состояний больше всего напоминает психоз. Поскольку происходящие при этом нейробиологические процессы в своем большинстве известны, то исследование сознания во сне дает нам уникальный шанс лучше понять себя как больными, так и здоровыми.

Метцингер: Каково отношение между фазой быстрого сна и сновидением?

Хобсон: Отношение между ними количественное, а не качественное. Психическая активность, напоминающая активность при сновидениях, соотносится и с активностью при засыпании (стадия 1), и при ночном сне (стадия 2). Но выше всего такая активность в фазе быстрого сна, в ней же наиболее часты сновидения. Моя гипотеза состоит в том, что сновидения представляют собой субъективные ощущения мозговой активности в каждой фазе сна. Я думаю, что сновидения и быстрый сон – это субъективное и объективное представления о неких фундаментальных процессах в мозге. Я монист до мозга костей. А вы?