«Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой» - Петр Ингвин

Что я там вякнул про маразматиков? Тысяча извинений и не бейте больно. С уходом силы становится востребованной мудрость. Что само по себе мудро. И сильно. Мне нравится. Лайк. Вот теперь бейте, чтоб больше не вякал. Разрешаю ногами.

Ноги снова затекли. Не привык я так сидеть, зад просит стула. И оборачиваться нельзя. Ничего нельзя.

Мимо прошествовали две купальщицы, основную часть гардероба неся в руках. Я посмотрел на облака. Белые на голубом, красивые и свободные, такие же, как на моей Земле. Одно, с разраставшейся рваной дырой посередине, напомнило плешку дяди Люсика. Мысли тотчас вернулись к загадочному папринцию, преподносившему сюрприз за сюрпризом. Что он за человек? Сохранит ли тайну? Если да, то почему, какова его выгода?

— Еще о папринциях. — Я заметил, что Феодора тоже ерзает. Возможно, собирается уйти. — Выходит, дядя Люсик — папа Дарьи?

Феодора замахала на меня так, словно я чумной.

— При чем здесь царисса Дарья? — взвилась она. — Царыня Аграфена скончалась несколько месяцев назад. Царисса Марфа, ее дочь, обрела другую вотчину. Папринций Люсик Аграфенин благородно оставлен в школе после смены владельца.

Цунами фактов разрушили мои фантазийные умопостроения насчет дяди Люсика как карточный домик сквозняком. А как шикарно я навыдумывал! Такого наворотил… Даже жалко выбрасывать.

— А почему тебя интересовало мое фамильное имя? — упало с уст Феодоры.

Подозрительный взгляд ощетинился сталью и принялся рассверливать мне зрачки.

— Вас принимал мой отец? — Мысль бешено раскручивалась в ее глазах. — Причал же сейчас наш. Как давно вы прибыли?

— Когда мы прибыли, ничего не понимали. Кто, зачем, почему. Доставить нас в крепость взялась царевна Милослава Варфоломеина.

— А-а, понятно.

Интересно, что ей понятно. Мне самому ничего не понятно. Видимо, сработало правило адвоката: «Уважаемый клиент, вы расскажите, как было, а запутаю я сам».

Полыхающее пламя в глазах напротив чуть приутихло. Ненадолго. Легкая задумчивость сменилась новой мыслью:

— Но почему…

Варвара издала вопль:

— Смотрите! Флаг!

Я вскочил вместе со всеми и уставился туда, куда развернулись все головы: на лес за школой. Над рощей реял флаг, закрепленный на длинной палке. Какие-то геометрические фигуры. Два кривых треугольника.

— Тревога!

Школа превратилась в муравейник. Девчонки впрыгивали в оставленные доспехи. Уже одетые по форме, в том числе я и Феодора, ринулись на стены. Застучали копыта седлаемых коней войников и цариссиных мужей. Вздымая пыль и забрасывая одевавшихся комьями земли, вооруженный отряд выметнулся в ворота. Бойники с копьями вставали по ограде плечом к плечу с ученицами.

Шум девчоночьих голосов понемногу стих, переполох вошел в рамки допустимого. Стали выделяться отдельные фразы.

— Чей флаг?

— Нет такого.

— Точно знаешь?

— Говорю вам, нет такого.

— Это не флаг, а тряпка какая-то.

Некоторое время ничего не происходило. Потом флаг упал. Только по прошествии пары часов отряд вернулся. Въехали в полной темноте, ворота намертво закрыли. Царевичи со свернутым в несколько раз флагом пробежали в покои цариссы.

Совещание было недолгим.

— Отбой тревоги! — раздалось над школой.

Со стены спустились, но расходиться никто не пожелал.

— Что было? Кто? Что нашли?

В это время царисса Дарья и вся ее свита показались в дверях покоев. Бойники подвели им коней. Заскрежетавшие створки ворот вновь распахнули, венценосный отряд ускакал, не дав ответа ни на один вопрос. Лишь двое профессиональных военных остались для защиты школы: Астафья и молодой войник.

Разрядить обстановку вышел дядя Люсик.

— Только волки. Неприятеля нет. Прочесали все рощи, выезжали в поле. Никаких следов. Просто флаг.

— Чей? — зашумел волнующийся народ.

— В том и дело, что ничей, — развел руками папринций. — На всякий случай царисса отбыла в башню. Если это чей-то неразгаданный сигнал или послание для нее, лучше встретить врага в неприступной цитадели. Но вряд ли. Скорее, проделка какой-нибудь малолетней шкодины.

Он внимательно оглядел всех нас на предмет выявления шутника-злоумышленника. Но что увидишь в темноте, пусть достаточно лунной. Мелкий хулиган мог смеяться в лицо, мрак все скрывал.

— Что на флаге? — громко осведомилась Аглая, погромыхивая доспехом. — Какие-то детали, надписи? Цвета?

Папринций покачал головой:

— Ничего из этого. Только два корявых длинных треугольника, намалеванных угольком по дерюге. Опасности для школы нет. Всем спать.

Ученицы отправились по комнатам.

Мы с Зариной вошли в свою. Дверь радостно взвизгнула, отворяясь хозяевам. Сев на лежак спиной к соседке, я деловито отстегнул доспехи — мои первые и единственные, мою прелесть. Меч на перевязи занял место у табурета, приставленный с краю для удобства выхватывания. Шлем и новенькие сапоги я уложил на пол. Затем скинул рубаху, осторожно выполз из штанов и юркнул под простыню. Зарина, видимо, сделала то же самое. Но не прошло и минуты…

— Чапа, спишь? Можно?

Хотя ответа не прозвучало, и глаза остались закрыты, лежак рядом прогнулся. Девушке понравилось секретничать перед сном. Ладно, использую визит в качестве добычи информации.

Едва она устроилась, повернувшись лицом, я задал вопрос:

— Как учат мальчиков?

Зарина улыбнулась:

— Неужели не понимаешь. Их не учат. Школа только для девочек.

— Все мужики тупые и неграмотные?

Разум подсказывал: а дядя Люсик? А Гордей, что шпарил заповеди и законы как ботаник домашку?

— Мальчиков пристраивают учениками и подмастерьями к мастерам, — терпеливо разжевала Зарина. — Только так чему-то учатся. Зато становятся мастерами высшего уровня.

— И узкого профиля, — прибавил я.

— Это плохо?

— Если повсеместно.

Девушка поворочалась, поелозила бедрами. Кажется, собралась что-то спросить.

— Расскажи про бойников, — успел втиснуть я.

— Что именно?

— Почему скрывают лица?

Глаза Зарины заиграли весельем:

— Это же так просто! Ну, подумай.

Пришлось нахмуриться. Никогда еще меня так ненавязчиво дураком не обзывали. Сама подумай: если б мог догадаться — не спрашивал бы!

До присоседившейся до неприличия соседки дошло.

— Балахон с маской нужны, чтоб им не мстили за причиненное по приказам зло, — заговорила она. — Исполнители же не виновны. Еще они много видят, чего не нужно. К примеру, учениц во всяком виде на занятиях, в купальне и, бывает, даже в уборной. Еще — они казнят. И своих тоже.